По словам жителей Старого Кувака, древнее их лениногорское село называется так потому, что более двух веков назад было основано на берегу реки по “имени” Куак, что с татарского языка можно перевести как “роща”.
Сохранилась легенда о том, что обретал некогда в здешних краях молодой охотник по имени Роча. Кроме силушки огромной, обладал он способностью излечивать практически от всех болезней травами да наговорами. В связи с чем постоянно тянулись к нему хворые с окрестных поселений, и никому Роча в помощи не отказывал. И не брал за нее ни полушки. Когда же кто-то пытался все же всучить ему узелок с продуктами, то врачеватель добродушно отмахивался и говорил дарящему: “Хочешь меня отблагодарить, так дерево там посади”, – указывая, где это надобно сделать, чтобы создать полям живую защиту от суховеев. И с годами подросла там роща, настолько связанная с охотником-целителем, что незаметно как-то Рочу стали звать Рощей.
Жил Роща тихо-мирно до тех пор, пока один из излеченных охотником крестьян не проболтался, как тот поставил его на ноги.
– Привезла меня жена к Роще на телеге, – рассказывал он полушепотом родне, знакомым, округлив глаза, – и давай я ему плакаться, как медведь, на которого я охотиться с брательником ходил, чуть душу мою Богу не отправил, поломав так, что я теперь только лежмя лежать могу… А целитель перебил, говорит, что сам все знает. Добавив с улыбкой, что горю моему поможет, хотя и шибко непросто будет это сделать.
С этими словами внес меня в свою избу, зажег там пучок каких-то трав, после чего я совершенно перестал ощущать боль и как бы крепко уснул.
А проснулся, продолжал счастливо излеченный, на лесной просеке… в то утро, когда отправился на медведя, но только без брата Федьки. Уж не знаю, как Роще удалось меня в прошлое перенести, но в том, что он это совершил, я почему-то ничуть не сомневался. И ни капелечки не удивился, когда меня в том же месте у орешника шмель, как в тот раз, укусил.
Далее тоже все, как тогда, перед схваткой с медведем, пошло, словно путь свой охотничий я до подробностей повторял, будучи целехоньким-здоровехоньким. Но вот, добравшись до малинника, где в злополучный для себя день косолапого тогда поднял, вдруг услышал откуда-то спокойный голос Рощи, которого нигде вокруг не было: “Теперь, Никандр, остановись и слушай меня. Тот зверь, что тебя поломал, был не медведь, а медведица. И она покалечила тебя не со зла, а защищая детенышей своих, которые и сейчас при ней. Поэтому бросай рогатину и поворачивай назад, а там сам увидишь, что случится…”
Сделал я, как целитель велел, дошел до того места, где вновь в прошлом себя ощутил, и… оказался лежащим на лавке в избе Рощи. “Вставай, – глянул он на меня, – и отправляйся домой с Богом. Да впредь в охоте поразборчивее будь”.
То, что поведал по секрету Никандр в тесном, как говорится, кругу, стало затем известно и односельчанам. В том числе жившему неподалеку помещику, который отличался дурным нравом. Заявился тот незваным к Роще и потребовал:
– Узнал я, что ты в прошлое людей возвращать можешь. Так вот, велю тебе и меня туда отправить. Слуга мой Алексашка с моей же дворовой девкой из поместья моего осмелились убежать и притаились где-то. Я парочку лапотную подкараулить и подстрелить хочу. А тебя за услугу изрядно вознагражу. А не то в кандалы велю заковать.
Отказался Роща выполнить требование деспота.
– А что же касается меня, – насмешливо добавил, усмехнувшись в глаза помещику, – то никому не дам себя в кандалы заковать.
И как сказал, так, говорится в легенде, и получилось. Когда на подворье охотника-врачевателя нагрянули стражники, превратился он в ключ и звонким насмешливым ручьем утек меж вооруженных людей на волю, стал еще одним устьем протекавшей поблизости безымянной речки, которую земляки и назвали тогда в его честь Рощей, то бишь Куаком…
По данным краеведов, слобода Кувак, ставшая затем селом, ведет отсчет своей биографии с 1738 года, когда на отведенных под нее землях осели переселенцы из разных соседних краев. А вскоре к ним добавилось немало обрусевших отставных солдат польского происхождения. Вот почему тут довольно широко распространены фамилии – Мальковские, Яницкие, Лапицкие.
Спустя около шестидесяти лет практически на тех же угодьях образовалось еще одно поселение с тем же названием. И потому в отличие от него, нового, прежний Кувак начали называть Старым.
Если в 1857 году в селе насчитывалось 160 дворов, то в 1900-м – уже 314, а жителей за это время поприбавилось в Старом Куваке без малого втрое. Они уже построили церковь, располагали земской и церковно-приходской школами, маслобойным заводом, двумя водяными мельницами наряду с чайной. В селе регулярно проводились Покровские и прочие ярмарки, а по четвергам разноголосо шумели большие базары, на которые съезжались крестьяне и из отдаленных деревень.
С приходом советской власти Старый Кувак продолжал оставаться своеобразным экономическим, культурным очагом на довольно обширной сельской территории. И поэтому вполне логично, что в 1920 году он стал волостным центром. Важной вехой в его истории является 1930 год, когда в селе был создан колхоз “Ленинский путь”, только совсем недавно ставший коллективным фермерским хозяйством. И целесообразность такой реорганизации в Старом Куваке очевидна, поскольку дает местным жителям еще полнее, чем прежде, реализовать присущую им испокон веков крестьянскую предприимчивость. Проявляемую, к примеру, здешними ветеранами труда, которые вместо жалоб на сложности пенсионной жизни наладили в своих усадьбах переработку молока и торгуют получаемыми при этом изделиями, или их односельчанами, сколотившимися по собственной инициативе в бригаду по выращиванию рыбы в пруду.
В годы Великой Отечественной войны село проводило на фронт около пятисот земляков, двести пятьдесят из которых так и не вернулись. Двое же из старокувакцев – И.А.Заварыкин и В.И.Яницкий – стали Героями Советского Союза. Впрочем, так же, как и им, отдают в селе дань почтения и первой старокувакской женщине-трактористке А.П.Лапицкой.
Как, впрочем, и другим незаурядным здешним труженикам, которые достойно служат малой своей родине, сложившись в многочисленные уже сельскохозяйственные династии. Во главе одной из них, к примеру, стоят супруги Егор Ефимович и Александра Ивановна Кудашевы, вырастившие десятерых детей, четверо из которых связали свою судьбу со Старым Куваком. По стопам Кудашевых пошел и их внук Евгений, работающий нынче механизатором.
Славные трудовые традиции семьи Станюковых продолжают поддерживать, развивать несущие на разных производственных участках многолетнюю вахту братья Александр, Владимир, Петр, родители коих Иван Иванович и Александра Федоровна по-прежнему в трудовом строю. К рабочей элите села относится также династия Богачевых. Вслед за бывшим фронтовиком Петром Федоровичем и его супругой Екатериной Ивановной отдают свои силы на благо хозяйства две их дочери, два сына и внуки.
Максим Семенович и Анна Семеновна Гордеевы не коренные жители Старого Кувака, поселились там только в 1959 году. Однако почтение со стороны новых земляков заслужили быстрое и умелым откормом скота на фермах, и тем, что подарили селу двух дочерей и сына, которые тоже отличаются порядочностью, большой отдачей в работе.
В том, насколько активны сельчане в техническом творчестве, я убедился, побывав не так давно в Старом Куваке и увидев изготовленные здешними мужиками из старых списанных труб штуцеры, необходимые для ремонта сельхозтехники, а на фермах эффективно действующие самодельные емкости для запаривания кормов. Всем миром старокувакцы наводят чистоту на улицах села, которое продолжает благоустраиваться: прокладываются новые асфальтовые дороги, возводятся очередные здания, встающие в ряд с Домом культуры, участковой больницей, средней школой, тремя магазинами, столовой, плодопитомником, объектами различного назначения.
А в заключение не лишним будет сказать, что в Старом Куваке живут, дружно работая и отдыхая, татары, русские, чуваши, молдаване – в общей сложности люди одиннадцати национальностей.
