Белоруссия родная,
Украина золотая,
ваше счастье молодое
мы стальными штыками
оградим.
Довоенная красноармейская песня.
Накануне нынешнего Дня Победы наша газета рассказала о недолгом, но героическом участии в Великой Отечественной 86-й Казанской Краснознаменной дивизии имени Президиума Верховного Совета Татарской АССР (см. “РТ” №93 от 7 мая с.г.). Но в состав Казанского гарнизона накануне войны входило еще одно достаточно крупное воинское соединение – 18-я стрелковая дивизия. Наш долг сегодня – вернуться к ее судьбе и памяти ее воинов.
Материал подготовлен по новым архивным документам, в том числе по еще недавно закрытым или неизвестным.
Эшелоны идут на войну
Погожим воскресным утром очередной эшелон 18-й стрелковой дивизии покидал Казань. Считалось, что на большие учения, которые будут проходить где-то в Белоруссии.
Но этому мало кто верил. Чувствовалось – назревают какие-то большие события. Еще в начале мая Сталин возлагает на себя обязанности главы правительства. Как будто бы не было достаточно его безграничной власти! Что за этим стоит?
Среди военных ходили разговоры о выступлении Сталина на выпуске слушателей военных академий в Кремлевском дворце 5 мая. Вождь впервые за последние полтора года с необычайной откровенностью говорил о Германии как наиболее возможном противнике и о возросшем могуществе Красной Армии. Настроен был оптимистично.
Еще в начале мая на Запад был отправлен отдельный саперный батальон дивизии для участия в оборонительных работах на границе. Вернувшийся в Казань офицер, сопровождавший его, в узком кругу рассказывал о том, что население приграничных населенных пунктов убеждено в очень скором начале войны. Хотелось надеяться, что обойдется. Так же, как в марте прошлого года, когда совсем уже собрались на войну с финнами, но был заключен мир, и приказ отменили.
Сформированная в августе 1939 года как 111-я стрелковая, дивизия в начале февраля следующего года получает новое наименование – 18-я стрелковая. Мало кому была известна горестная участь соединения, носившего до того данный номер. Прославленная в Гражданскую войну, 18-я Ярославская Краснознаменная дивизия в январе 1940 года потерпела жестокое поражение в “зимней войне”, попала в окружение, из которого вырвалось не более тысячи человек. Дивизия была расформирована, ее командир по приговору военного трибунала расстрелян. А номер возродился в названии новой дивизии. Хотя без сохранения прежних почетных отличий и боевой истории.
22 июня
В это утро на запад убывал 208-й стрелковый полк, остальные уже следовали в эшелонах. В Казани оставались пока только командир дивизии полковник Карп Свиридов, некоторые дивизионные части и все тылы. Никто из них, занятых погрузочными хлопотами, еще не знал, что другая казанская дивизия, 86-я, выбывшая из гарнизона год назад, уже несколько часов ведет тяжелый бой на границе.
Официально о начале войны в стране узнали только в полдень из выступления Молотова по радио. Людям, следовавшим в эшелонах, надо было привыкать к мысли – едут навстречу войне, которая еще вчера казалась маловероятной, а теперь стала фактом.
От тревожных раздумий командиров, разместившихся в штабном вагоне, отвлекали десятки неожиданных вопросов. Например, кому в Казани заниматься мобилизацией приписанного к дивизии пополнения и как потом доставить его в части дивизии? Тем более что маршруты следования эшелонов неожиданно изменились. Вместо назначенных станций выгрузки Чернигов и Гомель теперь была определена Орша. Как собрать двигающиеся в разных направлениях эшелоны? Выяснилось к тому же, что вступать в войну придется не в составе “родного” 66-го стрелкового корпуса и даже не своей 21-й армии, сформированной в Приволжском военном округе, а в составе совсем другой армии, нахождение и задачи которой были неясными. К тому же в решающий час отсутствовали командир дивизии и начальник штаба, задержавшиеся в Казани.
Руководство прибывающими в Оршу частями взял на себя командир 208-го стрелкового полка полковник Вениамин Нурминский. О нем нужно сказать отдельно. Это был энергичный, образованный командир. В отличие от многих других “краскомов”, порожденных Гражданской войной, он выделялся вежливостью, выдержкой, интересом к военной истории. Его публикации появлялись даже в центральном армейском журнале “Военный вестник”. Родом из Казани. Еще с гимназической скамьи в 1918 году вступил в ряды Красной Армии. Участвовал в Гражданской войне.
3 июля в Оршу из Казани наконец-то прибыл командир дивизии полковник Свиридов. Он, как говорится, “военная косточка” – требовательный волевой командир, любитель и знаток строевой подготовки.
В этот же день 18-я стрелковая дивизия была включена в состав действующей армии.
На Днепровском рубеже
Обстановка для наших войск на западном направлении к тому времени крайне осложнилась. Главный удар противника определился на исторически традиционном направлении – через Минск и Смоленск на Москву.
18-я стрелковая дивизия в составе других войск второго стратегического эшелона, выдвигаемых из внутренних округов, получает задачу командующего 20-й армией занять оборону по восточному берегу Днепра в районе местечка Копысь и удерживать этот рубеж в случае прорыва противника. Ширина фронта в три-четыре раза превосходила определенную уставом. Впрочем, кто в те дни сверялся с этим документом?
Но главное даже не в этом. Заблаговременные оборонительные сооружения здесь отсутствовали, средствами заграждения дивизия не располагала. Не было даже обычной колючей проволоки. Отправленный весной для работ в приграничной зоне саперный батальон в дивизию так и не вернулся. Не были вовремя получены и топографические карты.
А танковые и механизированные части немцев уже продвигаются в междуречье Березины и Днепра. Все больше открывается страшная картина войны. Дороги забиты толпами беженцев, группами бойцов потерпевших поражение частей, многие без оружия. Все больше на боевом духе красноармейцев начинают сказываться последствия шока от поражения в первые дни войны. Правда, авиация противника пока большой активности не проявляла, ограничиваясь разведкой подготавливаемых дивизией из Казани позиций и бомбовыми ударами небольших групп пикирующих бомбардировщиков. Кружился назойливый двухфюзеляжный разведчик, уже прозванный “рамой”, и над рощей чуть западнее деревни Морозовка, где расположился командный пункт дивизии.
Начальник штаба полковник Воронков все еще не прибыл, занятый в Казани отмобилизованием запасных. Его обязанности выполнял начальник оперативного отделения майор Тулугуров со своими помощниками Тагировым и Ионенко. Хватало обычной в такой обстановке неразберихи, которая усугублялась противоречивыми приказами сверху.
Впереди с тяжелыми боями отходила с Березины на Днепр 1-я мотострелковая дивизия, в недавнем прошлом – знаменитая Московская Пролетарская. Наша Казанская прикрывала переправу ее сильно потрепанных подразделений, и потом некоторое время обе дивизии действовали совместно.
7 июля командование вермахта торжественно объявило о ликвидации окруженной западнее Минска нашей группировки, назвав цифру в 288 тысяч захваченных в плен бойцов Красной Армии. Там, в Налибокской пуще, вели свой последний бой остатки 86-й Казанской Краснознаменной дивизии. Теперь ее трагически прерванный бой готовилась продолжить 18-я стрелковая. Впрочем, об этой символике в дивизии тогда вряд ли догадывались.
9 июля с вышедшими к Днепру танковыми и моторизованными войсками противника завязала бой наша артиллерия. Разгорелась схватка с передовым отрядом немцев и за местечко Копысь. Но главные события начались следующим утром.
Гроза на Днепре
На рассвете немцы наносят сильный бомбовый удар по нашим позициям, командным пунктам, тылам. Горели Орша, Копысь, Бабиничи. Затем следует массированная танковая атака. Против 18-й дивизии наступали части 47-го танкового корпуса врага, считавшегося во 2-й танковой группе Гудериана элитным. На смоленском направлении противник создал большое численное превосходство. Особенно в танках.
Этот день – 10 июля – будет определен военными историками как дата начала великого Смоленского сражения, продолжавшегося два месяца на фронте протяженностью в 650 километров и сыгравшего важную роль в срыве гитлеровского плана молниеносной войны. Нашей дивизии довелось участвовать в нем первые десять самых трагических суток. Грандиозное сражение распадалось на несколько очагов. Обстановка в них складывалась по-разному. Но в общем для наших войск – неблагоприятно.
В районе Витебска наносили контрудар два наших механизированных корпуса. Успеха они, однако, не достигли и сами оказались в окружении. (Здесь, кстати, оказался в плену и старший лейтенант Яков Джугашвили – старший сын Сталина.) Идут многодневные тяжелые оборонительные бои под Могилевом. В районе Бобруйска войска 21-й армии, в их числе 66-й казанский стрелковый корпус (правда, с новыми дивизиями), сами проводят наступательную операцию. В результате – редкие частные успехи наших войск, а больше – тяжелые неудачи. И – нарастающая тяжесть потерь.
Для 18-й дивизии очаг борьбы был сфокусирован в районе небольшого белорусского городка Копысь. И в наших, и в немецких боевых документах первых дней боев на Днепре он упоминается особенно часто. Нет более достойного места для мемориала павшим татарстанцам-землякам в этом великом сражении…
Три дня части дивизии ведут бои с двумя танковыми дивизиями немцев южнее Орши. Ценой громадных потерь она сдерживает их натиск на Смоленск. Адской каруселью кружатся с утра до вечера немецкие пикирующие бомбардировщики, выбирая для себя выгодные цели. Прорывающиеся в наш тыл даже небольшие группы немецких танков часто вызывают панику. Как с ними бороться, пехоту не учили. Многому, слишком многому не учили. И какой ценой теперь приходится за это платить! В один из первых дней развернувшегося сражения погиб командир 316-го полка Вениамин Нурминский. На месте погребения у деревни Згарда остается невысокий холмик…
Они стали вечностью
И все-таки еще неопытные бойцы дивизии сражаются отчаянно. Не только обороняются, но и контратакуют противника. Правда, в результате – тяжелые потери, а положение полков осложняется. До обидного бедны данные о самоотверженной борьбе подразделений дивизии в боевых донесениях той поры. Пожалуй, больше узнаешь из трофейных документов противника.
Командир батареи 316-го полка младший лейтенант Немченко в одиночку ведет огонь из единственной сохранившейся пушки по наступающим танкам. Собрав уцелевшие орудия двух артиллерийских полков дивизии, управляет огнем группы батарей майор Шагий Садыков, депутат Верховного Совета Татарской АССР. Мужественный артиллерист погибнет через год на другом фронте и будет похоронен на Арском кладбище в родной Казани. Большинство же умирали безвестными, уходили в землю безымянными… Без самоотверженной жертвенности этих людей не было бы нашей Победы.
Но и то верно, что никаким беззаветным геройством нельзя окупить провальные решения и плохое руководство войсками в критической ситуации, малодушие командира… А все это было тогда. Да и ныне этот урок войны остается суровым предостережением при строительстве новой российской армии.
Обладая большим численным превосходством, высокой подвижностью и опытом современной войны, механизированные войска противника сосредоточенными ударами дробили на части наши войска, окружали и уничтожали их. С 14 июля 18-я дивизия дерется в окружении. Потери непрерывно нарастают. В последних боях потеряны комиссар дивизии Н.Катаргин, начальник артиллерии полковник Гаврилов, командир 316-го стрелкового полка майор Д.Максимов, дивизионный инженер Хомяков. Тысячи безымянных могил навеки хранит земля великого Смоленского сражения сорок первого года.
16 июля после тяжелейших уличных боев немцы овладевают Смоленском. Но продолжают бои попавшие в окружение наши войска. В том числе и 18-я дивизия. С 21 июля ее остатки мелкими группами пробиваются к своим. Собственно, это означает, что соединение перестает существовать как боевая единица.
* * *
Смоленская битва 1941 года – одна из героических страниц начала Великой Отечественной. В итоге продолжительной жестокой борьбы на главном стратегическом направлении сорваны планы по безостановочному наступлению вермахта на Москву, то есть главная составная часть гитлеровского замысла блиц-крига. Существенный вклад в этот результат внесла и 18-я стрелковая дивизия, пришедшая в критический час с берегов Волги к днепровским рубежам под Оршей.
Позднее новые дивизии с тем же номером на боевом знамени будут драться под Москвой и Ленинградом, сменяя друг друга на долгом пути от драматических боев сорок первого года на Днепре до победного рубежа сорок пятого…
