Признаться, когда появилась реальная возможность впервые побывать сразу в нескольких европейских странах, меня это не особенно взволновало. Больше мечтал посетить какие-нибудь экзотические уголки света. О Европе же было столько прочитано, что, казалось, ничего нового эта поездка не принесет. Даже популярный телеведущий Дмитрий Крылов со своими “Путевыми заметками” в воскресный прайм-тайм, посвященными Старому свету, начал потихоньку надоедать. Однако, поразмыслив, все-таки пришел к выводу, что каждый человек должен все увидеть своими глазами. К тому же стоимость автобусного тура была просто до неприличия мала. И последний довод с лихвой перевесил все сомнения. Путешествие предстояло по Польше, Германии, Голландии, Бельгии и Франции с посещением их столиц.

Фляки господарские и “радушие” польских гаишников

Большую политику, проводимую странами Восточной Европы, каждый турист ощущает в буквальном смысле на собственной шкуре. Когда мы пересекали границу России и Белоруссии, никто этого и не заметил. Зато отдельная песня – пересечение белорусско-польской границы, на которой автобус простоял около трех часов. Особенно бдительно поляки пытались усмотреть в багаже российских туристов мясные изделия. Причина – вездесущий птичий грипп. Вопрос, как злобствующий вирус мог разместиться, скажем, в копченой говядине, остался за рамками общения с польскими таможенниками. По убеждению нашего гида, занимающегося туризмом уже двадцать лет, задавать им вопросы – себе дороже. По совету этого же гида наши туристы просто прибрали свои припасы куда следует, поэтому никаких эксцессов при прохождении досмотра не возникло.

Первое, что бросается в глаза при въезде в Польшу россиянину, привыкшему к сельскому пейзажу в нашей стране, – это почти полное отсутствие деревянных строений. Здесь они практически все из камня. Общее впечатление – небогато, но чистенько. Хозяйство здесь ведут обособленно. Годы коммунистического режима не смогли истребить в польском крестьянине глубокого чувства индивидуалиста – как ни бились власти, а собрать частные хозяйства в колхозы так и не смогли. Парадоксально, но сегодня, в новых экономических условиях, это стало тормозом – собственными руками с применением средств малой механизации много не наработаешь. Нужно в массовом порядке закупать дорогостоящее оборудование, на которое денег у единоличников попросту нет. Поэтому польский фермер все больше проигрывает своим собратьям из Западной Европы.

Обо всем этом мне поведал в одном из маленьких придорожных кафе его хозяин, учившийся когда-то в Ленинграде и сносно говорящий по-русски. Кстати, основами русского здесь владеют очень многие, но это отнюдь не проявление любви к восточному соседу, а всего лишь холодный расчет: население этой части Польши живет во многом за счет дивидендов, получаемых от близкого соседства с Россией и другими странами СНГ, поэтому и надписи на русском языке здесь мелькают на каждом шагу.

Дороги в Польше неширокие, со встречным движением, однако довольно ровные. Тем не менее, на карте в гостинице на их месте я увидел обозначение таких же автобанов, которые пересекают территорию Германии и других развитых стран. На мой вопрос работник за стойкой в холле пояснил, что магистрали они обязательно построят, правда, года через два-три… Карты же снабдили автобанами, чтобы потом не выпускать новые. Не знаю, откуда поляки черпают оптимизм, но за время, что мы пересекали страну с востока на запад, особой активности дорожных строителей замечено не было.

Зато при подъезде к Варшаве познакомились с доблестной службой местной автоинспекции. Зашедший в салон дорожный полицейский тщательнейшим образом осмотрел буквально все – от документов водителя до показаний тахографа – прибора, фиксирующего все параметры движения автобуса за последние несколько часов. И за долготерпение он был вознагражден! Срок годности огнетушителей по недосмотру водителей истек шесть дней назад. Результат – полуторачасовое ожидание оформления протокола.

Что порадовало в этой стране, так это польская кухня. В придорожных кафе (правда, нужно знать, в какие заходить) кормят очень сытно и неимоверно вкусно. Крокеты вареные, колбаски, штрудель по-польски, гречаники, знакомые татарстанцам манты и беляши (правда, готовятся они несколько иначе, чем у нас), борщи и супы и еще превеликое множество блюд, которые тем более стоит попробовать, если учесть, что продукты для их приготовления идут с частных подворий польских крестьян, а значит, не содержат химикатов. Любовь к польской кухне особенно пронизывает на обратном пути, когда понимаешь, что примерно то же самое здесь стоит в четыре раза дешевле, чем в остальной Европе. В памяти почему то запечатлелось блюдо с роскошным названием “Фляки господарские”. Включив воображение, можно представить что угодно, но только не то, что оно являет собой на самом деле, – это суп из бычьих рубцов, говяжьих костей, овощей и сыра. Несмотря на сомнительный набор продуктов, вкус у блюда просто изумительный.

Однако вернемся к путешествию. Варшава, пожалуй, ничем особенным не удивила. Вторая мировая война так прошла катком по этому городу, что его исторический центр пришлось восстанавливать с нуля, окраины же польской столицы выглядят во многом знакомо. Там есть и четырех-,пятиэтажные дома, напоминающие наши “хрущевки”, и безликие многоэтажки эпохи Брежнева. Не мог не оставить свой след в архитектуре города и “отец всех народов” – в центре Варшавы красуется близняшка семи московских сталинских высоток, которую одно время хотели снести, но затем оставили эту затею. По-настоящему красив центр Варшавы, по которому безошибочно угадывается стиль старой Европы.

Особенно запомнился памятник маленькому мальчику в каске и с автоматом, “польскому Гаврошу” – символу тех жертв, которые понес город во время антифашистского восстания в 1944 году. Тогда среди погибших было немало и детей, воевавших рядом с родителями. Поляки, кстати, убеждены, что Советская армия намеренно не помогла тогда истекающим кровью восставшим. Укором нашей стране выглядит и монумент “Катынь” на одной из центральных улиц столицы. История, часто и не всегда приятная, проглядывает порой в самых неожиданных местах. Впрочем, поляки, которые обслуживают приезжающих россиян, по вполне понятным причинам на скользкие исторические темы предпочитают не говорить.

Настоящий немец познается в пивной

Отличные дороги в Германии в отличие от Польши существуют не только на картах. Автомагистрали настоящего немецкого качества были построены еще до войны. Вообще же, мне кажется, что любой россиянин старше тридцати, передвигаясь по территории Германии, невольно оценивает все увиденное через призму прошедшей чуть более полувека назад Второй мировой.

Столица страны-агрессора в свое время также получила сполна, поэтому большинство зданий Берлина было вновь отстроено уже в послевоенные годы. Но что бросается в глаза – и сегодня главный город Германии, особенно его центр, напоминает огромную стройплощадку: после объединения двух немецких государств в 1989 году и переноса столицы из Бонна в Берлин сюда с целью сделать город современным европейским центром уже вложены и продолжают вкладываться огромные деньги.

Стена, разделявшая когда-то два идеологически непримиримых блока, почти полностью разрушена, однако ее часть, где неизвестный художник изобразил целующихся вождей СССР и ГДР – Брежнева и Хонеккера, пока цела. А в самом центре города, сразу за Бранденбургскими воротами, есть небольшой мемориал, на котором высечены имена тех граждан ГДР, которые погибли от пуль своих пограничников, пытаясь бежать в ФРГ. Последней жертвой Берлинской стены стал двадцатилетний Крис Гюфрой, жизнь которого оборвалась в феврале 1989 года (стену разрушили уже через девять месяцев – в ноябре того же года).

Современный рейхстаг вовсе не выглядит поверженным – сегодня это вполне импозантное здание, выполняющее две полезные функции: на первом этаже там заседает немецкий парламент – бундестаг, а сверху на макушки его депутатов через стекло могут смотреть многочисленные туристы, проходящие по винтовой дорожке на самый верх недавно надстроенного стеклянного купола.

На улицах Берлина довольно часто можно встретить выходцев из арабских стран, а еще чаще – турок, выполняющих, как правило, неквалифицированную работу, а также торгующих с лотков советской и российской военной амуницией и нашими шапками-ушанками, которые, как я заметил, в Европе пользуются большой популярностью.

В индивидуальную программу большинства членов нашей группы входило обязательное посещение настоящей немецкой пивной, поэтому в это заведение мы двинулись “дружною толпой”.

То, почему немцы столь неравнодушны к пиву, понимаешь после того, как попробуешь этот напиток, сваренный здесь же, в стенах заведения. По вкусу он значительно отличается от того, что предлагает наша торговля. Наличие же “пивного брюшка” у многих бюргеров объясняется не только вкусом пива, но и объемом порций, которые приносят на закуску. Увидев первые из них в руках официанта, наши женщины в панике бросились делить каждую на двух, а то и на трех человек.

Любопытно было наблюдать за поведением сидевших рядом берлинцев. Они в подавляющем своем большинстве коренным образом отличались от тех серьезных, деликатных и педантичных немцев, которых можно видеть на улицах города. Пивная для них, по всей видимости, именно то место, где можно отпустить тормоза и дать волю всем чувствам и эмоциям. Под конец вечера в заведении стоял невероятный гвалт. Хотя, что удивительно, пьяными немцы не были, скорее, раскованными и очень веселыми.

Проезжая по территории Польши и Германии, обратил внимание на примерно полуметровых керамических гномиков, выставленных то тут, то там во дворах сельских домов. По словам нашего гида, и поляки, и немцы считают, что гномики приносят счастье. А французы, например, увидев что-либо подобное во дворе соотечественника, сочтут его человеком, которого россияне назвали бы “с тараканами в голове”. Вот такие они разные, эти европейцы.

Страна свободы, каналов и велосипедов

В Голландии, помимо множества каналов, о которых много раз слышал, удивило еще и самое настоящее засилье велосипедистов. Железные кони голландцев пристегнуты на улицах ко всему, к чему их только можно пристегнуть, причем, судя по спущенным шинам и ржавчине, многие из них уже забыты хозяевами. Для велосипедистов практически рядом с каждым тротуаром предусмотрена специальная дорожка из розовой плитки, выходить на которую пешеходам не рекомендуется – лихачи встречаются и здесь. Велосипеду здесь покорны все – за рулем можно увидеть и молоденькую девушку, и почтенного господина в строгом пальто и с зонтиком в руке, и темнокожего выходца из Африки с крупной серьгой в ухе.

Тот факт, что в Королевстве Нидерландов официально разрешены проституция, однополые браки, эвтаназия и прием легких наркотиков, вызывает неподдельный интерес жителей не столь либеральных европейских стран. И россияне здесь не исключение. Поэтому не случайно первым делом вся наша группа, подавляющее большинство которой составляли женщины, стройными рядами в сопровождении гида двинулась в “квартал красных фонарей”. Однако ничего интересного там увидеть не удалось – было девять часов утра обычного вторника, а жрицы любви согласно трудовому законодательству Голландии имеют право на заслуженный отдых, как и все остальные трудящиеся. Однако галочку “был” в собственной “программке”, ради которой и был намечен этот поход, каждый турист группы с удовлетворением поставил.

Удивили на улицах Амстердама небольшие, занимающие менее квадратного метра сооружения высотой с человеческий рост, оказавшиеся туалетами. Но не обычными, а оснащенными лишь мужскими писсуарами. Как с этими произведениями современной архитектуры мирятся европейские феминистки, явно ущемленные здесь в своих правах, остается загадкой.

Вдоль берегов многих каналов в столице Голландии расположены маленькие домики, по европейским меркам почти лачужки, выходящие одной стороной на берег, а окнами прямо на воду. Несмотря на непритязательный внешний вид и отсутствие многих удобств, стоимость проживания в них довольно высока, и позволить себе такое могут в основном представители творческого бомонда и другие небедствующие граждане. Кстати, все канализационные стоки из этих домиков поступают прямиком в каналы, и, хотя последние периодически чистят абсорбентами, оптимизма по поводу их санитарного состояния это не добавляет.

Определенную часть публики особенно привлекают заведения с табличкой “Cafe-shop”, означающей свободную продажу легких наркотиков. В них все внешне самые обычные кондитерские изделия от печенья до рулетов, а также чай и кофе содержат марихуану, можно купить ее и в виде папиросы “козья ножка”.

Вообще же Голландия довольно серьезно страдает от своего либерализма – в связи со свободной продажей наркотиков здесь достаточно высокий уровень преступности. Самый распространенный способ заработать на дозу – спилить замок и продать по дешевке один из тысяч припаркованных тут и там велосипедов.

Нередко на улицах Амстердама встречаются парочки мужчин, трогательно держащихся за руки, – количество однополых браков в этой стране постоянно растет.

Главной же достопримечательностью страны являются тюльпаны. Их семена туристы жадно приобретают на специальном цветочном рынке, расположенном вдоль одного из каналов. Там же продают в качестве сувениров ярко разукрашенные деревянные башмачки – кломпен, в которых ходили предки современных жителей Амстердама пару веков назад.

Как светится Бельгия, видно даже из космоса

В сравнительно небольшой по размерам Бельгии, точнее в ее столице Брюсселе, нашей группе удалось провести лишь чуть более трех часов. Поэтому и впечатлений осталось не так уж и много. Но одно было незабываемым – это обилие света от фонарей и неоновой рекламы в центре бельгийской столицы. Некоторые знатоки отмечали, что и вся она по каким-то неведомым причинам освещена значительно лучше, чем соседи, которые также живут далеко не в потемках. Поговаривают, что даже из космоса родина Эркюля Пуаро ночью выделяется на фоне остальной Европы светлым пятном.

Бельгия, в отличие от Польши и Германии, значительно меньше пострадала во Второй мировой войне, оказавшись под колесами немецкой военной машины в считанные дни. Поэтому и центр ее столицы сохранился с довоенных пор в первозданном виде.

Из того, что удивило, кроме обилия иллюминации, выделю размеры известной скульптуры писающего мальчика. Несмотря на то что на экране телевизора он выглядит довольно внушительно, на самом деле рост малыша чуть более полуметра. Изваяние девочки, находящейся неподалеку и занятой тем же (довольно странные темы для творчества скульпторов), примерно этих же размеров.

Вообще же вечером центр Брюсселя заставляет вспомнить стихи известного пролетарского поэта: “Ешь ананасы, рябчиков жуй…” и представляет собой несколько больших кварталов, заполненных праздношатающейся, а в большинстве своем – жующей и выпивающей публикой. Самые догадливые кулинары выставляют свои блюда на витрины и специальные столы прямо на улице. Однако цены здесь рассчитаны на достаток западноевропейцев. Например, порция мидий, очень напоминающих обыкновенные ракушки, которые наши пацаны достают со дна рек, стоит семнадцать евро, что даже дороже, чем в Париже. Правда, для менее состоятельных граждан есть так называемый греческий квартал, где представлена одноименная кухня. Стоимость второго блюда, которое предприимчивые греки рекламируют с помощью больших цветных фотографий, выставленных на витрины, составляет от семи до девяти евро. И такие цены для этой страны неудивительны, так как благосостояние ее населения – на одном из первых мест в Европе. И это несмотря на то, что немцы и голландцы любят подшутить над бельгийцами, считая их, выражаясь политкорректно, нацией с несколько замедленным мышлением.

Однако впереди нас ожидала главная цель путешествия – Париж.

Париж как Париж…

Французская культура была в Советском Союзе единственной из всех буржуазных культур, которой был дан “зеленый свет” на нешироком медийном пространстве нашей страны. Песни Шарля Азнавура, Джо Дассена, Мирей Матье, других исполнителей, французские кинокомедии и приключения с Жаном Маре, Луи де Фюнесом, Пьером Ришаром, Жераром Депардье и другими актерами – со всем этим воспитывались целые поколения советских людей. Тем сильнее было впечатление от въезда во Францию, в которой предстояло провести четыре дня.

Культурную программу наша группа выполнила на совесть – почти в полном составе мы посетили дворец в Версале, загородный замок французских королей Фонтенбло, собор Нотр-Дам де Пари, квартал Монмартр и, конечно же, Лувр. Чтобы осмотреть главный музей Франции, необходимо иметь в запасе несколько дней, которыми мы, конечно, не располагали. Но и найти несколько всемирно известных достопримечательностей оказалось довольно сложно, несмотря на наличие схемы дворца. Пришлось нанять в вестибюле иммигранта из Марокко, к нашему изумлению отлично владеющего русским языком. Молодой африканец за несколько евро профессионально провел для нас двухчасовую экскурсию, показав при этом все достопримечательности.

Стоит признать, что все музейные объекты пользуются огромной популярностью у иностранцев, и туристическая индустрия Франции, по всей видимости, имеет от этого неиссякаемого паломничества довольно неплохой доход.

Любопытно было посетить кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в тихом и спокойном местечке под Парижем. Оно не является чисто русским, как у нас полагают некоторые, но там захоронено много наших соотечественников.

Запомнилось посещение Эйфелевой башни. Особенно хорош вид с самой верхней ее точки на вечерний Париж. Но российский турист – это вам не какой-нибудь космополит-европеец. Несколько участников нашей группы, оказавшиеся в этот момент рядом, невольно вышли на тему “Почему у нас все не так?” и, любуясь видами сверкающего разноцветными огнями Парижа, размышляли в эту минуту все-таки о собственном отечестве.

Общее впечатление от столицы Франции: ну примерно так я себе все и представлял. Однако некоторые детали все же показались любопытными. На улицах города обнаружилось очень много выходцев из Азии и Африки. Причем это заметили даже те, кто был во французской столице лет пять назад. У парижан со смуглым цветом кожи есть свои клубы, кафе, а в пригородах им принадлежат целые кварталы.

Все подходы к дворцу в Версале и Эйфелевой башне в буквальном смысле оккупировали продавцы мелких сувениров. Молодые ребята из Сенегала (почему-то именно эта страна имеет эксклюзивное право на такой вид бизнеса) обращаются к россиянам не иначе как “земляк” или “коллега”. По словам нашего гида, эти африканцы крайне безобидны, а некоторые из них даже окончили известный Московский университет имени Патриса Лумумбы. Торговать они умеют не хуже наших цыган, буквально по пятам преследуя каждого туриста и ежеминутно снижая цену, которая к отъезду автобуса становятся раз в пять-шесть ниже той, что называлась изначально. Полиция смотрит на их деятельность сквозь пальцы.

Один случай во французской столице показался наиболее любопытным. Сидя как-то за стойкой в одном из баров, мой товарищ, желая покурить, попросил у бармена пепельницу. Тот удивленно посмотрел на нас, но просьбу выполнил. Использованную пепельницу потом быстро убрал. Когда аналогичная просьба последовала во второй раз, бармен объяснил на английском, что стряхивать пепел можно прямо под ноги. Посмотрев под стойку, мы с величайшим изумлением обнаружили там окурки, спички, скомканные сигаретные пачки, другой мусор. Оказывается, во французских барах это норма. Представить что-то подобное в соседней Германии абсолютно невозможно. Вообще, злые языки поговаривают, что французы – не самая чистоплотная европейская нация. Однако, думается, это явное преувеличение. Скажу лишь то, что видел сам: Париж – город огромный, но в нем несравнимо чище, чем в наших мегаполисах. Про маленькие городки Франции и не говорю – они просто вылизаны.

Самой главной проблемой для туристов всех стран и народов были и остаются туалеты. Вернее, их недостаток. Кстати, ожидал увидеть этих заведений на улицах европейских столиц гораздо больше. Правила хорошего тона в любой стране гласят: проходя в туалет, находящийся в кафе, в случае, если ничего не заказываешь, положи на стойку бара от 20 до 50 евроцентов. Российские туристы, естественно, пытаются экономить и на этом. И когда нашей группе попался туалет на улице, дверь которого автоматически открывалась после опускания двадцатицентовой монеты, этим решено было воспользоваться. Монетку, конечно, опустили, но после этого начали пользоваться услугами кабинки по очереди, не прикрывая плотно дверь, чтобы не заблокировалась. Но когда зашел последний посетитель и дверь все-таки закрыл, раздался громкий звук падающей воды, и наш соотечественник из Кирова выскочил оттуда весь мокрый и в пене. Оказывается, через определенные промежутки времени в таком туалете включается система автоматической мойки, под струи которой и попал россиянин.

В отличие от России во Франции все юридические вопросы вокруг эвакуации автомобилей давно сняты. Свидетельство тому – многочисленные запрещающие знаки с табличкой, недвусмысленно предупреждающей о том, что будет с машиной нарушителя. Особенно много таких указателей в центре Парижа. Это и понятно – автомобильные пробки там являются таким же бедствием, как и в других городах мира. Штрафы за неправильную парковку по нашим понятиям просто грабительские – до 150 евро. Наблюдая же за огромным скоплением авто на узких улицах, невольно задумываешься – где же здесь мог гонять лихой водитель из известного фильма “Такси”?

Центральные улочки Парижа буквально нашпигованы маленькими кафе, барами и ресторанчиками. Цены здесь, скажем так, европейские. Фужер сухого вина стоит от трех до пяти евро. Второе блюдо – от 10 до 15. Французов в отличие от российских провинциалов такая стоимость не отпугивает, и к вечеру найти свободное место здесь довольно сложно. Ночью людей на улицах ничуть не меньше, чем днем, а все заведения закрываются лишь утром.

А вот парижское метро откровенно разочаровало. По сравнению с московским оно выглядит довольно убого. Да и с безопасностью там далеко не все в порядке – после семи-восьми часов вечера туда рискуют спуститься разве что “новые французы” – иммигранты и их дети. Коренные же парижане в это время предпочитают наземный транспорт, хотя и стоит он довольно дорого. Поездка в автобусе, например, обходится в два с лишним евро. Однако стоит признать, что чисто функционально парижское метро абсолютно удобно и эффективно: его станции разбросаны по всему городу и их так много, что под землей можно добраться практически в любую точку города и даже в пригород.

Не впечатлили и всемирно известные французские круассаны. Подавать их еще горячими к завтраку – священный церемониал во всех гостиницах, ресторанах и кафе Франции. Для меня так и осталось непонятным, почему многие туристы так восторгаются, доказывая присутствие неземного вкуса в этих обычных булочках из слоеного теста с начинкой.

Если продолжить список разочарований, то было бы нечестно не сказать правду о французских женщинах. Да, они ухожены, стройны, элегантны и со вкусом одеты, но если говорить о природной красоте, то француженки с россиянками просто рядом не стоят. Более того, за четыре дня в Париже я всего раза три-четыре встретил по-настоящему привлекательных женщин. В наших же городах они встречаются буквально на каждом шагу. А если француженки считаются чуть ли не самыми красивыми женщинами в Европе, читатель может догадаться, как обстоят дела с этим вопросом в других странах, которые нам пришлось проехать.

Выше уже говорилось о моде в Европе на наши самые обыкновенные шапки-ушанки. Несколько раз я встречал франтоватых молодых мужчин в строгих костюмах и длинных пальто, на голове которых красовалась кроликовая шапка, одно “ухо” которой залихватски торчало вверх, как у киношного деда Щукаря. Приходится с удовлетворением признать, что Россия вносит свой посильный вклад в развитие европейской моды.

Париж в целом, конечно, индивидуален, красив и обладает своей, довольно приятной аурой. Но все-таки показалось, что действие ее не настолько велико, чтобы при одном воспоминании о французской столице томно закатывать глаза и с величайшим трепетом в голосе восклицать: “Ах, Париж!”, как это делают некоторые наши соотечественники. Париж как Париж.

Если же говорить об общем субъективном впечатлении, оставшемся от самих европейцев, то во многом они похожи на россиян. Но в отличие от нас европейцы научились получать больше радости от жизни, научились не только работать, но и отдыхать, отдаваясь этому занятию всем существом и получая при этом огромное удовольствие. Они живут как-то легко, без излишнего напряжения и какого-то абсолютно ненужного надрыва, часто свойственного нам. И я убежден, что европейцы переживают нас на добрых полтора десятка лет не потому, что ведут какой-то особенно правильный образ жизни, больше зарабатывают или лучше питаются, а исключительно вследствие подхода к своему земному существованию, при котором оно рассматривается ими не как тяжкая необходимость, а как удовольствие.