Залитая водой улица, группа людей, остановившихся у кромки невесть откуда взявшегося “озера”… Это – Казань восьмидесятилетней давности, во время наводнения 1926 года.

Такой запечатлел ее на фотографии, хранящейся ныне в Национальном архиве РТ, ученый с мировым именем, химик, профессор, в будущем – академик Александр Арбузов. Снимок, по всей видимости, сделан из окна дома Александра Ерминингельдовича. Но это фото далеко не в полной мере отражает масштаб “большой воды”, пришедшей в город. В его низменной части передвигаться без подручных плавсредств той весной было практически невозможно.

Паводок 1926 года был, без преувеличения, событием из ряда вон выходящим. Вешние потоки заполнили большую часть столицы Татарии, пострадали многие местности республики. Причиной тому были поздняя весна, обилие снежного покрова, прошедшие ливни.

Подготовительные мероприятия начали проводиться загодя.

2 апреля Президиумом ТатЦИКа были созданы специальные комиссии по борьбе с наводнением – центральная, а на местах – кантонные и волостные. В состав центральной междуведомственной комиссии (так ее называли) вошли представители Казгорсовета, ОГПУ, милиции, Наркомздрава, Татпрофсовета, государственного пароходства. Возглавил комиссию нарком внутренних дел Татреспублики Николай Петров.

На центральную комиссию возлагались задачи организации общих предупредительных мер борьбы с наводнением в Татреспублике, руководство и контроль за работой местных комиссий, разработка и принятие мер по оказанию помощи пострадавшему населению. На первом этапе работы комиссия брала на учет помещения (школы, клубы, другие социальные объекты), которые в случае необходимости могли бы быть использованы для размещения переселяемых из затопляемых районов людей, определяла строения, которые могли пострадать от наводнения и из которых должны были выселяться, как тогда говорили, “наводненцы”.

Во избежание паники среди горожан были заблаговременно проведены собрания, на которых определялся порядок эвакуации из затопляемых жилищ. Между тем, как впоследствии отмечалось в отчете центральной комиссии по борьбе с наводнением, “население к предстоящему большому наводнению относилось недоверчиво”. “Авось, до нас вода не дойдет, – рассуждал один из казанцев на собрании рабочих порохового завода. – Чего же зря канитель разводить? Подойдет вода поближе, тогда и выселимся”.

Судить о масштабах “большой воды”, используя только официальные документы, сложно. Гораздо информативнее и эмоциональнее об этом рассказывается на страницах печати. Систематически, начиная с апреля 1926 года, в газете “Красная Татария” появляются публикации, посвященные разгулу стихии. Прочтем их заголовки: “Окраины Казани под водой”, “На воде”, “Против водной стихии”, “В борьбе с наводнением”. В ежедневных рубриках “Объявления” замелькали выделенные жирным шрифтом показатели уровня подъема воды в Казани, а также сведения о затоплении улиц, давались рекомендации, как правильно вести себя, куда обратиться за помощью.

Первые признаки беды появились во второй половине апреля, когда практически за одну ночь целые селения оказались окруженными водой. 23 апреля “Красная Татария” отмечала: “С 21 апреля вода на реке Казанке под крепостью стала сильно прибывать и за сутки поднялась почти на сто сантиметров”. Через четыре дня: “На всем протяжении Волги наибольшая прибыль воды отмечена около Казани. За сутки с 24 на 25 апреля прибыло около 162 сантиметров, а на следующий день – 229 сантиметров. Уже сейчас горизонт воды на Волге соответствует высшему горизонту весенней воды прошлого года”.

Тогда же в городе была проведена мобилизация транспортных средств для перевозки имущества, созданы наблюдательные пункты во всех районах Казани, на которых устанавливались постоянные дежурства.

Когда же на казанских улицах стала появляться вода, самые отъявленные скептики, поначалу не верившие в худший сценарий развития событий, были не на шутку встревожены. Как сообщалось в отчете центральной комиссии, первый приступ неконтролируемого подтопления начался с 1 по 3 мая, когда воды прибыло 12 вершков (вершок равен приблизительно 4,5 сантиметра. – Авт.) и затопило дом №66 на Нижне-Федоровской улице. С 4 на 5 мая подъем воды составил еще 18 вершков, затоплен один дом по правой стороне Булака. Далее вода ежедневно прибывала от трех до семнадцати вершков.

По информации 2-го отделения милиции, “с 7 на 8 мая водой около 4 часов ночи были залиты Задне-Заводская, Заводская и часть Фуксовской улицы. Было выселено 132 человека. Сообщение с городом – на дежурных лодках”.

За лаконичными строками официального отчета – экстренная эвакуация, сбор нехитрых пожитков. Как правило, люди стремились спасти самые ценные, по тем временам, предметы домашнего обихода – сундуки с домашним скарбом, самовары, пуховые подушки. Об одежде думали в последнюю очередь.

В сложных условиях проходила эвакуация жителей отдаленных слобод. В ночь с 7 на 8 мая был прорван вал между Козьей слободой и Крыловкой, в результате отрезанными от города оказались слободы Ягодная, Крыловка, Гривка, Козья, Рабочая, Красная (почти весь современный Кировский район). Заранее оповещенные жители в основной массе были готовы к выселению. Для оказания срочной помощи выделяется 157 подвод, но выяснилось, что подъехать на лошадях к затопленным районам уже невозможно. В связи с этим в слободы были направлены все лодки, имевшиеся в распоряжении 6-го района.

Были и те, кто не особенно рассчитывал на помощь милиции и общества спасения на водах, используя для эвакуации подручные средства, начиная от самодельных плотов и заканчивая корытами для стирки. Возникали трагикомические ситуации. Сохранился рассказ очевидца: “Тонет молодая девушка… впереди ее захлебывается корова. Из воды торчат два рога. Душераздирающий крик:

– Спасите!

Лодка спешит. Подбирает девушку, но та отчаянно сопротивляется.

– Не меня – корову спасайте!”

Даже в центре во многих местах было прервано трамвайное и автобусное сообщение. Пешеходные мосты через Булак были подняты водой и снесены со своих мест. Как свидетельствуют источники, к середине мая вода подошла к нынешней улице Баумана: “Пересекающий центральную часть города Булак выражает явное намерение заглянуть на Большую Проломную улицу. Он в нескольких местах уже сбросил мосты, перешагнул свои границы и подтачивает дома”.

В самом деле, чем не Венеция?

В это время в другой части города Кабан, скованный со всех сторон домами и улицами, подпираемый через Булак водой Казанки, вышел из берегов. По канавам и выбоинам вода уже добралась на Вознесенскую улицу (ныне Островского), Георгиевскую площадь, залила территорию завода “Спартак”.

Чтобы представить масштабы происшествия, достаточно сказать, что под водой оказались практически вся центральная низменная часть города, Подлужная улица, Адмиралтейская слобода, село Савиново, Кизическая слобода вплоть до Кизического монастыря (ныне торговый комплекс “Тандем”). Частично под водой оказались такие предприятия, как завод имени Вахитова, пивоваренный завод “Красный Восток”…

Милиция в то время работала в усиленном режиме. Было установлено ночное патрулирование стражей порядка совместно с красноармейцами, членами общества спасения на водах. Во избежание массового мародерства из города выселялись, как выражались газеты, “преступные элементы”. На предприятиях учреждались комендатуры, следившие за охраной имущества. Конкретных свидетельств разгула преступности история не сохранила, однако косвенным подтверждением того, что такие факты имели место, могут служить нет-нет да появлявшиеся в печати сообщения о том, что “в связи с наводнением преступность принимает угрожающие размеры”.

Многие дома оказались залиты водой выше крыши. “По гладкой, сплошной водной равнине в беспорядке разбросаны черные пятнышки. Это выглядывают из-под воды крыши затопленных домов”, – писала 15 мая “Красная Татария”. Но и здесь горожане не растерялись. Многие, отказавшиеся от эвакуации, приспособились… рыбачить с чердаков своих наполовину затопленных домов.

В этой связи по меньшей мере нелогичным выглядело опубликованное в одной из казанских газет объявление о том, что “недоставленные телеграммы граждан затопленных окраин можно получить на телеграфе”. До того ли горожанам было?

Однако природное любопытство давало знать о себе даже в экстремальных условиях. При этом люди часто рисковали жизнью. Потребовалось специальное предупреждение отцов города о запрете “гражданам катания на лодках в пределах города и затопленных слобод. Все лодки будут отбираться для обслуживания населения, пострадавшего от наводнения”.

Максимальный уровень воды был зафиксирован в Казани 19 мая – 14,78 метра от уровня моря. Такого город еще не знал. Известно, что одно из самых крупных наводнений настигло город в 1888 году. Тогда вода поднялась на 13 метров. Небывалый подъем воды в 1926-м привел к затоплению 2612 домов и, как следствие, эвакуации, по разным данным, от 10 до 15 тысяч человек. За короткое время было переселено в клубы, административные здания, путем уплотнения к знакомым и родственникам около восьмидесяти – ста тысяч горожан, которые проживали на 154 улицах.

Естественно, наводнение создало множество бытовых проблем, начиная от перемещения по городу и заканчивая продовольственным снабжением. Выселенные из своего жилья люди ютились по клубам, школам – по шесть-восемь семей в маленьких комнатках, условно разделенных стульями и кроватями. На многих предприятиях, учитывая обстоятельства, рабочие были направлены в оплачиваемые отпуска. Как свидетельствуют архивные документы, активную позицию в этом вопросе заняли профсоюзы. Именно они настаивали на выплате предприятиями компенсаций рабочим за вынужденный простой. Раньше срока открылись дома отдыха, куда тоже эвакуировались пострадавшие от наводнения. Только на махорочной фабрике до шестидесяти процентов рабочих были направлены в дома отдыха.

Особо сложно с психологической точки зрения было в первые дни наводнения: никто не знал, сколько оно продлится. К тому же отсутствовало четкое руководство, что приводило, например, к тому, что около Кремля ежедневно скапливались десятки, сотни людей. Поначалу они надеялись перебраться через Казанку. Невозможность добраться до своих предприятий или жилищ, спекулятивные цены частных лодочников доводили подчас до драк. Люди часами простаивали в очередях. Даже когда были пущены три небольших пароходика “Нептун”, “Революционер” и баркас №14, доставлявшие пассажиров из Казани в подтопленные слободы, это мало спасало положение.

Постепенно были введены меры по нормализации продовольственного снабжения Казани. По предложению комиссии по борьбе с наводнением в затопленных слободах заработали шесть походных кухонь, выделенных военными. Они выдавали населению не только кашу, но и столь необходимый кипяток. Заречье и Суконная слобода снабжались Нарпитом.

Особо пострадавшие получали бесплатные или частично оплачиваемые обеды. Их качество, судя по многочисленных жалобам трудящихся, было, увы, невысоким. Плата за усиленные обеды составляла 15 копеек за мясное блюдо (при среднемесячной заработной плате чуть более двадцати рублей. – Авт.) и 10 копеек за тарелку каши. Как впоследствии признавались бывшие “наводненцы”, обедами этими “хоть голову поливай – не запачкаешься, одна вода”.

Поначалу Совнаркомом ТАССР было ассигновано пять тысяч рублей на экстренные меры по оказанию помощи пострадавшим. Но вскоре стало очевидно, что этой суммы недостаточно.

По мере отступления воды горожане начали подсчет убытков. В результате к концу июня – ко времени окончания наводнения ─ определилась сумма почти в… три миллиона рублей! На одно только укрепление берега Кабана насыпной землей предлагалось израсходовать более двухсот тысяч рублей. По жилью убытки вообще исчислялись более чем в 1,3 миллиона рублей. После ухода воды 127 квартир в домах города оставались незаселенными – условий для проживания в них уже не было. Чтобы хоть как-то выйти из положения, госорганы направили в Москву представителей ходатайствовать об оказании помощи в восстановлении города от наводнения…

Между тем жизнь постепенно входила в нормальное русло. Уже 30 мая было возобновлено движение автобусов по Адмиралтейской дамбе до пароходной пристани. А через день – как всегда, в срок – открылась знаменитая казанская ярмарка “Ташаяк”. Сразу после спада воды на площади возле нынешнего цирка были развернуты ларьки, открылись магазины, начали ремонт мостовых. Вскоре здесь уже мало что напоминало о недавней стихии.

Как свидетельствуют архивы, уроки наводнения были учтены. Накануне весеннего паводка 1927 года в свет вышла брошюра-инструкция “Перед новой опасностью”. Ее автор Николай Петров (тот самый бывший руководитель центральной комиссии по борьбе с наводнением) кратко напомнил о прошлогодней истории противостояния стихии и задачах, призванных не допустить ее повторения.

Сегодня эта книжица – библиографическая редкость.

Людмила КУЗНЕЦОВА.