К празднику, особенно к юбилейным датам, принято дарить подарки. Пятнадцатилетний юбилей города Нижнекамска в 1981 году журналист и писатель Марсель Зарипов, тогда собкор газеты “Советская Россия”, отметил изданием документальной книги “Звездный час Нижнекамска”. Минула четверть века. За эти годы Нижнекамск стал городом с четвертьмиллионным населением, столицей отечественной нефтехимии. И ветеран пера М.Зарипов, все эти годы продолжавший наблюдать за промышленным освоением территории индустриального Закамья, к сорокалетнему юбилею Нижнекамска написал новую книгу о полюбившихся ему героях – “Город особого назначения”, в которой давние наблюдения дополнил новыми страницами из современной жизни. В канун большого праздника Нижнекамска газета печатает отрывок из новой книги своего давнего автора, кстати, отмечающего свой семидесятипятилетний юбилей. С праздником, дорогие нижнекамцы! Новых удач, дерзости в начинаниях, упорства в осуществлении целей!

Города – это миры нашей планеты.
Чингиз Айтматов.

ХЭМИНГУЭЙ был без ума от Парижа, я люблю столицу нефтехимиков республики Нижнекамск. По душе само имя города, нравится произносить его по слогам, вслушиваться, как оно звучит: Ниж – не – камск!.. Одно слово, но сколько в нем красок, эмоций, смысла! Во-первых, точно обозначен географический адрес – Нижняя Кама, самый голубой перекресток великой пространствами России, где на территории Татарской Республики, как сестры, вместе соединяются Волга, Кама, Белая, Вятка. Во-вторых – звучит просто, скромно, в то же время достойно, с глубоким подтекстом.

Город татарстанских нефтехимиков Нижнекамск, если сравнивать его с другими великовозрастными поселениями, только начинает счет прожитых лет. Самарканду, например, 2 000 лет, Риму – 2 700, Афинам – 3 500 лет. Конечно, по сравнению с ними Нижнекамск младенец, только что покинувший тесные пеленки детской колыбели. Место под город подобрали в 1958 году, когда геодезисты специальной изыскательской партии – Г.Левашов, С.Гуревич, М.Полозов, А.Шуклаева, В.Зорина, Н.Сорокина – обследовали площадку под заводы будущего нефтехимкомбината. Перед глазами тогдашние картины: глухие нетронутые дебри, тетеревиные тока, кабаньи лежбища, следы волчьих стай, лосей. Председатель союзного Госхимкомитета Виктор Федоров, озабоченный проблемами не ведомства, а державной экономики, из столичного кабинета понуждает местных руководителей строками срочной правительственной депеши: “Экспедицией Гипрокаучука районе Соболеково изысканы площадки Нижнекамского комбината тчк Отсутствие автомашин, снабжения продуктами питания испытывают серьезные затруднения своей работы тчк Прошу оказать необходимое содействие”.

Еще несколько исторических сравнений. В Великом Новгороде, одном из древних центров российской цивилизации, – возраст старше первопрестольной Москвы, – через девятьсот лет после начала заселения было 15 тысяч жителей. В средневековом Киеве, который в берестяных летописях поминается как “мать городов русских”, в канун нашествия батыева воинства численность населения приближалась к ста тысячам человек.

Как усилиями одного поколения энтузиастов рос и развивался Нижнекамск? 14 декабря 1960 года Татарский совнархоз, исполняя предписания ЦК КПСС и Совета Министров СССР, принял постановление о начале строительства Нижнекамского промышленного района. Спустя одиннадцать дней, в самую морозную декабрьскую пору года, когда землю замело сугробами, льдом сковало реки, на площадке возле Соболеково появились первопроходцы легендарного санного поезда с вагончиками строителей-добровольцев.

Статус города поселение получило спустя шесть лет после начала застройки, точнее 22 сентября 1966 года, заслужив это звание и числом жителей, и масштабами развертывающегося предприятия. За шесть лет население его выросло до 20 тысяч жителей, еще через пять лет было уже 56 тысяч, в 1975 году – 96 тысяч, в 1993-м – 200 тысяч человек.

В начале третьего тысячелетия, когда я пишу эту документальную летопись, в городе насчитывается 226,8 тысячи жителей. В окружающих его селах района живут 21,6 тысячи человек. На одного селянина – девять горожан. Это мировой уровень урбанизации, как в промышленном Рурском бассейне в Германии, в Чикаго, Детройте, Лос-Анджелесе в Америке.

На слуху еще несколько постоянно меняющихся цифр: город с 6 процентами населения республики в деньгах дает 20 процентов производимой ею продукции и треть татарстанского экспорта. В 2004 году Нижнекамск произвел промышленной продукции, оказал различных услуг на 58 миллиардов рублей. Больше, чем соседние Набережные Челны, где населения в два с лишним раза больше. Таковы эффективность, материальные выгоды нефтехимической отрасли. Площадь городской застройки 6 153 гектара, из которых 1 980 – здания и сооружения, 1490 – зеленые насаждения. Ежегодная норма озеленения – десять тысяч деревьев и кустарников, полмиллиона кустов цветов. Словом, город-сад!

Несмотря на детский возраст – что для города какие-то три-четыре десятилетия его биографии! – Нижнекамск заслужил профессиональную репутацию города редкого нефтехимического ремесла, больших мастеров, знающих тайны обращения с черным соком земли – нефтью, владеющих сложными приемами ее переработки.

Самые похвальные характеристики Нижнекамска не завышены. Но самое правильное – это представить его как город честной и высокой судьбы, в летописях которого минувшие события человеческой истории соединились с делами нынешних дней, помыслы предшествующих поколений продолжаются в начинаниях здравствующих.

Вообще, летопись города с конкретным указанием географического адреса Нижняя Кама будет неполной, если ограничиться только рубежными датами начала, становления огромного нефтехимического предприятия и позабыть помянуть о корнях, связывающих молодой промышленный центр с окрестными русскими, чувашскими, мордовскими селами, татарскими аулами Ташлык, Каенлы, Болгар, Шереметьевка, Сухаревка, Афанасово, Прости, Шингальчи, население которых приняло самое активное участие в промышленном освоении территории. Вместе с энтузиастами первого санного поезда, доставившего в чистое поле первопроходцев предприятия, старательные землепашцы и скотоводы местной округи, выпускники сельских школ, приезжавшие на стройку всем классом, составили костяк строительной армии плотников, каменщиков, штукатуров, монтажников. На заводах нефтехимического комплекса из многих тысяч новичков, еще не нюхавших пороха нефтехимии, получились отличные аппаратчики, наладчики автоматизированных систем, лаборанты, талантливые инженеры, толковые командиры производства.

Естественно, часть населения искони сельской округи стала горожанами. Сейчас возле реакторов несет вахту второе поколение местных жителей, которые в графе “социальное происхождение” отмечают уже городские корни, а другие остались работать на земле, продолжают снабжать город продуктами питания. Кормежка горожан новых промышленных центров, уже после войны снова переживших время продуктовых талонов и пустых прилавков, – серьезная, если не одна из главных проблем развивающихся городов. Комбайнеры, трактористы, доярки и скотники окрестных ферм, сохранившие привязанность к сельской жизни, считают себя такими же патриотами Нижнекамска, как и нефтехимики, строители, энергетики, монтажники, шинники, специалисты городского сервиса, например, врачи, мастера ателье, парикмахеры, хлебопеки, учителя, повара, почтальоны, таксисты… На нижнекамской земле все жители – горожане и сельские аборигены – чем бы они ни занимались, считают себя нефтехимиками. И гордятся своим высоким званием.

А ВОТ еще один повод обратиться к связям города с делами давних дней, проследить, в какой узел сплетены помыслы ушедших из жизни предшественников с удачами, заботами нынешнего поколения.

Из ученых одним из первых явление полимеризации углеводородов, составляющих основу нефти, в 1859 году наблюдал в своей казанской лаборатории отец органической химии Александр Бутлеров. Изучая реакцию построения мельчайших частичек материи в однородную массу, в результате чего меняются не только формы их связей, но и свойства исходного вещества, он не только записал химическую формулу процесса, но и прозорливо предсказал ему великое будущее. “Зная общие условия известных превращений, – писал в своих пророчествах Бутлеров, – люди предскажут наперед без ошибки явление тех или иных продуктов… Время это может и даже должно настать для нашей науки, какое поле для пытливого ума!”

Над колбами лабораторной посуды корифеи мечтали о новых приемах обращения с природной нефтяной материей. Для нижнекамских нефтехимиков процессы полимеризации составляют основу технологических приемов работы с исходным сырьем. Знатоки, большие мастера своего дела, они имеют дело не с миниатюрными лабораторными колбами, а с вознесенными над землей многотонными заводскими аппаратами. Повадки атомов и молекул в недрах высоких, как ракеты, реакторов, в которых под стальной оболочкой вместе с частицами нефтяной материи мешаются вода и пар, специальные катализаторы и растворители, регуляторы процессов – ингибиторы, они представляют так же основательно, как охотники знают тайны лесных дебрей, лесоводы понимают движение в стволах деревьев земных соков. И на каждом участке огромного заводского конвейера, на котором конечный продукт одного производства становится сырьем для следующего звена, выбирают особые приемы управления процессами превращения одних материалов в другие, но уже с иными, нужными себе достоинствами. Чудеса, ставшие былью!

Конечно, когда отец органической химии Бутлеров, в лаборатории Казанского императорского университета “химичил” над реакциями полимеризации, верил, что его научные пророчества сбудутся. Но вряд ли предполагал, что столь масштабные “полимерные” замыслы будут осуществлять на его родине, буквально в нескольких десятках километров от родовой усадьбы, где он провел детские годы, наблюдал за летом пчел, возмужав, стал основоположником не только еще одной органической ветви химической науки, но и зарекомендовал себя как организатор практического российского пчеловодства. Одно из таких селеньиц, находящихся на том же берегу Камы, что и Нижнекамск, в память о великом ученом стали называть Бутлеровкой.

По традиции каждый год в начале занятий автобусы привозят сюда из Нижнекамска школьников, учащихся профессиональных лицеев, студентов местных колледжей, институтов. Кстати, одна из экскурсий местной фирмы “Сафар” называется “От истоков – к будущему”. Очень точное название. Обращение к прошлому – это не посещение кладбища с безжизненными могильными чертогами, а возможность побывать на вершинах, на которые взошли предшественники, с новой, более высокой точки обзора увидеть новые дали, которых предстоит достигнуть последователям. Первое учебное занятие с молодыми становится путешествием в давнюю историю, уроком памяти, крепким вервием, связывающим заботы нынешних дней с корнями минувшей жизни.

ОДНО имя связывается с другим, и вот уже новый виток аналогий, другие примеры, соединяющие память об ушедших в мир иной предках с дерзаниями живущих. Если обращаться к историческим корням главного профессионального занятия Нижнекамска, города особого назначения, горячего темпераментного нрава, обстоятельного характера, в котором живут смелые, инициативные люди, способные сегодняшнюю предприимчивость соединить с мечтаниями о будущих днях, как обойти вниманием другого подсказчика и советчика нефтехимиков Дмитрия Менделеева? На другом берегу Камы, по асфальту в сорока минутах езды, на дореволюционном заводе в местечке Бондюга Менделеев производил опыты с бездымным порохом, впоследствии с похвалой отзывался о масштабах, перспективах местного химического производства.

На некоторых работах Менделеева, посвященных нефтяному делу, подчеркну – не добыче, а ее переработке – собираюсь остановиться специально. Почему? Потому что в них приводятся не только давние примеры, ставшие фактами истории, а пророчески обозначены проблемы нынешнего дня, больше того – намечены магистральные направления близкого и отдаленного будущего нефтяного дела, нефтехимической отрасли не только республики, России, но и мира.

Нефть дала новую пищу гражданским и профессиональным занятиям Менделеева. Человек темпераментной натуры, Менделеев нефтью загорелся всерьез, стал выступать перед промышленниками с лекциями, в которых излагал не только интересные теоретические проекты, но и давал полезные практические советы. “Господа московские и иные русские капиталисты! – пламенно взывал ученый к российским нефтепромышленникам. – Пустите ли вы французов, немцев, шведов, англичан и американцев эксплуатировать и это русское богатство и нажить на нем хороший барыш или сами догадаетесь взять его, когда вновь вам указывает на большое наживное дело тот, кто давно следит за судьбой русской нефтяной промышленности и ничего больше не хочет, как того, чтобы она развивалась до таких размеров, какие соответствуют природным запасам страны. Покажите миру хоть на этом деле, что можете сами справиться со своим богатством, когда дана вам широкая, разумная свобода и есть русский пример. Вам, господа русские капиталисты, предстоит осветить и смазать Россию и Европу да по пути превратить четырехкопеечный продукт в пятирублевый, отчего кое-что пристанет и к вашим рукам, и к рукам тысяч рабочих, которые потребуются для того, чтобы поворотить эти миллионы пудов, втуне лежащие под землей”.

Что говорить, проторитель новых путей в отечественной и мировой нефтяной практике верен своей натуре: в суждениях строг, в выводах – суров. Подсказки пусть сердитые, но такого свойства, за которые по гроб жизни его благодарили современники, их, словно “Отче наш”, должны помнить потомки. Эти суждения, как яичко к Христову дню, были уместны в ту давнюю пору, мне кажется, они еще более злободневны в сегодняшних обстоятельствах. Сегодня нужды в нефти еще больше, чем прежде. Иностранные компании пытаются прибрать к рукам не только добытую российскую нефть, действующие скважины промыслов, но и подземные месторождения сокровищ, районы будущих нефтяных промыслов. Вот уже два десятилетия под флагами перестройки, реформ в стране в виде открытых тендеров проводят массовую распродажу в руки предприимчивых зарубежных дельцов принадлежащих всему народу кладовых минеральных богатств. Против воли думаешь: неужели у своих слаба деловая жилка, не хватает отваги защитить национальные честь и достоинство Отечества?

Если говорить о пророческом поучении Менделеева, следует отметить, что строго по его наущениям на Нижней Каме провели приватизацию своих промышленных гигантов “Нижнекамскнефтехим” и “Нижнекамскшина” – в других местах эту реформу не только экономической, но и политической системы страны квалифицируют по- другому: “прихватизация” – и не позволили сверхшустрым отечественным олигархам, китам зарубежного бизнеса растащить головные градообразующие предприятия города на лоскуточки.

КАК написано в главной книге мусульман Коране, один час полезного дела стоит дороже семидесяти часов молитвы. В жизни мера другая – одно исполненное дело дороже тысячи пустых слов. На современном научном и техническом поприще исключительный в своем роде нижнекамский экономический, социальный, градостроительный опыт прежде всего интересен уважительным отношением к поучениям корифеев, советам знать цену великому нефтяному богатству, стремлением не к поспешной распродаже сырья и полученных полуфабрикатов, а желанием получать из них новые и новые изделия, на каждом этапе огромного конвейера умножая стоимость выработанной продукции приложением продуманного, хорошо организованного труда.

Город нефтехимиков на Нижней Каме отличается от других энтузиастов нефтяного бизнеса оригинальной, можно сказать, исключительной в своем роде профессиональной ориентацией, являет собой поучительный пример выигрышных приемов обращения с невидимыми простым взором частицами нефтяной материи – молекулами, образец того, как из одного и того же исходного сырья получать новые материалы с совершенно иными качественными достоинствами. Начало конвейера – нефтяное сырье, букет легких углеводородов, а на завершающей цепочке производства – этилен, бензин, керосин, дизтопливо, синтетические, значит, созданные человеком, каучуки, полиэфиры, стирол и полистирол, автомобильные шины, линолеум, резиновая обувь, неонолы, альфа-олефины, моноэтиленгликоли… Если сложить вместе выручку от распродажи выработанных из “черного золота” нефтехимических изделий, она в десятки, нет, в сотни раз превысит поступление доходов от распродажи использованных для их производства ресурсов сырой нефти. Заводы только переработки – под этим термином до сих пор понимают получение из нефти лишь различных видов топлива, моторных масел – окупаются за 10 – 12 лет. Получение из нефтяного сырья более дорогих продуктов нефтехимии позволяет вернуть понесенные затраты в течение 2 – 3 лет. Вот такая амплитуда колебаний на весах экономики. Какая чаша предпочтительнее? Для нижнекамских умельцев не существует проблем “тяжелой” и “легкой” нефти, о которую, как о непреодолимую преграду, спотыкаются в других регионах добычи “черного золота”. Для каждого вида сырья они умеют подобрать свои способы обращения, при помощи особых технологических приемов, тонких профессиональных навыков превращают их в нужные себе изделия.

Кстати, Нижнекамск отличается хорошей памятью. Одна из улиц города носит имя великого Менделеева, подсказчика нынешних маршрутов восхождения города к вершинам общественного прогресса.

ПРИЗНАЮСЬ, я в Нижнекамске не жил. Но с того времени, когда написал о городе свою первую заметку – случилось это в 1967 году, я появлялся на Нижней Каме и краткими наездами, и задерживался в долгих командировках. Помесил строительной грязи, пожевал дежурных буфетных сосисок… Командировочных суток набралось столько, что, наверное, с избытком хватило бы и на постоянное проживание.

Первая газетная заметка стала началом моего интереса к людям, владеющим редкими навыками обращения с нефтью, с этим загадочным веществом, которое освещает и обогревает планету, дает жизнь селам и городам. Народ на стройке собирался всякий. Были направленные по партийной разнарядке, обязательной к исполнению. Были рассчитывающие на куш большой зарплаты, жаждущие в краткое время заработать на дом, на машину, сколотить капитал на безбедную старость. Были лица с уголовным прошлым, которым важно было на новом месте начать новую жизнь. Были любители удач, искатели приключений. Больше всего было воодушевленных пафосом патриотических плакатов романтиков – комсомол объявил стройку ударным предприятием всесоюзного масштаба, – готовых отправиться хоть в ледовые пустыни, но, увы, абсолютно не готовых к тяготам повседневных будней. Избалованные маменькины сыночки, “зеленые” даже не по возрасту, а по стойкости духа, они узнавали, что под мобилизующими флагами ударной стройки предстоит не только распевать про бригантину флибустьеров удачи, но и натирать на ладонях мозоли, пить привезенную в бочке воду, жить, набившись на нары передвижных вагончиков, что улицы и кварталы светлого города с домами, школами, детскими садами, местами отдыха и развлечений, который на плакатах вербовщиков возносили не меньше, чем “Город Солнца” средневекового монаха Кампанеллы, существуют только на планшетах проектировщиков, а “солнечное” поселение еще предстоит возвести, на что понадобятся не дни, а годы жизни.

Лишений было с избытком, но что дается без тягот? Самая точная мера доблести – не счет текущих удач, а исключительно сумма преодоленных препятствий. Не выдержавшие житейских невзгод, разочаровавшиеся в надеждах уезжали, но, как великий дар судьбы, были на стройке люди совершенно противоположного замеса, других принципов. Бессребреники, жившие по лозунгам патриотических стишат тогдашней идеологической эпохи: “Ты хочешь в новой жить квартире, а я в бессмертье жить хочу”. Так вот, остающихся, вместо сегодняшних благ жаждущих завтрашнего бессмертья, ради великого будущего готовых к самым суровым испытаниям предприятия, от удачного исхода которого зависело не только личное благополучие каждого участника могучей стройки, но и прибавление экономической мощи государства, было гораздо больше, чем уезжающих. В отличие от легкомысленных летунов, полагающих, что большая стройка – это лотерейное колесо жизни, важно лишь достать счастливый билетик, они знали, что блага даются в награду за терпение, упорство, волю; при восхождении на вершину маршрутов много, но самый надежный путь один – путь честного и упорного труда.

МНЕ нравились эти люди; не легкомысленные романтики, а практичные оптимисты, умеющие красиво мечтать, пуще того – соразмерять свои желания с реальными обстоятельствами. Наблюдая, как они ведут себя в суровой обстановке стройки, я загорался их фантазиями, которые подтверждались каждодневными результатами горячей, азартной работы.

Раззадоренный темпераментом города, масштабами стройки, рекордами урбанизации – на тысячу жителей рождалось двадцать семь малышей, что было вдвое выше, чем по стране, – я тоже загорелся отвагой и написал о нефтехимиках документальную книгу, которую под настроение, поверив в светлое будущее поселения, наверное, раньше времени назвал “Звездный час Нижнекамска”. Город отвечал мне взаимностью, как неиссякаемый волшебный ключ, который чем больше из него черпаешь воды, тем полнее становится, питал меня фактами, идеями, доставлял нравственное удовлетворение.

Независимо от моей воли город на Нижней Каме жил в моем сознании тысячами своих каждодневных больших и маленьких забот, мне доставляло удовольствие сознавать, что я переживаю за его судьбу, стараюсь, чтобы она складывалась не по воле случайных обстоятельств, а получалась такой, какой была загадана в желаниях его строителей. Мне казалось, что вместе с героями своих репортажей я несу дежурство возле огненных реакторов, в чреве которых в вихрях воды и пламени, в коктейле всяких катализаторов рождаются совершенно новые материалы, не существующие в природе.

Я, скорый на перо оперативный газетчик, за эти горячие авральные годы привык к нижнекамским нагрузкам, свои рабочие планы строил с расчетом обстоятельств, как складываются дела на Нижней Каме. Выезжая в другие командировки, мыслями я все равно оставался в этом удивительном городе, в котором люди создавали не только летопись грандиозной стройки, но и писали историю своей страны. Конечно, не предполагал, что с той давней едва ли десятистрочной событийной информации, написанной четыре десятка лет назад, завяжется узелочек не только нашего общего содружества, но и моей литературной судьбы.

Долго длятся мгновения, но стремительно летят годы. Кажется, в мгновение ока годы перестройки, реформ сложились в чертову дюжину лет. Однако о Нижнекамске, прежних журналистских и писательских дорогах помнилось. Город на Каме уже стал частью моей жизни, не отпускал от себя даже на пенсии. По скупым сведениям, которые просачивались на экран телевизора, в передачи радио, на газетные полосы, я знал о падении производства, финансовой нужде, переживал, как живется моим героям в новых обстоятельствах. На заводах “Нижнекамскнефтехима”, главного бюджетообразующего предприятия города, в первые годы реформ выпуск продукции упал. Естественно, сократились заработки, выплаты в бюджет, претерпели изменения социальные программы. В 1996 году прежде прибыльное предприятие понесло 193 миллиарда рублей убытка. Правда, в тогдашних бумажных рублях… Конечно, о дивидендах не было и речи. Глубокий нокдаун, после которого по суровым рыночным правилам “светили” доверительное управление, аукцион, распродажа уникальных заводов с молотка. Судьба градообразующего предприятия – судьба города, его жителей. Как Нижнекамск выдержит новые, небывалые прежде тяготы, перенесет суровый экзамен, не растеряет своих жителей, которые в поисках счастья, житейских благ подадутся в другие благословенные палестины?

Пал не тот, кто споткнулся, а тот, кто не поднялся. Постепенно тон нижнекамских сообщений в средствах массовой информации стал меняться. Стали доходить слухи об оживлении производства, выпуске новых видов каучуков. В 2004 году мощности города по выпуску изопренового каучука достигли 180 тысяч тонн, бутилового – 80 тысяч, бутадиен-стирольного – 60 тысяч, дивинильного на иодиновом катализаторе – 80 тысяч, бромбутилового и хлорбутилового – 60 тысяч тонн. Намечено в обозримом будущем годовое производство синтетических каучуков увеличить до 500 тысяч тонн. Масштаб, силища – на одной площадке сконцентрированы полсотни заводов довоенной производительности! Нефтяники приобрели контрольный пакет шинного конвейера, в реконструкцию которого вложили один миллиард долларов, взяли под опеку завод технического углерода. В завершающем году минувшего тысячелетия город произвел промышленной продукции, оказал различных услуг на 31 миллиард рублей. В 2004 году этот показатель превысил 58 миллиардов. За пять лет почти двукратный рост!

Новые факты разжигали профессиональное, чисто человеческое любопытство – хоть одним глазом увидеть “кухню” нижнекамских удач, редких во всех других обстоятельствах, еще более привлекательных в нынешних условиях. Что влияет на достижения, обещает восхождение на новые вершины? Организованность, долгосрочные, как в период плановой социалистической системы, экономические программы, профессиональные навыки и сноровка, энтузиазм и предприимчивость, упорство, воля?

Когда глава Нижнекамской администрации Ильсур Метшин предложил мне повторить давнюю литературную попытку, достав старые блокноты, снова отмотав ленту памяти, написать о прошлом, то есть о людях, которые осваивали территорию гигантского нефтехимического комплекса, обрисовать сегодняшние картины, если получится, заглянуть за черту времени и очертить перспективы, я загорелся замыслом отличиться, видимо, завершающим аккордом собственной писательской практики, и взялся настрочить еще одну документальную книгу, на страницах которой не будет ни одной вымышленной фамилии, ни одного придуманного факта.

ГОРОДА – как люди: у каждого свой характер, своя биография, особая светлая или печальная судьба. Участь одних – забвение, другим суждено сиять в веках. Началом Нижнекамского нефтехимического комплекса надо считать 1958 год, майский Пленум ЦК по химизации. С индустриализацией, коллективизацией, электрификацией страна управилась, пришла пора браться за химизацию, бросить вызов Западу и на этом экономическом поприще. Сталинская нефтяная норма была перевыполнена, почти половину этого количества, 28 миллионов тонн, добывала Татария, настала пора рвануть с переработкой. За семь лет, с 1958 по 1965 год, производство синтетических каучуков предстояло увеличить в 3,5 раза. С пятилетним перерывом Нижнекамск упоминается в документах двух партийных съездов, двадцать четвертого и двадцать пятого. Нефтехимическая стройка среди приоритетных объектов – “впереди паровоза”. И закипело, закрутилось: предписания, авральные графики, планы, патриотические обязательства. 23 июля 1958 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли совместное постановление № 795: “Учитывая, что ряд экономических, административных районов РСФСР, Украинской ССР и Азербайджанской ССР располагают наибольшими сырьевыми и энергетическими ресурсами для развития производства синтетических материалов, обязать…Совет Министров РСФСР обеспечить строительство ускоренными темпами по Татарскому совнархозу двух мощных предприятий по производству новых видов пластических масс, синтетических каучуков, полупродуктов для синтетических смол и других синтетических материалов… с вводом в действие в 1958 – 65 годах”.

Время, вперед! Обстановка как на горячем трудовом фронте; все делать скорей, лучше, в стремительных темпах двадцатого века, в то же время учитывая перспективы спешащего на порог третьего тысячелетия. Насколько долго затянулась предыстория нижнекамской эпопеи – поиски достаточных ресурсов нефтяного сырья в общей сложности продолжались более двух с лишним столетий, – настолько стремительно, с размахом развертывалось наступление на следующих этапах предприятия. На маленьком лоскуточке территории в несколько тысяч гектаров, казалось, была сконцентрирована вся техническая, интеллектуальная, строительная мощь отечественной экономики. Многое делали с пылу с жару, в экспериментальном варианте, с частыми переделками, из многих хороших вариантов выбирали не просто самый приемлемый, то есть удобный, а наиболее выгодный, даже в том случае, если он трудный.

На нижнекамской площадке все происходило так, как бывает на сотнях, тысячах подобных строек. Первый дом, первый детсад, первая школа, первая свадьба, первый родившийся ребенок, первый печальный памятник на свежем погосте. Следующий ряд новостей промышленной тематики, но порядковый счет тот же – первый, первый, первый… Первый пропан-бутан, первый дивинил, первый изопрен-мономер, первый каучук – за первыми партиями начали выпускать другие, уже специальные каучуки – бутиловый, полихлорвиниловый, этиленпропиленовый, галогенные, каждому виду придавая нужные качественные достоинства – первая шина, первая пара резиновой обуви, первый лист линолеума, первый полистирол…

Есть города – ветераны, возрастом почтенные старцы. Конечно, если сравнивать с ними, Нижнекамск – младенец, но какой известности, смелой отваги! На сороковом году своей рубежной даты город дает третью часть российских искусственных каучуков, каждую четвертую шину, из нижнекамского этилена на установках казанского “Оргсинтеза”, в Тольятти, Стерлитамаке вырабатывают половину полиэтилена. Резиновой обуви из нефтяного каучука на Нижней Каме выпустили столько, что можно обуть каждого третьего россиянина. Вот какой энергии, сноровки и организованности люди живут в городе татарстанских нефтехимиков. Начав с чистого листа, они с каждой исполненной задачей ставят перед собой новые, еще более высокие цели и добиваются осуществления начинаний. Историческая аксиома: “Не время, но великие дела дают преимущество”. Всякий город возвышает себя не возрастом, это лишь счет минувших лет, сменяющих друг друга календарей, а дерзостью замыслов, счетом исполненных дел.