“В бой они шли не робея и дрались с врагом неистово. Их боялся немец. Заранее зная, что удастся выжить только считанным из них, перед боем они просили лишь сообщить семье о снятии с них судимости. Они искупали свою вину перед Отечеством кровью”. Так вспоминает о штрафниках полковник в отставке Гани Давлеев.

Особое назначение

…К 1942-му молодой лейтенант Давлеев командовал ротой, получил орден за взятие “языка”. Несколько раз был ранен, но возвращался в строй. Однажды “молодого, да раннего” вызвал генерал-полковник Горбатов, командующий 3-й армией Брянского фронта, и предложил стать… командиром штрафбата.

– Дело было в ноябре. Мне и еще десятку младших командиров надлежало встретить своих будущих солдат на железнодорожной станции, – вспоминает Гани Давлеев. – Примерно теплушек тридцать, набитых людьми. Ожидали увидеть все что угодно, но все же не такой сброд. Проштрафившихся военных среди них было не более десятой части, у большинства же за плечами – несколько судимостей “на гражданке”. Понятия о воинской дисциплине, о присяге – ни малейшего. Как командовать этими рецидивистами и идти в бой в их окружении?

Ночью в сорока километрах от линии фронта надо было в течение двадцати минут разгрузить эшелон с шестьюстами “новобранцами” и увести их в ближайший лес, чтоб укрыть от немецкой авиации. Молодой лейтенант был в растерянности. Не только он, но и видавшие виды командиры до сих пор не имели дела с таким количеством уголовников. Согласно июльскому приказу наркома обороны №227 осужденные до пяти лет должны были в штрафных батальонах провоевать один месяц, от пяти до семи лет – два месяца, свыше семи – до трех месяцев.

Через несколько дней батальон отправили к месту дислокации. “Солдаты” еще не обмундированы, в тюремных робах, вместо имен – клички. По пути воруют домашнюю живность, на привалах жарят, парят… Двадцатилетнему лейтенанту было несладко. К тому же через некоторое время, не выдержав трудностей, сбежал в обычное подразделение замполит роты. С младшими командирами недокомплект, не было в роте и особиста…

В первую очередь Давлеев потребовал у штаба и политуправления замполита. На следующий день в блиндаж командира явился старший лейтенант. Лицо алкоголика, неряшливый вид. Не дожидаясь проверки документов, попросил выпить, потом испросил разрешения поспать хотя бы пару часов. Придя в себя ото сна, замполит спросил Давлеева:

– Где народ?

– Стоит в авангарде, обороняет фланги. Немцы в 150-200 метрах минируют поле боя.

– Я пройдусь.

Замполит довольно быстро нашел общий язык с бойцами, так как сам оказался из осужденных. В первый же день он приставил к своему командиру телохранителя лет тридцати пяти. Кликали его Петром Первым. Ростом под два метра, силищи немерено. Этот Петр Первый прошел со своим командиром всю войну, несмотря на то что Давлееву довелось комплектовать тринадцать батальонов штрафников…

После войны одному из телохранителей, кавалеру ордена Красной Звезды, “всесоюзный староста” Михаил Калинин подписал разрешение прописаться в Москве, отблагодарив тем самым его за заслуги перед Отечеством. Другой штрафник, Трофим Скоба, пошел в науку, стал профессором.

Стратеги удачи

…Первый бой. У реки Оки в Орловской области усиленная разведгруппа немцев проникла через линию фронта, перебила многих бойцов части, державшей оборону. Давлееву в срочном порядке приказали в ту же ночь “заткнуть брешь”. Его батальон занял плацдарм шириной в два километра. В первом же бою штрафники проявили себя с лучшей стороны. Даже раненые с поля боя не уходили. “Снимите судимость – единственная просьба”. После каждого боя живым в штрафбате оставался один из десяти-пятнадцати…

Давлееву удалось наладить хорошие отношения с подчиненными, но отучить их от воровства не удалось. “Обчищали” они и своих, и чужих. Несколько раз штрафники по ночам умудрялись незаметно проникать в немецкий тыл и уводить породистых коней, которые наутро уже по-хозяйски пофыркивали в командирской конюшне.

Однажды бойцы во главе с замполитом решили организовать разведку. Командир дал согласие. Вместо запланированных двадцати человек в разведку без разрешения ушли двести. В немецком тылу они устроили дикий переполох. Разгромили штаб, взяли в плен несколько офицеров, набрали гору трофеев. Немцы от такой дерзости рассвирепели и обрушили на наши позиции шквальный огонь. Через день, после того как немцы немного успокоились, Давлеева вызвали в штаб. Туда он отправился с мыслью: “Расстреляют за самовольство!” Могли бы, но спасло то, что “языки” оказались очень ценными – двое аж из самого Берлина. Правда, из “разведгруппы” в живых осталось не больше половины…

– Мои зэки были по-своему дружный и весьма изобретательный народ, – вспоминает Гани Давлеевич. – Бывало, спрашивают: “Командир, сколько будем стоять на привале?” – “Часа три”. За это время они успевают добыть зерна (на линии фронта урожай никто не собирал), намелют муку, сложат печь, выпекут каравай.

Летом 1943 года Гани Давлеева вызвали в штаб, где поставили перед ним задачу взять высоту за болотистой речушкой Друть – притоком Днепра.

– Надеемся на ваш батальон. Завтра утром после сорокаминутной артподготовки пойдете в бой.

Давлеев созвал военный совет из “авторитетов”.

– Нет, – посоветовавшись, сказали они, – сорока минут слишком много, к немцам за это время может подоспеть подкрепление с танками. Пусть наша артиллерия “жарит” их не более семи минут. Этого времени нам будет достаточно, чтоб разминировать поля и добежать до высоты.

Давлеев повел своих “стратегов” в штаб. Сначала его отчитали: кого, мол, слушаешь – уголовников! Кто у вас командует, ты или они? Но в итоге с доводами согласились. И высота была взята. Правда, от батальона Давлеева осталось всего 40 человек.

На широкую ногу

– К сожалению, мои ребята всегда оставались в тени. Несмотря на героизм, их не награждали ни медалями, ни орденами.

Впрочем, однажды батальон посетил командарм Константин Рокоссовский, наслышанный о мужестве штрафников. Познакомившись с бойцами, он поинтересовался у командира:

– Товарищ капитан, какие задачи у вашего подразделения в ближайшее время?

Взглянув за речку, по которой проходила линия фронта, капитан Давлеев ответил:

– Ужинать будем на том берегу, товарищ генерал, а завтракать будем вон на той высоте, – сказал он, указав на возвышающийся холм, где окопался неприятель.

– Как же не дойти с такими людьми до Берлина! – рассмеялся довольный командарм.

Однажды Давлеев получил отпуск. Телохранители, тогда уже два Петра – Первый и Второй, вызвались сопроводить его. Запрягли лошадей, на телегу положили матрас, чтоб командиру было комфортно ехать. В столице решили перекусить, повели своего командира в ресторан.

– Сижу наблюдаю. Интересного народа все больше. Через некоторое время мои телохронители признаются, что это криминальные авторитеты. А ребята тратятся не жалея денег: на выпивку, оркестр… Решил узнать, где же они средства берут на гулянку. Два Петра повели меня к “моему” матрасу. Он был набит… деньгами! Где они их взяли, для меня до сих пор загадка…

Полтора года командовал штрафниками Гани Давлеев. Ранен был, но не отстал от своих и вместе с ними гнал врага. В августе 1943 года его батальон участвовал в освобождении Орла. Именно в честь этой победы Москва, впервые в Великую Отечественную, салютовала освободителям двенадцатью артиллерийскими залпами из 124 орудий.

В июне 1944 года штрафбат оказался в авангарде, готовился к знаменитой операции “Багратион” по освобождению Белоруссии. Капитан Давлеев был удостоен ордена Александра Невского, которым награждались самые отважные командиры.

…В августе 1983 года Гани Давлеевич был приглашен в Орел по случаю сорокалетия освобождения города. Со всех концов страны съехались ветераны. Давлеев стоял в окружении полковников и генералов.

– Ко мне подходит сухопарый старичок лет семидесяти, весь в наколках, – вспоминает он. – “Товарищ командир, я вас узнал. Если помните, когда мы стояли здесь, поблизости не было воды, до нее можно было добраться только под шквальным огнем противника. А у вас в блиндаже вода всегда была. Вы знаете откуда? Это мы вас снабжали. Мы по договоренности с немецкими штрафниками оставили тропинку незаминированной и в определенное время не обстреливали в течение 20 минут, чтобы они и мы успели набрать воды”. Я ему говорю: “Ты меня под трибунал подведешь такими откровениями. Это же братание”. На что солдат ответил: “Для нас важнее было ваше здоровье”.

Несмотря на три ранения, и сейчас в свои 83 года Гани Давлеевич в добром здравии, помнит боевых товарищей и очень тепло отзывается о своих необычных солдатах.

Фирдауса БИКМЕТОВА.