За год до конца войны
В нашей постоянной рубрике мы продолжаем дневник событий, произошедших 65 лет назад на фронтах Великой Отечественной войны. Ведет его наш постоянный автор, военный историк и участник тех нелегких боевых сражений.
9 мая 1944 года. Севастополь освобожден после почти двух лет вражеской оккупации и предшествующих ей 250 дней тяжелых оборонительных боев за город. Но никто из бойцов, радовавшихся этой победе, не мог знать, что ровно через год все мы, оставшиеся живыми, будем праздновать другую, общую для всех Победу, и это слово с тех пор станут писать с заглавной буквы. Потому что в тот весенний день будет подведена черта под всей войной. С ее почти полутора тысячами днями боев, тяжелыми поражениями, блеском побед и скромными успехами в боях “местного значения”.
Так же как и в других освобождаемых нами больших и малых городах, на самых высоких зданиях или оставшихся от них развалинах по давней традиции водружались штурмовые флаги. Через год один из них будет развеваться над проломленным куполом бывшего германского рейхстага (парламента), многими тогда считавшегося символом гитлеровского рейха. Независимо от того, кто первым установил на нем флаг одной из наших дивизий, он стал Знаменем Победы, водруженным от имени миллионов сражавшихся с врагом на разных фронтах в течение этой долгой и кровавой войны. В знаменитых сражениях и незаметных на карте войны боях. Прославленных героев и безвестно сгинувших в пожаре войны солдат “без званий и наград”.
Штурм
…Еще 18 апреля все советские войска, вышедшие разными путями к Севастополю, были объединены общим командованием 4-го Украинского фронта генерала Федора Толбухина. К началу генерального штурма наши войска обладали значительным численным превосходством над противником: по людям – в три с половиной раза, по танкам – абсолютным. Но противник опирался на мощные оборонительные сооружения, а его упорству придавало силу чувство отчаяния и страха перед возмездием.
Сознавая полную бесперспективность удержания Севастополя и стремясь сохранить максимум живой силы, командующий 17-й немецкой армией генерал Енике уже с 12 апреля начал эвакуацию войск морем, несмотря на то что Гитлер всячески противился оставлению города, которое означало и окончательную потерю всего Крыма. 1 мая фюрер отстраняет Енике от командования армией.
Полномасштабное наступление наших войск началось утром 5 мая мощной артиллерийской подготовкой продолжительностью в два часа, в которой приняли участие около тысячи орудий и реактивных установок. Первыми атакуют соединения 2-й гвардейской армии генерала Георгия Захарова – с Мекензиевых гор в направлении Северной бухты. В ожесточенных боях гвардейцы оттянули на себя значительную часть войск противника. Через два дня, утром 7 мая, перешли в наступление главные силы фронта – 51-я и Приморская армии. Как и предполагалось, главный очаг сражения разгорелся в районе Сапун-горы, имевшей ключевое значение для успеха операции по овладению Севастополем.
В результате многочасового ожесточенного боя к вечеру того же дня сопротивление противника здесь было сломлено. Создались благоприятные условия для наращивания удара наших войск по всему фронту наступления. В ночь на 9 мая Гитлер наконец-то разрешает отход на позиции полуострова Херсонеса и эвакуацию крепости.
Салют в Севастополе. И в Москве
Противник бьется теперь уже не с целью удержания хотя бы на некоторое время Севастополя (что было невозможно), а чтобы обеспечить более или менее организованную эвакуацию остатков войск 17-й армии. Это придает боям особенно ожесточенный характер, запомнившийся всем, кто сражался за героический город.
К исходу 9 мая Севастополь полностью освобожден советскими войсками. И здесь происходит довольно странное событие, подробности которого остаются не до конца выясненными и поныне.
Вот что вспоминал тогдашний офицер разведотдела одного из наших корпусов М.Н.Новичихин: “Мы вошли в Севастополь, и тут немцы осуществили такую провокацию: они распространили дезинформацию, что война окончена. Началось братание, стрельба в воздух из боевого и личного оружия. Артиллеристы расстреляли весь боекомплект, а кто стрелял из личного оружия – все патроны…”
Есть упоминание о чем-то подобном и в воспоминаниях ефрейтора Клауссмана из
111-й пехотной дивизии вермахта. Была ли это действительно преднамеренная провокация с целью прикрыть выход немецких войск из крепости или случайно сложившаяся ситуация, остается неизвестным. Но, как всегда в пору больших успехов на заключительном этапе войны, ожидание солдатом победоносного завершения войны опережало действительный ход событий на фронте.
Вот таким неожиданным “салютом” завершился этот день победы в Севастополе.
Москва же салютовала освобождению славной крепости в час ночи 10 мая – двадцатью четырьмя залпами из 342 орудий.
Эпилог на Херсонесе
Но сражение продолжалось с прежним ожесточением. Остатки 17-й армии противника отходят на полуостров Херсонес – последнюю полоску крымской земли, еще остающуюся у врага. Здесь сосредоточено от тридцати до пятидесяти тысяч офицеров и солдат вермахта и румынской армии.
10 мая начался финальный акт сражения. Ожесточенные кровопролитные бои идут за каждую позицию, укрепление, бастион. Одновременно немецкое командование пытается эвакуировать максимальное количество войск морским путем. Жестокие бои продолжались до утра 12 мая, когда остатки немецкой дивизии, оборонявшей Херсонес, во главе с ее командиром генералом Боме сдались в плен.
Командир гвардейского авиационного полка (в последующем генерал) М.Авдеев вспоминал: “С высоты птичьего полета Херсонес походил на гигантское кладбище техники, словно перемолотой жерновами огромной мельницы. Казалось, со всех полей великой войны сволокли сюда искалеченные танки, разбитые автомашины, трупы солдат и офицеров в мундирах мышиного цвета”.
Потери противника в точности установить не представляется возможным. Современный немецкий историк Хильгрубер приводит такие цифры: из 230 тысяч состава 17-й армии было эвакуировано 152 тысячи (из них – многие ранеными), погибли и пропали без вести около 60 тысяч человек, брошены вся артиллерия и тяжелое вооружение.
Потери советских войск за тот же срок составили, по нашим официальным данным, 18 тысяч убитыми и 67 тысяч ранеными.
Освободившиеся советские войска были переброшены в Прибалтику.
* * *
Победа в Крыму (так называемый “третий сталинский удар”) имела важное значение для дальнейшего хода войны. Для нас она приближала неминуемую окончательную победу. Для гитлеровского рейха – сокращала срок его преступного существования.
Но и для воевавших на других направлениях гигантского фронта судьба легендарной крепости и всего Крыма по-особенному переживалась все эти годы.
…Помню тот июльский день 1942 года, когда пришло сообщение об оставлении города нашими войсками. Мы вели тогда тяжелые бои на подступах к Воронежу с наступавшей танковой группировкой противника. Как потом выяснится, это был пролог к Сталинградской битве. Казалось, события на других участках фронта для нас должны были померкнуть на фоне боев, имевших непосредственное отношение к судьбе каждого из нас. Но потеря далекой черноморской крепости отозвалась острой болью, как жгучая свежая рана. И продолжала кровоточить вплоть до того победного дня в Севастополе, за год до Великой Победы.
65-ю годовщину победы в Крыму и Севастополе в России и на Украине будут отмечать по разную сторону границы, рассекшей по живому единое целое – народ, одержавший Победу в самой тяжелой войне нашей общей истории. Для меня, как и других моих боевых товарищей, прошедших в тяжелых боях за Украину от восточной до западной ее границы, оставивших в братских могилах тысячи однополчан, – это как фантомная боль. Наверное, могут существовать причины, которые привели к созданию независимых государств на развалинах Советского Союза, но чужой для нас Украина никогда не станет. Тем более – для уходящего фронтового поколения по обе стороны государственной границы.
Драматическая битва за Крым и Севастополь остается объединяющим нас событием великой войны. И никакими ухищрениями политических спекулянтов не поколебать эту высокую правду общей истории наших народов.
