Впервые о старинной азнакаевской деревне Бирючевка я узнал от подвозившего меня водителя-дальнобойщика.

– Вообще-то, – сказал шофер, – населенный пункт этот следовало бы назвать Ключевкой. В знак того, что уж очень здесь чистая и вкусная вода. Говорят, тут в прежние времена даже водку изготовляли, которая славилась по всему Поволжью и в Зауралье.

– Так ли это? – спросил я потом старожилов Бирючевки.

– Да, – подтвердили они, – прадеды рассказывали, что когда-то предки наши действительно шибко хорошую водочку умели производить. А организовали сей промысел в те времена петербуржские дворяне Бирючевские, по фамилии которых и названа деревня. Мастера по хмельному делу у нас до самой Октябрьской революции были. В память об одном из них и поле возле нашего поселения названо.

История такая произошла. Будучи участником Первой мировой войны, этот бедолага в плен к немцам попал. И, поняв, что останется он там надолго, а может, и вообще навсегда, написал письмо землякам, в котором указал, где он, отправляясь на фронт, бочку доброго вина закопал (не пропадать же добру, пусть, дескать, деревенские выпьют за его здоровье). Что здешние мужики с большим удовольствием и сделали. А через некоторое время сам хозяин бочки на родину прибыл, освободившись из полона волей счастливого случая. И давай переживать, что выпито вино, которое он для себя запас.

– Все, что касается этого человека, истинная правда, – покивали головами другие бирючевские старики, – но вот насчет названия села мы от родителей своих иные рассказы слышали. Якобы жил на месте Бирючевки молодой, но довольно странный мужик. С окрестными крестьянами общался неохотно, предпочитая подолгу не выходить из лесной чащобы, где стояла его избушка. За то и прозван был Бирюком – так тогда на Руси частенько называли волков, а также тех, кто отличался нелюдимостью.

Богатством Бирюк, понятно, не славился, но в еде и одежде нужды не знал, промышляя охотой на пушного зверя. Так бы, наверное, и закончил свою жизнь одиноко в берлоге своей, если бы не влюбился однажды в крестьянскую дворовую, то бишь крепостную девку, которая собирала вместе с подружками грибы неподалеку от жилища Бирюка. Да так сильно влюбился, что сон потерял, охоту почти забросил и дальнейшей жизни без этой длиннокосой красавицы не мыслил.

Подался Бирюк с поклоном к помещику, которому она принадлежала, а тот поначалу выкобениваться начал, мол, девка и самому ему для забавы нужна, а потом заломил за нее такую непосильную для Бирюка цену, что тот нахлобучил молча шапку на голову и подался с барского двора, стиснув зубы.

Долго тосковал-горевал в лесной глуши, есть-пить перестал. Ну а после не придумал ничего лучше, как выкрасть полюбившуюся ему девицу-красу. Что и сделал однажды безлунной летней ночью, бесшумно прокравшись в барские владения.

Привез избранницу к себе в неухоженное логово с тем, чтобы уже следующим вечером, как основательно стемнеет, убраться с любимой куда подальше. Да вот помещик его опередил. Сразу поняв, кто умыкнул его крепостную, тут же направил челядь свою в лесное жилище Бирюка. Спустя несколько часов холопы барские уже ломились в дверь его избушки. Тот же не столько расправы над собой испугался, сколько того, что любимой лишится. И взмолился он лесному духу с просьбой не допустить такую беду. И будто услышал тихий басовитый голос, прозвучавший невесть откуда: “Веди непрошеных гостей к роднику у орехового бурелома. Только там не вода, а брага будет течь… Тем и спасешься”.

Так и поступил обложенный со всех сторон погоней мужик. “Ладно, ребята, – сказал преследователям, – ваша взяла, и сам я вам сдаюсь, и красну девку возвращаю. Но перед тем, как вы нас к хозяину своему поведете, хочу вас хмельным напитком угостить и тем самым свою вину перед вами чуток загладить. Ведь с десяток верст из-за меня вам пришлось ноги топтать”. “И чего же, действительно, не принять малость с устатку, – согласились те, – доставай, что у тебя там есть”. “Вы уж извиняйте, – вздохнул виновато Бирюк, – но к запасам винным моим еще немного пройти надобно…”

Пришли всей компанией к роднику. Преследователи сперва не поверили, что струи его хмельные, а как припали к ним, так уже и не оторвались. Вода же родниковая такой изрядно пьянящей оказалась, что холопы барские вскоре лыка не вязали, а затем и вообще полегли замертво.

Спасшийся таким чудесным образом мужик упал на колени перед девицей и давай ей от избытка любви и счастья руки целовать. “Ну какой же ты Бирюк, ты не Бирюк, – засмеялась та. – Ты Бирючок – так в моих родных землях у Волги, откуда меня продали, ласковых годовалых бычков кличут…”

Все это слышали трое крестьян с женами, которые собирали в дубравах сушняк для печей и подошли к роднику, чтоб жажду утолить. С их-то легкой руки, говорится в легенде, и стало возникшее в том месте поселение называться Бирючевкой…

– Некогда поверье такое существовало, – добавили рассказчики, – что из-за того родника, который вдруг на время брагой забил, именно в нашей деревне затем и появились умельцы, искусные в изготовлении крепких спиртных напитков.

Однако с годами, замечу, население окрестное успело о них почти полностью забыть, поскольку уже много лет славится Бирючевка больше иными мастерами.

Сегодня хозяйство под вывеской ООО “Бирючевка” считается одним из самых крепких в районе. Правда, с деньгами у бирючевцев все же похуже стало. Если в прошлом году они почти на полтора миллиона рублей купили минеральных удобрений, нынче таких средств нет. Зато научились возвращать своей земле плодородную силу с помощью органики, применяя измельченную после жатвы хлебов и запаханную в почву солому. Также используют донник, бирючевцы его так умело заделывают в почву, что он на каждом гектаре заменяет примерно шестьдесят тонн органики. Вот почему Бирючевка и входит в число лучших производителей зерна в районе.

Не менее значительные успехи и у здешних животноводов. По наличию крупного рогатого скота Бирючевка в середине азнакаевских хозяйств, а вот по продаже, например, мяса впереди большинства из них. В основном за счет того, что в деревне наловчились с лихвой заготавливать высококачественные корма для дойных и откормочных гуртов.

Бирючевцы в числе первых в республике освоили заготовку сенажа и соломы тюковым способом – с применением целлофановой упаковки.

А теперь о том, что меня удивило в Бирючевке, пожалуй, больше всего. Еще лет десять назад в хозяйстве работало двести человек, сейчас – сто двадцать, а вскоре, годика через три, может остаться лишь восемьдесят. В Бирючевке к этому готовы. Ускоренными темпами механизируют фермы, чтобы уход за животными можно было осуществлять сокращенным персоналом. Построили с той же целью откормочник, где молодняк может обслуживать всего один человек, возводят еще одно такое помещение. Оборудовали доильный зал, позволяющий увеличить число коров, закрепляемых за каждой дояркой. Закупают в первую очередь те прицепные сельхозмашины, которые способны одновременно выполнять сразу несколько агротехнических операций.

Стараются экономить на всем, в частности, производя уборку зерновых силами не двенадцати устаревших комбайнов, как прежде, а двух новых модернизированных и более мощных. Также отказавшись от дорогих и по цене, и в эксплуатации тракторов ДТ-75, выполняют полевые работы с помощью колесников и используют энергоемкие гусеничные агрегаты Т-150 только на пахоте, бороновании пашни.

Не менее интересно то, что в Бирючевке сочли целесообразным содержать технику не в общих, а в индивидуальных боксах, ключи от которых хранят у себя механизаторы, загоняющие в них своих “стальных коней”. Это добавляет земледельцам чувство истинного хозяина.

Дома, подворья жителей деревни крепкие, опрятные, аккуратно выкрашенные в веселые краски. Бирючевка полностью газифицирована, располагает средней школой, хорошо оснащенным медпунктом, пекарней, клубом, магазином, почтой.

Летом в чисто прибранной Бирючевке особенно уютно, красиво. И я понимаю того водителя-дальнобойщика, который, глядя на яркие, благоухающие цветники возле механических мастерских, сказал, что хотел бы жить в этой деревне…