Ночь в лесу

Встречать Новый год на заброшенной пасеке в Темной роще… Такое могло прийти в голову только моему приятелю Сереге:

– В новогоднюю ночь родители нас, мальчишек, ни за что не хватятся. Пошли!

На Дальнюю поляну мы прикатили на лыжах засветло. Избушка пасечника приютилась под высокой развесистой сосной. Рядом просматривался занесенный снегом омшаник.

Был тихий-тихий вечер. Лишь изредка слышались шорох падающих с веток комьев снега, попискивание синичек да отдаленная, где-то на вырубке глухая дробь дятла.

Серега легко справился с большим заржавленным замком на двери при помощи согнутого гвоздя. Внутри пахло выдохшимся медом и пряным сеном. В единственное окошечко едва пробивался свет. В избушке сохранилась обшарпанная подтопка, а за ней сбитая из досок лежанка. И даже настенные часы с кукушкой. Серега подвел стрелки, подтянул гирьку, толкнул маятник, и часы пошли!

Надо было заготовить до темноты хворост. Около старого дубового пня, среди валежника я увидел следы белки: пятипалые от задних лап и четырехпалые от передних. Они вели к углублению под корнями. Там я нашел горку желудей, сухих грибов, орехов. А Серега разыскал в чаще дикую яблоньку с замерзшими на ветках яблочками. Было чем накрыть новогодний стол!

Еще я заметил за углом избушки полузапорошенные звериные следы, похожие на волчьи. Но Сереге решил не говорить.

Мы растопили подтопку. 3апах едковатого дыма придал стылой избушке домашний уют.

Среди ночи, с трудом преодолевая страх, мы вышли на поляну. Совсем низко, задевая окостенелые, зябко перестукивавшиеся верхушки деревьев, сверкали кажущиеся в темной лесной глуши огромными и разноцветными звезды. Гудел на засеке печальный ветер. Вдруг где-то наверху резко хрустнула сухая ветка, и тут же от угла избушки бесшумно метнулась странная тень.

Вмиг мы влетели обратно в избушку, заперли на засов дверь. Теперь дождаться бы рассвета…

Мы пригрелись на лежанке за теплой подтопкой и незаметно задремали. Мне снилась летняя Темная poща, слышался безмятежный, убаюкивающий шелест листвы и мерное кукование кукушки.

Меня разбудил взволнованный шепот Сереги:

– Витя, вставай! Что-то странное происходит: по часам давно уже утро наступило, а в избушке темень и дверь не открывается!

Впервые я пожалел, что притащился с Серегой на эту пасеку.

– Надо на чердак выбираться!

Что мне нравилось в моем приятеле – он ни в каких условиях не терял присутствия духа.

Зажгли свечу, выломали крайнюю потолочную доску, и – чудо!- сверху в избушку проник ослепительный луч света. Оказалось, что под утро разнепогодилось, шел сильный снегопад, да еще с ветвей сосны свалились огромные комья снега, и нашу избушку завалило по самую крышу.

Мы помогли друг другу выбраться на чердак.

Сквозь щель в крыше я увидел стайку свиристелей на ветках ближней рябины. Красавцы: розовато-серые, с черными крылышками в желто-белую полоску, с длинными хохолками. Они прильнули к гроздьям, весело перекликаясь серебристыми трелями. Внизу на нежно-голубом снегу рассыпались ярко-красные, похожие на брызги крови, растерзанные плоды-рябинки.

– Волк! – вдруг вскрикнул Серега.

Прямо напротив нас в щель тыкалась злая звериная морда. Я замер. А Серега слетел вниз, схватил заряженный на всякий случай пугач и бабахнул из него перед cамым носом волка. Тот испуганно отскочил и, злобно озираясь на избушку, нехотя побрел вглубь Темной рощи.

Несколько минут спустя со стороны опушки показалась группа лыжников.

– Кажется, нас нашли, – разочарованно произнес Серега.

И сразу растворились в новогодней роще все наши страхи, а вместе с ними и таинственность прошедшей ночи.

Зимняя встреча

Однажды в зимние каникулы мы с Серегой отправились покататься на лыжах в Полянский вражек. Мало кто из деревенских мальчишек осмеливался съезжать с его крутых склонов, и каково же было наше удивление, когда мы увидели свежий лыжный след, ведущий от Темной рощи ко вражку. Кто это?

Подойдя ближе, мы увидели на противоположном берегу незнакомую девочку в розовой курточке с белыми полосками на рукавах и черной шапочке – издалека свиристеля напоминала. Она помахала нам весело лыжной палкой и, к нашему изумлению, отчаянно помчалась вниз в глубокий овраг!

– Там же яма, засыпанная снегом! – выкрикнул Серега и рванулся вниз наперерез девочке.

Я за ним. Правая лыжа Сереги зацепилась за куст ивняка, и он кубарем покатился на дно оврага. А мне повезло – я удержался, подскочил к девочке и оттолкнул ее в сторону перед самым краем ямы. Снег обвалился, и девочка с ужасом взирала на темную бездну. Наконец, перевела взгляд на меня. У нее были лучистые карие глаза.

– Ой, у тебя кровь на щеке! – воскликнула она.

Провела по щеке теплой ладонью. Капли крови упали на снег – словно рябиновые крошки рассыпались. Боли я совсем не чувствовал.

– Придешь сюда завтра? – спросила она, когда Серега отъехал.

В ее глазах я был героем.

На другой день, ничего не сказав Сереге, я пришел к Полянскому вражку. Ее звали Ульяной.

– Папа с мамой называют меня Яной.

Она приехала на зимние каникулы к своему дедушке-леснику. А Ульяной ее назвали в честь бабушки.

Бабушка и дедушка Яны встретились во время войны. Прорываясь из окружения, молодой тогда солдат набрел в лесу на дом лесника. С лесником жила внучка – взрослая девушка. Они понравились друг другу. Поправившись, солдат ушел в партизаны. После войны он разыскал ту девушку и увез к себе на родину. Потом бабушка Яны заболела, ей нужен был чистый воздух, и тогда дедушка устроился лесником.

Мы с Яной провели вместе несколько дней. Она крепко держалась на лыжах, как мальчишка. С ней было интересно. А Серега, казалось, совсем зaбыл о ней.

Но однажды Яна не пришла. Не дождавшись ее и на следующий день, я решился сходить к ее дедушке-леснику. Он сказал, что Яна заболела, сильно простудившись, и уехала домой в город.

Больше мы не виделись.

Серега никогда о той встрече не напоминал. После школы он попал воевать в Афган. Я завидовал ему, хотя он вернулся оттуда замкнутым, жестким. Лишь однажды я видел его оттаявшим. Мы встретились с ним после армии под Новый год. Решили, по старой памяти, проехать на лыжах по Полянскому вражку, побывать в Темной роще.

На Дальней поляне, на месте старой пасеки, уже не было избушки. Увидев на ветках рябины свиристелей, Серега вдруг замер, улыбнyлcя, внимательно посмотрел на меня. Я понял: он знал тогда о наших встречах с Яной, она и ему нравилась, но он великодушно решил не мешать нам.

Гудел наверху тревожный ветер. Осыпалась с веток снежная пыль. И так же, как в детстве, на Дальней поляне печально и нежно перекликались красавцы свиристели на гроздьях рябины, совсем не обращая на нас внимания.

Вечер на память

Кружатся над Дальней поляной невесомые снежинки, цепляются резными краями за сухие неопавшие листья лип и вязов, шуршат вкрадчиво, будто делятся сокровенными тайнами.

Притихла Темная роща, очарованная белоснежным балом, затаила дыхание. Лишь попискивают тонко синички, укрывшиеся от студеного северного ветра в густых зарослях орешника, да постукивает глухо на вырубке дятел.

Стайка ворон примостилась на верхних ветках березы – чуткие птицы предчувствуют сильный мороз. Выскочил на поляну зайчишка, испуганно осмотрелся: путаные лисьи следы уходят к кустам орешника, хрустнула сухая ветка на осине, вспорхнул над кустами шиповника красно-серый пушистый снегирь… Что-то не так на поляне, и зайчишка благоразумно шмыгнул обратно в чащу.

Эта встреча с тобой, девочка из детства, могла случиться только в предновогодний вечер. Я сразу узнал тебя: тот же лучистый взгляд, те же осенние волосы и ты так же yверенно держишься на лыжах. Не будем задавать друг другу вопросов о прошлом, важно, что наши миры нечаянно пересеклись на вечер.

Проведу тебя по заветным закоулкам Темной рощи.

В ельнике нас встретит пронзительным посвистом клест, притихнет, услышав скользящий шорох лыж внизу. Упадет в снег расклеванная шишка. Ты задумчиво приглядываешься к стройной крайней елoчкe:

– B детстве мы с дедушкой приходили сюда под Новый год. Наряжали эту елочку гирляндами из сушеных яблок, рябинок, плодов шиповника, хлебных кубиков. А на следующее утро приходили полюбоваться на птичий пир.

Потом ты нечаянно наткнешься в снегу под елочкой на бутылку шампанского – мой хитрый новогодний сюрприз.

– Откуда?! – веселые искорки в твоих глазах.

Разведу на Дальней поляне костер и на орешниковом прутике разогрею мороженые дикие яблочки.

– У них вкус нашего детства.

Снежинки над костром тают, исчезая бесследно в оранжевом пламени.

Качнется Темная роща после шампанского, встрепенется неожиданно дремавшая голубая метель, спугнет с яблоневых кустов стайку унылых воробьев, разметает над поляной, словно ворох рыжих листьев. Спахнет снежинки с твоих волос, погасит вечер.

Наше зимнее укрытие под переплетенными ветвями – сказочный дворец. Заиндевелые стволы лип – беломраморные колонны, арабесковые кружева белоснежных крон – крыша, над которой повисло хрустальное созвездие Лиры. Твои губы ярче рубиновых бусинок рябины. Не уходи, вечер…

Когда это было?

Приду снова под Новый год в Темную рощу с тайной надеждой встретить тебя. Разведу костер на Дальней поляне, прислушаюсь к шепоту снежинок. Только шампанское некуда закопать – кто-то срубил твою елочку. Словно вырван листок из любимой книги и брошен в костер.

Не хочу видеть слезы в твоих глазах.

Напишу заново тот зимний вечер в Темной роще, в котором падают доверчиво на твои ладони пушистые снежинки, превращаясь мгновенно в серебристые жемчужинки, и в котором свиристели насвистывают по звездам-ноткам нежную мелодию.

Напишу заново вечер и подарю тебе на память.

Юрий МЫШЕВ.
Тетюши.