– Ты знаешь, после того, что со мной произошло, я уже никогда не буду рассказывать анекдотов про тещ. Хотя тебе известно, что со своей тещей долгое время я жил как кошка с собакой. Сейчас же считаю, что этим женщинам пора воздать должное. Мало того, именно за тещ подниму первый бокал в новогоднюю ночь, что предлагаю сделать и другим мужикам.

Так начал рассказ о приключившейся с ним недавно истории мой знакомый Михаил Портнов, газоэлектросварщик на одном из лениногорских частных предприятий. События с неожиданным сюжетом, в центре которых он оказался, стали разворачиваться примерно месяц спустя после того, как его в составе монтажной бригады послали в Оренбуржье строить гараж под сельхозтехнику для тамошнего фермера.

Земли его, по словам Портнова, были неподалеку от Бугуруслана, где Михаил вместе с товарищами по работе нет-нет да и проводил досуг, чаще всего попивая пивко в недорогом кафе. Там он и познакомился с очаровательной девушкой, представившейся ему Анютой.

– Более красивой девицы, – говорил с придыханием Мишаня, – я в своей жизни не встречал. Ну и втюрился в нее по уши. А она, представляешь, взаимностью мне отвечала, несмотря на то, что ей только восемнадцать исполнилось, а мне уже за сорок перевалило. Когда я ее приметил, Анюта в компании сверстников мороженым угощалась, а потом, после нашего знакомства, только со мной вечера проводила. Я же в Бугуруслан теперь каждый день старался выбраться.

– Ну и закрутился у нас с Анютой роман на полную катушку, – продолжил Портнов. – Голову я настолько потерял, что решил с женой развестись и на чаровнице моей юной жениться. Раньше-то меня такие особы в упор не замечали, а тут такое счастье – с фигуркой точеной, прелестным личиком свежим в руки прикатилось. Ну не сумел я перед ней устоять, и все. Короче, отбил супруге телеграмму: мол, так и так, назад в семью не жди, поскольку нашел новую спутницу жизни. Для того чтобы, когда недели через три мы заказ выполним и я в Лениногорск вернусь, жена уже морально подготовилась к разводу.

И, как далее поведал Портнов, покатилось у них с Анютой дело к свадьбе. Благо им было где вить семейное гнездышко – возлюбленная Мишани училась на технолога в местном профессионально-техническом лицее и снимала на родительские деньги комнатку у одинокой бабки в частном доме.

Ну а затем случилось то, что Портнову не могло присниться и в страшном сне – Анюту похитили!

– Сперва, – вспоминал Мишаня, – я подумал, что малышка моя не явилась на очередное свидание потому, что уехала погостить или по какой иной срочной причине к отцу с матерью в оренбургскую деревню, откуда родом. Правда, Анюта всегда сообщала мне заранее о подобных отъездах. А вскоре на мой мобильник позвонил какой-то парень и сообщил: Анютка украдена его пацанами и ежели я не выплачу за нее сорок пять тысяч рублей, то получу назад свою ненаглядную… частями. После таких слов я холодным потом покрылся.

Ну и стал думать, где деньги взять. Вообще-то я их уже заработал, но получить мог полностью только по возвращении в Лениногорск в кассе родного предприятия. А выкуп похитители требовали немедленно.

Ночь после треклятого звонка без сна маялся и наконец надумал так: если у ребят по бригаде нужную сумму подзанять, то позвоню лениногорскому приятелю моему и заочно продам ему по сходной цене свой “жигуленок”, на который он давно глаз положил. А пятьдесят тысяч попрошу в Оренбуржье подвезти, ничего, разумеется, жене моей не сообщая.

Однако до сей операции дело у Портнова не дошло. Не собрав денег по месту командировки, на что у Мишани, впрочем, надежда была маленькая, он несколько раз пытался дозвониться до приятеля в Лениногорск, но безуспешно. И, быть может, добился бы своего, но…

Портнов, которому Анюта мысленно рисовалась прикованной где-то в мрачном подвале наручниками к трубе, совершенно неожиданно увидел ее беспечно веселящейся в компании с другой девицей и двумя коротко стриженными амбалами у стойки бара небольшого ресторанчика на бугурусланской окраине. Портнов забрел сюда совершенно случайно. “Похищенная” якобы девушка тоже заметила его. Замерла растерянно, потом вспорхнула с крутящегося стула, что-то резко сказала сидевшему рядом парню и исчезла за дверью с надписью “Служебный вход”.

– Я же стоял в это время ну буквально как мешком стукнутый, – признался, рассказывая это, Мишаня. – Никак не мог сообразить, показалось мне все это или нет. Но потом все же понял, что не показалось. Подошел к бару, спрашиваю у амбалов (очень все-таки хотелось надеяться, что ошибся), как зовут их подружку, которая только что с ними сидела. Ну а они агрессивно пояснили, в какую сторону и как далеко я должен идти, и что мне никакого дела до этого быть не должно. Связываться с такими было опасно, и пришлось ретироваться.

Можешь сказать, что все сильны задним умом, однако я заподозрил что-то неладное и раньше, когда мне назвали сумму выкупа за Анюту. Несерьезной она показалась, поскольку в таких случаях, насколько известно, похитители требуют как минимум тысяч двести-триста рублей, и уж никак не сорок пять. Выходит, за этой несерьезной суммой и люди стояли несерьезные. Та самая шпана, которую я случайно в баре встретил. Потом разузнал, что группа эта криминальная уже не единожды промышляла столь нехитрым способом, разводя на деньги очарованных Анютой мужиков, будто бы похищая ее. А суммы назначали небольшие тоже не без расчета: собрать их очередной жертве было легче и быстрее. Денег в итоге вымогали больше за счет ускоренной их проворачиваемости.

“Невесту” свою я больше не видел, звонки о ее выкупе, понятно, тоже прекратились. Хотел было в милицию пойти, но в бригаде отговорили. Мол, что стражам порядка предъявишь-то? Те амбалы в один голос заявят, что никого не похищали. Анюта, их сообщница, это, естественно, подтвердит. Так что останусь я в круглых дураках.

Ох, как же я себя костерил, что поспешил отправить домой ту дурацкую телеграмму о разводе! Ведь жизнь напрочь себе поломал. Жена у меня такая заботливая, ласковая. Готовить большая мастерица. Постоянно старалась меня чем-то вкусненьким удивить, сама мне пивко покупала по выходным. С ней как сыр в масле катался.

И что мне лукавый эту встречу с молодухой устроил?.. Можно было представить, как жена отреагировала на мою телеграмму. И на порог-то теперь не пустит.

И все-таки собрался я с духом (а куда деваться?), с бухающим сердцем позвонил, вернувшись из командировки, в дверь родной квартиры. Когда же супруга моя Зоя ее открыла, думал, сейчас сползу вниз по стенке от запредельного волнения. Зажмурился даже от ожидания чего-то жуткого. А Зоя…

А она вдруг на шею мне бросилась:

– Ну наконец-то, – услышал я ее радостный голос. – Я уж не знала, что и подумать. Ты чего не звонил-то? Только через фирму твою и узнавала, что с тобой все в порядке, жив-здоров. С мобильником что-то случилось?

А я в ответ лишь ошарашенно головой киваю и ничего понять не могу. Всего ожидал, но только не этого. Даже ущипнул себя, не снится ли все это?

Да нет, не снилось. Хотя и обед шикарный после ванны, и запотевшая бутылка водки из холодильника на празднично накрытом столе, и все прочее было в тот день, как красивый сон.

Вот так загадка! В конце концов пришел к выводу, что отправленная домой телеграмма по каким-то причинам сюда не дошла.

А потом вот что выяснилось. Недавно теща моя в больницу попала. Она у нас живет. Пошла вместе с 3оей по магазинам и плохо ей с сердцем стало. На “скорой” в больницу отвезли, откуда мне жена домой позвонила и попросила подвезти в больницу тещин полис обязательного медицинского страхования. И сказала, где его найти.

А я в это время настроился хоккей по телевизору посмотреть, на диване удобненько расположился. Чертыхнулся от досады – уж очень не хотелось из дома в холод вылезать. Но делать нечего: нашел указанную женой шкатулку, стал перебирать в ней разные документы тещи. И неожиданно обнаружил на самом дне старинной ее шкатулки под кипой всяких бумаг ту самую телеграмму о разводе с женой, которую отправил из Оренбуржья. Вот это был сюрприз!

Это что же получается, телеграмма-то до адресата все же дошла, а приняла ее у почтальона теща. Однако не показала дочери, а припрятала подальше. Почему? Иные подобного рода вопросы роем закружились в голове, когда вслед за телеграммой нашел еще и две квитанции о денежных переводах, каждый на две с половиной тысячи рублей. Куда б ты думал? В Бугуруслан до востребования на главпочтамт, на имя юной моей красотки.

Словом, было о чем порасспрашивать тещу. Представляешь, с какими чувствами я шел к ней в больницу? Когда дверь в палату открывал, аж руки задрожали.

Пошептались мы с тещей в отсутствие 3ои, после чего ее мама мне одним из самых близких людей стала.

Выяснилось, что телеграмму Анна Егоровна дочери не показала, зная ее нрав и надеясь все-таки брак наш каким-то образом сохранить. И не только ради 3ои, но и ради меня. Хотя мне всегда казалось, что я ей шибко не по душе. Понимала, что без Зойки пропаду. Да я и сам это тогда, в Оренбуржье, хоть и с опозданием, но понял.

А потом зазноба моя юная с тещи стала деньги тянуть.

Позвонила нам как-то домой, уже после отъезда нашей бригады из Оренбуржья, и заявила Анне Егоровне, что разрушит семью этого урода (ну, понимаешь, кого она так назвала), предоставив моей жене такие снимки, от которых та в осадок выпадет. И вот чтобы наше с женой семейное бытие в одночасье не рухнуло, теща и телеграмму прибрала, и деньги вымогательнице выплатила.

А я-то все думал, почему вдруг Анна Егоровна про поездку в Австралию перестала говорить. Дело в том, что она долго наводила справки о своем отце, пропавшем без вести на фронте, и наконец через какие-то международные организации выяснила, что он в плен попал и затем в разных странах жил, а похоронен в небольшом австралийском городке. Так вот теща и загорелась идеей его могилку посетить, для чего стала собирать деньги, отказывая себе во всем. Даже вновь взялась за репетиторство – до пенсии-то учителем математики и физики работала. И вот ей поневоле пришлось раскошелиться за мои оренбуржские проказы.

Дорого, в общем, стали моей семье Анютины глазки. И я, конечно, сильно пожалел, что сразу в милицию не пошел. Тогда б не пришлось прикладывать столько труда, чтобы отбить охоту у несостоявшейся невесты тянуть с нас деньги.

– Я ведь, – говорила мне Анна Егоровна в больнице, – в тайне от дочери все держала не только ради нее, но и… Ты вот, наверное, на ворчание мое обижаешься, а не знаешь, поди, что я и к тебе привязалась сильно.

У меня при этих словах даже глаза повлажнели. И ежели раньше я ждал, когда теща уедет (она по полгода то у нас, то у второй дочери в Мончегорске жила), то теперь буду уговаривать ее в доме моем навсегда остаться. И при первом же удобном случае с великой признательностью подниму тост за дорогую мою тещу.