Мы ехали в аэропорт Шереметьево-2, чтобы вылететь в Стокгольм, и попали в классическую московскую пробку. Мы – это группа российских журналистов, которых МИД Швеции пригласил посетить Стокгольм в рамках проекта “Швеция: Upgrade” (о нем – чуть позже). А затор на трассе стал поводом начать разговор о деталях сегодняшней жизни этой страны.

Наша сопровождающая, первый секретарь и пресс-атташе шведского посольства в России Кристина Юханнессон, рассказала, как борются с пробками в Стокгольме: там недавно ввели платный въезд в центр города. На дорогах установлены камеры слежения, и номер каждой въезжающей машины фиксируется, после чего ее владельцу приходит квитанция на оплату. Позже мы узнали, что эта мера позволила на четверть снизить транспортную нагрузку в центре шведской столицы.

На примере уже этой единичной “сценки” из шведской жизни можно четко отследить как сходство, так и различие между нашими странами и людьми, их населяющими. Во-первых, хотя в России и принято считать западных европейцев народом законопослушным, выяснилось, что изобретательности в вопросе, “как обмануть власти”, шведам, как и русским, не занимать. По словам Кристины, многие автовладельцы, не желая платить, замазывают номера машин грязью или закрывают козырьком, чтобы камера не могла их “считать”. Правда, их пока особо за это не наказывают, поскольку платный въезд ввели как эксперимент. И вот с этой экспериментальной сутью акции связано “во-вторых”.

Во-вторых, в сентябре этого года жители Стокгольма придут на референдум и выскажут свое мнение: узаконить данное нововведение или отказаться от него. Как они решат – так и будет. Это вам не детские сиденья для автомобиля в обязательном порядке. Шведские законодатели не могут позволить себе принимать решения, затрагивающие интересы рядовых граждан, без учета мнения этих самых граждан.

Швеция – знакомая и неизвестная

К другим сценам из шведской жизни мы еще вернемся. Но надо все же объяснить, что представляет собой проект “Швеция: Upgrade” (“upgrade” по-английски – “обновление”). Он был инициирован шведским правительством с целью представить россиянам образ современной Швеции. В принципе, многие наши соотечественники имеют неплохое представление о северном соседе. Все знают, что когда-то там жили викинги, что Петр I разбил шведов под Полтавой, что именно в этой стране появились на свет Карлсон, живущий на крыше, и Пеппи Длинныйчулок. Такие бренды, как “ИКЕА”, “Вольво”, “Эриксон” и “Электролюкс”, тоже на слуху. Но это, считают в самой Швеции, далеко не все, что может заинтересовать россиян. Поэтому в рамках проекта планируются различные мероприятия в городах Северо-Западного и Поволжского регионов, жители которых смогут узнать много нового о шведской экономике, культуре, системе образования, познакомиться с достижениями современных шведских кинорежиссеров, дизайнеров, модельеров и кулинаров. Одним из таких городов станет Казань, где Дни Швеции пройдут в середине мая.

Не губите дойную корову

О том, насколько важной представляется самим шведам данная акция, можно было судить по программе, предложенной российским журналистам в Стокгольме. Нас принимали крупные чиновники шведского правительства, которые обстоятельно рассказывали о сегодняшней жизни страны, делились наболевшими проблемами (а вы думали, у шведов их нет?!) и охотно отвечали на наши вопросы. Конечно, мы не могли не спросить о пресловутом “шведском социализме”: правда ли, что его-таки удалось построить в одной отдельно взятой стране? На это министр промышленности и торговли Швеции Томас Эструс заметил, что ничего общего с советским социализмом у нашего северного соседа никогда не было.

– Наша модель – это сочетание социального благополучия с развитой рыночной экономикой, – подчеркнул министр.

А в книге “Все, что вы хотели знать о Швеции”, подаренной нам Шведским институтом (организацией, занимающейся распространением информации об этой стране за ее пределами), приводится образное выражение премьер-министра Пера Альбина Ханссона, возглавлявшего правительство с 1932 по 1946 год: “шведы решили не забивать “корову капитализма”, а доить ее на благо всего народа”. На практике это означает, что в стране очень высокие налоги. И чем больше человек зарабатывает, тем больше он отдает казне. На налоговые отчисления и содержится вся “социалка”: образование, здравоохранение, учреждения по уходу за престарелыми, оплаты декретного отпуска, больничных, пенсий и различных пособий. А социальная защищенность в Швеции действительно высока. Приведу только один пример: на каждого ребенка до 16 лет включительно родители в месяц получают около 110 евро. И хотя эта цифра учитывается в совокупном доходе, налогом она не облагается.

Правда, и жить в скандинавском государстве недешево. Например, литр молока в стокгольмском магазине стоит 10 крон. (Швеция, хоть и вошла в Евросоюз, отказалась вводить у себя евро. Одна шведская крона – это примерно 3,5 рубля.) Буханка хлеба и того дороже – от 14 до 20 крон. Проезд в городском автобусе стоит 30 крон (примерно 105 рублей). Очень дорого стоит здесь спиртное. Пожалуй, единственный недорогой продукт, который мы нашли в шведских магазинах, – это кофе. Шведы его очень любят. Куда бы мы ни приходили, нам в первую очередь предлагали чашечку горячего кофе. Продавцы эту “кофеманию” поощряют, делая цены на товар вполне доступными. А вот одежда в модных магазинах Стокгольма зачастую стоит гораздо дешевле, чем в многочисленных казанских гипермаркетах.

Но уж если сравнивать цены, то надо сравнить и зарплаты. Средний швед получает 23 тысячи крон. При этом, посетовал на встрече с нами директор департамента Восточной Европы и Центральной Азии МИД Швеции Андерс Бенгтсен, чиновник среднего уровня может получать столько же, сколько водопроводчик. Зато врач – одна из самых высокооплачиваемых профессий. Согласно все той же необычайно полезной книге “Все, что вы хотели знать…”, больше врачей в Швеции получают только высокопоставленные чиновники и директора-распорядители.

Ученье – свет

Когда министр промышленности рассказывал нам о структуре государственных расходов, он особо подчеркнул, что очень большие средства шведское правительство вкладывает в образование и науку. Кстати, сам Томас Эструс перед тем, как занять нынешний пост, шесть лет был министром образования и науки. И именно в сочетании открытости шведской экономики и серьезных инвестиций в данную сферу он видит причины бурного экономического роста его страны в последние десять лет. Более 40 процентов шведского ВВП идет на экспорт, а в условиях острой конкуренции выжить могут только те компании, которые предлагают миру высокотехнологичный продукт. Какие же высокие технологии без науки? По данным Шведского института, почти 4 процента совокупного национального продукта страны вкладывается в научные исследования и разработки, и по этим показателям Швеция уверенно лидирует в Европе. Для сравнения: на одном из заседаний Академии наук РТ была озвучена цифра – 0,6 процента. Столько достается нашим ученым от республиканского бюджетного пирога.

– А знакома ли шведским ученым проблема сокращения финансирования фундаментальных исследований в пользу прикладных проектов? – поинтересовалась я у господина Эструса. И тот пояснил, что, конечно, ученые должны работать в содружестве с промышленностью, но никто не может предсказать, что будет через 10 лет. Например, шведская фармацевтическая промышленность, которая нынче считается одной из наиболее продвинутых отраслей в стране, выросла из университетской науки. Поэтому, заметил министр, прикладные проекты надо сочетать с крепким фундаментом и давать ученым определенные средства, которые они могут расходовать на те исследования, что им самим представляются интересными.

Что же касается образования, то оно в Швеции общедоступное и практически бесплатное, если не считать нескольких частных гимназий. Первая его ступень – это муниципальная девятилетняя школа (кстати, все образовательные, медицинские, другие социальные учреждения финансируются именно муниципалитетами, в ведении которых остается львиная доля собираемых на их территории налогов). До восьмого класса детям не ставят оценки – чтобы не травмировать их и не делить на лучших и худших. Но и позже неудовлетворительных отметок в шведской школе не бывает. Хотя сейчас в обществе идут дебаты о том, насколько правильна такая система: в шведских школах наблюдается некоторое снижение уровня образования…

После девятого класса практически все продолжают обучение в гимназии – курс там рассчитан на три года.

– У нас стараются, чтобы все закончили гимназию, – рассказала Кристина Юханнессон. – Если ребенок не очень успевает, для него организуют дополнительные занятия. Если совсем не успевает – разрабатывается индивидуальная программа.

А вообще, заметила Кристина, в Швеции стремятся создать всем слоям общества доступ к высшему образованию. Хотя это тоже порождает свои проблемы. Как и в России, выпускники вузов зачастую не могут найти работу по специальности. Кроме того, ориентация на высокие технологии и всеобщую образованность приводит к тому, что более простое производство выводится в другие страны. Например, когда-то Швеция славилась своим судостроением, текстильной промышленностью. Сегодня эти отрасли практически умерли. И люди, занятые в них, остались не у дел. Безработица в Швеции составляет около 5 процентов. И это – одна из серьезных проблем, несмотря даже на то, что пособие по безработице назначается в размере 80 процентов от зарплаты.

Впрочем, сами шведы с пониманием относятся к тому, что в стране закрывается ряд производств. Когда мы общались с заместителем министра финансов, статс-секретарем Йенсом Хенрикссоном, он привел интересный пример. В маленьком шведском городе с населением 20 тысяч человек делали пылесосы “Электролюкс”. Затем компания решила, что выгоднее вывести это производство в Венгрию. Шведские профсоюзы не стали устраивать по этому поводу шум, они сказали: хорошо, что мы поднимаемся на более высокую ступень в производственной цепочке. А правительство разработало программу повышения квалификации для сокращенных сотрудников, чтобы они могли найти новую работу. Кстати, в дополнительное образование для взрослого населения в Швеции также вкладываются немалые деньги. И все же чиновники, с которыми приходилось общаться, говорят: на предстоящих в сентябре парламентских выборах победит та партия, которая предложит наиболее действенную систему создания новых рабочих мест. Пока их все же ощутимо не хватает.

А вот низкоквалифицированным трудом здесь, как и во многих других странах, в большинстве своем занимаются иммигранты. Обслуга в отеле, продавцы в магазинах и киосках, таксисты – среди них сплошь и рядом встречаются, как весьма политкорректно выразилась Кристина, “люди, несколько более темные, чем обычные шведы”. Говорят, сегодня у каждого пятого (по другой информации – третьего) шведа хотя бы один из родителей – не из местных граждан. Представитель МИДа господин Бенгтсен даже заметил, что раньше, когда Швеция была мононациональной страной, жить в ней было намного скучнее… Что ж, пока шведы лишь умозрительно представляют, какое “веселье” учинили в прошлом году иммигранты в ряде европейских стран, такое мнение имеет место быть. А впрочем, возможно, стране, где для иммигрантов создаются специальные программы на телевидении, а их детям дают возможность бесплатно получить высшее образование, удастся избежать серьезных проблем в этой сфере.

Страна победившей демократии

Иногда невзначай оброненная кем-то фраза дает больше информации, нежели пространный доклад. Так получилось во время встречи российских журналистов с заместителем министра финансов Швеции. Рассказывая о каком-то из аспектов местной жизни, Йенс Хенрикссон сказал буквально следующее:

– Я как раз сегодня утром читал об этом в газете, когда ехал в метро…

– А что, разве заместителю министра не полагается служебная машина? – заинтересовались мы. И выяснилось, что нет, не полагается. Поскольку стране после экономического спада в восьмидесятых годах приходится сильно экономить на государственных расходах, такое расточительство шведам не по карману. На все правительство у них – около десяти машин. А летним утром на стокгольмских улицах можно встретить министров, едущих на работу… на велосипеде. Кстати, во время одной из прогулок нам указали на невысокую женщину, идущую куда-то по своим делам, и пояснили, что это – шведский министр обороны. Никакой охраны при ней не было.

Господин Хенрикссон поведал также, что журналисты имеют право проверить все его счета и квитанции, и если выяснится, например, что он на государственные деньги купил авиабилет не в эконом-, а в бизнес-класс, то у него могут быть проблемы. Но это, считает статс-секретарь, представляющий партию социал-демократов, вполне нормально: если страна декларирует равные возможности для всех своих граждан, то политики должны в первую очередь жить по тем принципам, которые они провозглашают…

И еще одна сцена из скандинавской жизни. Утром 8 марта на первой полосе одной из шведских газет, выложенных на стойке отеля, мы увидели фотографию женщины с цветами. До этого нам рассказывали, что шведы знают о том, что за день 8 марта, но праздновать его здесь не принято. Удивленные, мы обратились за разъяснениями к нашему доброму ангелу Кристине. И та пояснила, что речь в статье идет о заместителе председателя одной из политических партий, которая была уличена в том, что села за руль на следующий день (!) после того, как выпила. После этого женщина на полгода (!) отошла от дел, дабы обдумать на досуге свое поведение. И статья была посвящена ее возвращению (с извинениями перед избирателями) в большую политику.

Шведский король (напомним, что наряду с парламентской демократией здесь сохраняется конституционная монархия) – тоже, как выяснилось, человек вполне демократичный. Добираясь на работу во дворец из своего загородного дома, он сам сидит за рулем. И никаких машин с мигалками, никто не перекрывает улицы… Вообще, за пять дней пребывания в Стокгольме ни разу не довелось увидеть ни одного полицейского.

Четвертая власть

Говоря о демократии, нельзя не упомянуть о прессе. У нас были встречи с коллегами на шведском телевидении и в редакции ежедневной деловой газеты “Dagens Industry” (“Промышленность сегодня”). Телевидение в Швеции общественное. Наш телевизионный “гид”, репортер Пер Энеруд, в прошлом – собкор шведского телевидения в Москве, особо настаивал: не путать с государственным! Разница состоит в том, что финансируют его… сами зрители. Каждая семья, имеющая хотя бы один телевизор, платит около 1500 крон в год. Эти деньги поступают в специальную парламентскую комиссию, и телевизионщикам достается около 60 процентов от собранных средств, остальное уходит в бюджет. Россиянам, конечно, вряд ли понравится идея платного телевидения. Зато шведские зрители могут влиять на редакционную политику: в штате у телевизионщиков есть специальная должность омбудсмена, защищающего зрительские интересы. Ему можно звонить и жаловаться, если тебя что-то не устраивает. А еще на 1-м и 2-м каналах, охваченных вещанием шведского национального ТВ, не бывает рекламы! Ее можно увидеть только на немногочисленных частных каналах, в большинстве своем – кабельных.

Раз в пять лет заключается договор с парламентом, где оговариваются требования государства к национальному телевидению. Например, там обязательно должны присутствовать детские передачи, программы на языках национальных меньшинств, и половину эфира должны составлять региональные сюжеты. Но контролировать акценты в подаваемой информации власти не могут.

Средняя зарплата шведских телевизионщиков – 3000 долларов. При этом корреспондент выступает и за монтажера, и за звукооператора: на этих специальностях здесь экономят.

Что касается газет, то статистика гласит: средний швед в день читает около трех печатных изданий. И выписывает он, как рассказал нам редактор отдела “Dagens Industry” Рольф Ханссон (прекрасно, кстати, владеющий русским языком), не меньше двух газет – одну местную и одну общенациональную. Так что издания не испытывают проблем с тиражами.

Газетную политику тоже определяет только редактор, и даже владельцы (а “Dagens Industry” издают частные лица) не могут вмешиваться в это дело. А если кто-то из государственных чиновников будет недоволен чем-то из написанного, пояснил Рольф Ханссон, он может высказать свое мнение на специальных страницах, предназначенных для дискуссий. И не более того.

Кстати, в Швеции в последнее время все реже можно увидеть журналиста с сигаретой, хотя эта профессия и считается одной из самых “курящих”. Дело в том, что в стране принят закон, строго-настрого запрещающий курение в общественных местах. Поэтому дымить здесь можно только на улицах или в специально отведенных уголках – обычно в самой дальней части офиса. Поскольку тратить массу времени на длительное хождение по коридорам людям не хочется, многие отказываются от вредной привычки. Зато во всех офисах на столах обязательно стоят вазы с фруктами: так руководство заботится о своих сотрудниках и приобщает их к здоровому образу жизни.

Стокгольм – город контрастов

Да-да, именно так обозначили шведскую столицу в одном из презентованных нам путеводителей. Правда, составители сборника подразумевали совсем другие контрасты, нежели в фильме “Бриллиантовая рука”. Стокгольм – это вода и острова, средневековая архитектура и современные здания, провинциальный шарм и ритм мегаполиса… Город расположен на берегах пролива, соединяющего озеро Мэларен с Балтийским морем, на четырнадцати островах, связанных между собой мостами.

Современные высотки и спешащие автомобили в деловой части города – все это очень напоминает Москву, и лишь острые шпили лютеранских церквей придают местности некий национальный колорит. Но стоит перейти в Гамла стан (Старый город) – и ты попадаешь совершенно в другой мир. Узенькие улочки, спускающиеся к морю, причудливые фасады домов, на которых до сих пор сохранились держатели для факелов, ладья викингов у причала, мощеная мостовая и охрана в меховых шапках перед королевским дворцом (как утверждают сами шведы, в нем больше комнат, чем во дворце английской королевы)… В этот уголок средневековой Европы невозможно не влюбиться. Хотя, несмотря на явно нерусское лицо старого Стокгольма, есть здесь и кое-что, очень напоминающее российскую действительность. Например, сосульки (и подчас немаленькие), угрожающе свисающие со старинных крыш. Или гололед… Хотя в путеводителях указывается, что средняя январская температура в шведской столице минус 2,8 градуса, наш мартовский визит пришелся на непривычные для этого времени в Европе холода: в среднем в Стокгольме было минус 7. Затянувшаяся зима и небывалое количество выпавшего снега, как нам объяснили, и стали причиной того, что городские улицы не убраны как следует: у муниципалитета закончились деньги, выделенные на эти цели. Впрочем, улицы исправно посыпают. Правда, не соляной смесью, как у нас, а гранитной крошкой. Она не оставляет разводов на обуви. И вот вам еще образчик шведской экономии: крошку эту по весне собирают, промывают, а на будущий год снова пускают в дело.

Впрочем, вернемся к Стокгольму. Мелкие недочеты не могут испортить впечатления от этого города. Он красив какой-то особенной красотой. Здесь королевская роскошь одних зданий сочетается со скромным изяществом других. Здесь гордо возвышается над водой увенчанное тремя коронами со шведского герба здание ратуши, где каждый год проводятся торжественный ужин и бал по поводу вручения Нобелевской премии. У одной из набережных, в незамерзающих водах залива, круглый год плавают утки и лебеди. Возле огромных соборов, поражающих своей величественностью снаружи и королевским благородством отделки внутри, собираются и мило беседуют европейского вида старушки в брючках и с палочками (шведов, пояснила нам Кристина, нельзя назвать сильно верующей нацией, и в церковь в основном ходят пожилые люди). А памятники многочисленным шведским королям соседствуют на улицах с совершенно непонятными, но весьма стильными дизайнерскими конструкциями.

В общем, чего только не найдете вы на стокгольмских улицах! Вот только, к сожалению, нельзя там найти домика Карлсона, живущего на крыше… Сколько ни ходят, задрав головы, многочисленные туристы по Вазастану (району, где происходит действие книги Астрид Линдгрен), нет там этого домика! Не найти сегодня в Стокгольме и столь любимых Карлсоном пятиэровых монеток (эре – сотая часть кроны, как наша копейка). Инфляция не обошла стороной эту северную страну, и самая мелкая денежка там сегодня – 50 эре.

Возвращаясь к Карлсону, скажем, что у шведов он вообще не очень популярен. Там больше любят Пеппи и Эмиля из Леннеберги. Рассказывают, что однажды, еще при жизни писательницы (она скончалась в 2002 году), один крупный российский чиновник, приехав по делам в Швецию, обыскал весь Стокгольм в поисках игрушечного Карлсона, но так и не нашел. Потому что сама Астрид Линдгрен, как оказалось, не очень-то жаловала “в меру упитанного мужчину в полном расцвете сил”. Дескать, слишком уж он был… неправильным, что ли… Жадничал, хулиганил, обманывал… А россияне, предположила Кристина, любят этого героя исключительно благодаря советскому мультфильму. Хотя, думается, те, кто читал книжку о Малыше и его необычном друге, с этим не согласятся. Но факт остается фактом: сувенирных Карлсонов в Швеции начали выпускать только после смерти его литературной “мамы”. Зато сегодня их можно найти практически в любом сувенирном магазине на радость туристам, особенно российским, которых сегодня, как мы убедились, по шведской столице гуляет очень много. А еще и комнату Карлсона, и сцены из многих других сказок Линдгрен можно увидеть в чудесном музее “Юнибаккен”, где у детишек есть возможность не только осмотреть экспонаты, но и, например, лично облазить весь домик Пеппи, примерить ее вещи, погреметь сковородками на ее кухне.

Экологический этюд

В стокгольмских офисах и общественных местах в туалете рядом с раковиной вместе с бумажными полотенцами всегда можно найти одноразовые стаканчики. Дело в том, что воду здесь пьют прямо из-под крана. Наше удивление по данному поводу, в свою очередь, удивляло шведов, ведь, как пояснил нам представитель шведского управления охраны окружающей среды Оке Микаэльссон, водопроводную воду в качестве питьевой здесь используют с 40-х годов прошлого века, и не только в столице, но и по всей стране.

В Стокгольме одной из причин этого экологического чуда является чистейшая вода озера Мэларен, которая и поступает в городской водопровод. Здесь, в центре мегаполиса, рыбаки до сих пор ловят лососей, приводя в изумление туристов. Но, конечно, дело не только в изначально чистом источнике. Устаревшая инфраструктура коммунального хозяйства – вот что, по мнению шведов, мешает россиянам пить воду из-под крана. Плюс отсутствие химической обработки воды, которой занимаются шведские водоканалы.

– У нас хорошо организовано коммунальное хозяйство, – пояснил господин Микаэльссон. – Четко расписано, кто отвечает за трубы, кто – за дома.

Казалось бы, чего проще… Да вот не стремятся наши коммунальщики к такой простоте. Впрочем, есть еще один нюанс, играющий существенную роль в экологическом вопросе. В структуре расходов средней шведской семьи почти треть занимает оплата жилья и коммунальных услуг. То есть за чистую воду потребитель платит из своего кармана. И хоть и признаются шведские чиновники, что местные жители каждый раз ужасаются, получая счета за квартиру, но народ все же понимает: хорошее дешевым не бывает…

Забота об экологии касается не только воды. Здесь, например, приняли решение ввести налог на сжигание мусора, чтобы стимулировать муниципалитеты сортировать отходы и отправлять их на переработку. Ведь вторсырье для экономных шведов – еще один потенциальный источник доходов, так как из него можно производить новую продукцию. Поэтому мусор сначала сортируют, перерабатывают, только затем остатки сжигают, и уж самое последнее место в иерархии утилизации отходов занимает их складирование на свалке. А любая компания или частное лицо, планирующие заняться деятельностью, так или иначе способной нанести вред окружающей среде, должны пройти сложную цепочку согласований для получения соответствующей лицензии, и получат они ее, только если докажут, что у них есть хорошее очистное производство.

Правда, в жизни не всегда бывает так гладко, как в чиновничьих бумагах. Обозревая во время экскурсии город со смотровой площадки острова Седермальм, мы увидели, как огромный грузовик сбрасывает грязный снег со стокгольмских улиц прямо в Балтийское море. “Ну, это же не озеро Мэларен, отсюда мы не пьем. А снега нынче так много, надо же его куда-то девать”, – заметила на наше недоумение экскурсовод. Ну мы же говорили – и у шведов есть свои проблемы…

Семейные ценности

Наши северные соседи никак не могут понять, откуда у русских возникли такие странные ассоциации с понятием “шведская семья”. Возможно, предположила наша провожатая, виноват во всем Голливуд, который в середине XX века любил брать шведских актрис на главные роли в эротических фильмах. На самом деле среднестатистическая шведская семья мало чем отличается от российской. Даже по количеству детей – в среднем на семью здесь приходится 1,7 ребенка. Это, конечно, не так много, если учесть, что для воспроизводства населения необходимо 2,1 ребенка. Так что демографические проблемы шведам не чужды. Поэтому правительство стремится всячески помогать родителям. О пособиях на детей мы уже говорили. А вот как здесь стараются поддержать женщин, дабы им легче было совмещать детей и карьеру. При рождении ребенка в течение 13 месяцев выплачиваются декретные в размере 80 процентов от зарплаты. Но при условии, что хотя бы 2 месяца из 13 с малышом будет сидеть второй родитель. Иначе эти 2 месяца оплачены не будут. И шведские папы охотно “уходят в декрет”. Причем многие не ограничиваются минимальным сроком, а делят отпуск по уходу за ребенком поровну с женой. Говорят, уравновешенных скандинавских мужчин ничуть не смущает, что им приходится выполнять традиционно женские функции, в то время как жена делает карьеру и зарабатывает деньги. Может, такое отсутствие “комплекса сильного пола” и помогает им долго жить: средняя продолжительность жизни шведа – 78 лет. Правда, женщины все равно живут в среднем на 5 лет дольше.

Музей затонувшего корабля

Многому, как видим, можем мы поучиться у шведов. В том числе и отношению к не самым удачным страницам собственной истории. Пример тому – корабль “Васа”, флагман шведского королевского флота. Он строился в XVII веке с большой помпой, это был один из самых дорогих кораблей того времени. Корпус, на который ушло 1000 дубов, 64 крупнокалиберные пушки, мачты высотой больше 50 метров, несколько сотен позолоченных и раскрашенных скульптур, украшающих нос и борта… Летом 1628 года, когда “Васа” готовился выйти в первое плавание, множество жителей Стокгольма собрались на берегу, чтобы увидеть это великолепное зрелище… Увы, первый же порыв ветра опрокинул огромный корабль, и он затонул, едва успев отойти от причала. Как выяснилось, судно было неустойчиво – его надводная часть со всеми мачтами, пушками и скульптурами была гораздо мощнее подводной…

333 года пролежал “Васа” на дне Балтийского моря. Возможно, представители другой нации предпочли бы навсегда похоронить под водой воспоминания об этом национальном позоре. Но только не практичные шведы. В 1957 году они начали грандиозный проект подъема “Васы” на поверхность. Благо в слабосоленых водах Балтики не водятся черви-точильщики, и мореный дуб хорошо сохранился. В 1961 году подъем состоялся. 17 лет старое дерево орошали консервирующим средством, дабы сохранить от разрушения. За это время на поверхность подняли множество затонувших отдельно пушек, скульптур, предметов моряцкого быта… На все это было затрачено около 250 миллионов крон. Зато сегодня музей “Васа” посещает ежегодно около 900 тысяч туристов со всего мира. Проект давно окупился и приносит прибыль. И если вам доведется побывать в Стокгольме, обязательно посетите этот музей. Поверьте, громадина старинного корабля, возвышающаяся над зрителями в полумраке огромного зала, – это поистине грандиозное зрелище!

Уважай ближнего своего

А теперь – еще пара сцен. Только уже не из скандинавской, а из нашей, российской жизни. В поезде “Москва – Казань” за 5 минут до отправления проводница зычным голосом кричала на весь вагон:

– Провожающие есть?! Если найду кого без билета, буду выбрасывать на ходу!

Несколькими часами раньше в аэропорту Шереметьево-2 пограничник, проверяющий визы, заставил мужчину, уже прошедшего проверку и желающего пройти через турникет, подождать несколько минут, пока он не проверит и мой паспорт тоже. Ему было, что называется, “влом” два раза нажимать на кнопку! Надо ли говорить, что в Швеции подобного мы не увидели ни разу. Я уж не говорю о тех, кто непосредственно работает с людьми, – тех же проверяющих в аэропорту, официантах в кафе, служащих в отеле. Но и обычные люди относятся друг к другу с большим уважением. Очень ярко это можно проследить на примере шведских водителей. Любая машина, даже несущийся на всех парах большой грузовик, обязательно притормозит перед перекрестком, пусть и едет он на зеленый свет. (Между прочим, здесь одно время пытались ввести штраф за переход улицы на красный свет, но потом отменили, ведь водители все равно пропускают торопящихся пешеходов.) А однажды, когда я с одной стороны улицы фотографировала какое-то здание на противоположной ее стороне, две машины притормозили, чтобы не заслонять мне обзор, причем водитель одной из них добродушно махнул рукой – снимайте, мол, я подожду…

И тогда подумалось: наверное, истинная демократия начинается не с порядка во власти. И не с социального равенства. Она начинается с каждого из нас. Может, если мы сами начнем наконец уважать себя и ближних своих, тогда и поменяется что-то в окружающей действительности? И не придется нам, сталкиваясь в очередной раз с очевидным хамством, с грустью вздыхать, вспоминая сцены из жизни “просвещенной Европы”.