Старым фронтовикам для знакомства много времени не надо. Не успел теплоход “Николай Гастелло”, предоставленный татарстанским ветеранам для круиза, пройти первые километры вниз по Волге от Казани, как уже завязалась на борту оживленная беседа.

Обычно представление о заслугах фронтовика уже можно составить по его наградам. И первый вопрос спутнику по предстоящему путешествию: где воевал, за что ордена? Далекая война – главная тема разговоров. Потому что цель путешествия – город, название которого звучит здесь чаще всего по-старому, – Сталинград. В том нет вызова политикам или ностальгии по прошлому. Как иначе назовешь то место, где разыгралось великое сражение, названное именем этого города, и вершина которого пришлась на вот такие же сентябрьские дни 63 года тому назад?

Впрочем, непосредственных участников тех боев на теплоходе немного – всего-то девять человек. Самому молодому из них – за восемьдесят. Раненому под Сталинградом Александру Мотыженкову как раз в эти дни исполнилось восемьдесят пять лет, а боевому летчику, довоенному выпускнику Сталинградского авиационного училища Мингазу Тимирову, недавно стукнуло девяносто два.

Но и для остальных фронтовиков Сталинград – часть их личной биографии, след глубоких, неизгладимых переживаний. Пусть и воевал сегодняшний ветеран в ту осень за много верст от великой битвы – положим, под блокадным Ленинградом или на Ржевском поле, обильно пропитанном кровью, на донских плацдармах под Воронежем. Или суждено было, как тогда казанскому школьнику Валентину Даутову, почти через три года продолжить Сталинградскую победу в завершающих боях у Берлинского рейхстага…

О Сталинградской битве написано много. Кажется, во всех подробностях и деталях. И все-таки остается в ее истории то, о чем могут рассказать только непосредственные ее участники. Особенно солдат пехоты, этот малоприметный “чернорабочий” войны. Что-то скрывать ему незачем, особенно гордиться – нечем. Что было, то было.

Всю дорогу снимали их на пленку неутомимый режиссер ГТРК “Татарстан” Камил Арифуллин и оператор Валерий Журавлев, готовя материал для задуманного телефильма о ветеранах Сталинграда – татарстанцах. Ведь задумали они сохранить образ человека уже уходящего поколения. Может быть, это последняя такая возможность…

Удивительные люди, эти ветераны. Просто поражает точность их памяти. Велика и богата событиями послевоенная биография “сталинградца” Василия Исайкина, человека в республике известного по многолетней сугубо мирной деятельности. Но как свободно перечисляет он имена населенных пунктов и даты тех давних боев, ставших достоянием большой истории! А для него, Василия Ивановича, они – факты его личной биографии.

…И вот он, Волгоград. Современный город, ничем внешне не похожий на тот, который сгорел в огне неслыханной по ожесточению битвы. Даже прежние названия улиц в большинстве своем не сохранились. И почти никто уже не помнит тот старый Мамаев курган – изрытую окопами, перепаханную снарядами и бомбами, опутанную колючей проволокой высоту с отметкой 102,0.

Мне довелось видеть его в те дни, когда наш противотанковый артиллерийский полк в составе 21-й армии (потом 6-й гвардейской) прорвался к осажденной героической армии Чуйкова. А потом, в первые послевоенные годы, продолжая здесь военную службу, я был свидетелем рождения на фантастических, безжизненных развалинах огромного человеческого поселения – совсем другого мегаполиса. К тому же со временем получившего и совсем другое название.

Но память о том, что здесь тогда происходило, осталась. Вот сохраненная обоженной огнем земля, а в ней – оставшиеся навечно кости безвестных солдат, вот сам воздух, насыщенный до отказа человеческими страданиями… Потому каждый, кто вступает на этот волжский берег, остро ощущает близкий след давней трагедии. Но, может быть, самое волнующее пережито старыми фронтовиками в год 60-летия Победы даже не у подножия всемирно известного монумента, не перед созданной талантом художников панорамой битвы. А на клочке земли вблизи села Разгуляевка, что на подступах к городу, названного “солдатским полем” с грудой собранного здесь старого боевого железа, холмиком сталинградской земли, круто замешанной на осколках. Застывшее в тишине пространство когда-то смертоносного минного поля теперь – просто поле, поросшее желтеющим степным ковылем. Хотя и остающееся навсегда “солдатским”…

Возникали в нашей среде и споры о восстановлении прежнего, знаменитого по истории войны названия города. И роли человека, запечатленного в этом названии. Как решить эти споры? Мне, признаюсь, по душе ответ одного волгоградского мальчонки, который на “контрольный” вопрос повстречавшегося на улице ветерана о том, в чью честь когда-то был назван его город Сталинградом, уверенно пояснил старику с несколькими рядами наградных планок на костюме: “Да в честь Сталинградской битвы, дедуля!”