Сын чувашского дьякона из небогатого села Акулева Цивильского уезда Казанской губернии Никита Бичурин обессмертил свое имя и прославил свой народ тем, что открыл ученому миру ориенталистов доселе неизвестные источники по истории, географии, культуре, этнографии и экономике Китая, Маньчжурии, Монголии, Тибета, Центральной Азии. По словам современника, монах Иакинф – в миру Никита Яковлевич Бичурин (1777-1853) – “прорубил дверь на Восток”. Трудам о.Иакинфа посвящены многочисленные научные исследования, а его полная загадок и романтического флера жизнь привлекала внимание писателей-беллетристов. О нем писали В.Пикуль (миниатюра “Железные четки”), В.Чивилихин ( глава в историческом эссе “Память”), профессор-востоковед В.Кривцов (беллетризованная биография “Отец Иакинф”) и другие.
Его труды четырежды удостаивались Демидовской премии с выплатой значительного денежного вознаграждения. Он был избран членом Петербургской академии наук, почетным членом Азиатского парижского общества. Отмечая изумлявший всех современников объем изданных произведений Иакинфа, известный востоковед Клапрот писал, что “такое под силу только целому ученому обществу”.
Истоки сознательной, до предела наполненной драматическими событиями жизни Никиты Бичурина восходят к казанскому периоду, когда в 1785 году он был отправлен на учебу в местную духовную семинарию. Жизненный путь юного поповича, казалось бы, был предопределен самим фактом рождения в семье священнослужителя. В те годы сыновья священников обязаны были наследовать профессию отцов. Исключение составляли дети с явно выраженными физическими или умственными изъянами.
Восьмилетний Никита сын Яковлев в семинарии получил фамилию Бичурин – по названию села, где служил его отец. Дети, поступавшие в семинарию, как и их отцы, в то время не имели фамилий. Фамилии назначались ректором по его фантазии и настроению. Чаще всего они давались по названию приходских церквей или сел, из коих прибывали учащиеся (Преображенский, Воскресенский, Мамадышский и т.п.), по словам из греческого или латинского языков и мифологии (Адонисов, Софоклов, Афродитов и т.п.). К примеру, брата Никиты Илью нарекли фамилией Фениксов.
Годы учебы Бичурина пришлись на пору благодатных преобразований в семинарии, которые проводил Казанский архиепископ Амвросий (Подобедов), пользовавшийся расположением царствующих особ. При нем были введены в учебные планы многие светские дисциплины (география, история, математика, современные иностранные языки), приглашены преподаватели из Московской академии, в пять раз увеличились отпускаемые средства на содержание семинарии, увеличен фонд библиотеки. К концу учебы Бичурина семинарии был присвоен статус академии. Полный курс обучения в академии хорошо успевающие ученики заканчивали за 12-14 лет. Обучение подразделялось на младшие (низшие) классы, которые носили названия риторики, пиитики, грамматики, низшей и высшей информатории, и высшие классы – богословия и философии.
Кроме основных церковных дисциплин – священной истории Ветхого и Нового Заветов, богословия, курс которого читался на латинском языке, – ученики и студенты изучали древние языки – греческий и латинский, по желанию один из современных – французский или немецкий. В классах пиитики и риторики изучалось высшее латинское и российское красноречие, где разбирались сочинения таких авторов, как Плиний, Квинтилиан, Цицерон, Ломоносов… Сохранились стихотворение на греческом языке “Мелос” и ода “Сон” на русском языке, сочиненные студентом Бичуриным и опубликованные в 1795 году в сборнике “Торжества Казанской семинарии”. Это явилось первой литературной публикацией Бичурина.
Основательно изучались логика и философские системы разных эпох и народов. Для будущего ученого Бичурина особенно важными были такие предметы, как география, история, математика, естественная история, дающая сведения по физике, химии, астрономии. На высоком уровне было поставлено преподавание иностранных языков. Выпускник академии Бичурин свободно владел французским языком, понимал немецкий. Впоследствии он писал на французском языке для Азиатского парижского общества. Природные способности к рисованию Никита усовершенствовал на занятиях живописи, которые также входили в программу обучения. Чертежи, карты, рисунки к своим переводам и сочинениям Бичурин выполнял с подлинно профессиональным совершенством. В частности, он составил уникальный по точности план Пекина, работа над которым заняла целый год, при этом были исхожены все улицы, выполнено огромное количество измерений и привязок достопримечательных мест китайской столицы.
Приобретение столь обширных знаний требовало от учащихся большого труда. Занятия, как правило, начинались с 7 часов утра и заканчивались в 7 часов вечера. Форма бытия, усвоенная Бичуриным в семинарии, – ежедневный упорный труд, умеренность в еде и скромность гардероба – сохранена была на всю жизнь. Большую роль в жизни Бичурина сыграл архиепископ Амвросий. При посещении семинарии владыке представили Никиту как одного из способных учеников. Преосвященный остался доволен ответами юноши, запомнил его и в следующие посещения подолгу беседовал с ним, разрешил пользоваться своей библиотекой.
После успешного окончания академии Бичурин был оставлен в ней преподавателем, а в 1800 году решил принять монашеский постриг. Это был шаг, который оказался роковым по своим последствиям, поскольку будущее ясно показало, что монашество не было его истинным призванием.
Какие причины склонили Бичурина к такому шагу? На этот счет существуют разные версии. По одной, “романтической”, которую приводит Н.С.Моллер (журнал “Русская старина”), – в дочь казанского помещика Лаврентия Саблукова Татьяну влюбились семинаристы Никита Бичурин и Саша Карсунский, которые были приглашены в помещичий дом для домашних занятий с детьми. Друзья решили предоставить право выбора самой девушке, а друг другу дали обет в том, что отвергнутый примет монашество. Выбор Татьяны пал на более симпатичного Александра Карсунского, который после женитьбы на ней, оставив церковную службу, перевелся на гражданскую службу в Петербурге, где занял довольно высокое положение. По другой версии, Бичурин принял постриг под сильным духовным влиянием Амвросия, который стал монахом в 26 лет. И, наконец, по третьей, “прагматической” версии, решение было принято из соображений карьеры, поскольку занять высокое положение в церковной иерархии можно было именно выходцам из черного духовенства – монахам.
Как бы то ни было, в июле 1800 года Никита Бичурин по принятии пострига получил новое имя – Иакинф, под которым и приобрел широкую известность. Через год Иакинф посвящается в иеромонахи, и вслед за этим его назначают управителем Казанского Иоанновского монастыря. В 24 года под его началом оказалось свыше ста монахов. Еще через год последовало новое повышение – о. Иакинф определен архимандритом Иркутского Вознесенского монастыря и ректором местной духовной семинарии. Карьера молодого ректора продолжалась недолго. Иакинф обладал вспыльчивым характером, и между ним и семинаристами часто возникали конфликты, окончившиеся в конце концов физическим столкновением. Последовало решение Св.Синода, по которому Иакинф лишился сана, должности ректора и настоятеля монастыря и был сослан в Тобольский монастырь. Но ссылка продолжалась недолго. Благодаря заступничеству его покровителя владыки Амвросия о.Иакинф был назначен начальником IХ духовной русской миссии в Пекине, куда после четырехмесячного пути она и прибыла в январе 1808 года и провела там тринадцать с лишним лет.
Миссия в Пекине была учреждена в 1716 году для “духовного окормления” пленных казаков, захваченных при штурме русской крепости Албазин. На протяжении века на миссию возлагались также дипломатические обязанности и миссионерская деятельность среди местного населения. Последняя имела весьма скромные результаты по сравнению с деятельностью католических миссионеров. Зато неоценимой оказалась деятельность миссии в становлении отечественной синологии, начало которой положил Бичурин.
Владыка Амвросий поставил перед ним задачу – составить краткий катехизис на китайском языке. И с первого же дня, по словам самого Иакинфа, он приступил к изучению китайского языка. В его распоряжении оказались учитель-китаец и латинско-китайский словарь, в котором он в дальнейшем обнаружил много неточностей. Живой и общительный Иакинф постигал богатство языка в общении с китайцами в различных учреждениях, на рынках, в мастерских и кумирнях, а в премудрости китайской грамоты вникал, тщательно изучая китайские книги. К пятому году пребывания в Пекине Иакинф изучил 12 тысяч иероглифов и разговаривал как образованный китаец. Параллельно с этим он приступил к составлению китайско-русского словаря, который был переписан в четырех редакциях. Перевел он на китайский язык и краткий катехизис, выполнив поручение Амвросия, но обращение китайцев в православие оказалось практически безнадежным делом. В течение первых лет в миссии неукоснительно соблюдались все положенные по уставу службы, правда, на воскресные и праздничные богослужения являлись не все 35 крещеных казаков – многие из них к тому времени жили по китайским обычаям.
С началом войны с Наполеоном о русской миссии в Пекине забыли. Перестали поступать средства, и сотрудники миссии были вынуждены заботиться не столько о спасении заблудших душ, сколько о хлебе насущном. Миссионеры стали искать работу у китайцев: кто-то подрабатывал на рынках, кто-то составлял различного рода прошения. Чтобы как-то выжить, о.Иакинфу пришлось часть церковного имущества отдать в залог, часть даже продать, а часть помещений миссии сдать в аренду. В одном из них китайцы открыли игорный дом. Постепенно сокращались богослужения в Успенском соборе. Из-за изношенности церковного одеяния миссионеры ходили в китайском платье. Не было средств на поддержание храмов и других сооружений в надлежащем виде. Все это, безусловно, являлось нарушением внутреннего устава миссии, о чем было доложено Св.Синоду начальником следующей, Х миссии о.Петром (Каменским), принимавшим дела у о.Иакинфа. Решение Синода, утвержденное Александром I, было суровым. Иакинф “за пренебрежение церковно-миссионерскими обязанностями” был лишен сана и приговорен к вечному поселению в Соловецкий монастырь, замененному впоследствии заключением в Валаамский монастырь.
К счастью, в России нашлись люди, которые могли по достоинству оценить значение таланта и трудов Иакинфа. Доставленные в Россию из Китая книги, рукописи и предметы китайской культуры (общий вес собранного материала составил 400 пудов!) требовали квалифицированного труда по их систематизации и переводу. В ноябре 1826 года Николай I высочайше повелел “причислить монаха Иакинфа Бичурина к Азиатскому департаменту МИД в качестве переводчика”. Местожительством ему был определен монастырь Александро-Невской лавры.
Начавшаяся еще во время валаамской ссылки Иакинфа работа по переводу китайских источников возобновилась в Петербурге с поражавшей всех интенсивностью. Цензоры едва успевали справляться с объемными рукописями его трудов. Ведущие литературные столичные журналы наперебой брали его статьи, которые горячо обсуждались в образованных кругах. Иакинф был желанным гостем литературного салона князя В.Ф.Одоевского, где собирался цвет русской литературы и искусства. Здесь он близко познакомился с Пушкиным, Жуковским, Гоголем, Белинским, Полевым. Зинаиде Волконской он посвящает одну из своих первых книг “Описание Тибета в его нынешнем состоянии”.
Работы Бичурина помогали понять историю России посредством познания истории и культуры окружающих ее народов. В частности, А.С.Пушкин использовал сочинение Иакинфа “Историческое обозрение ойратов, или калмыков, с ХV столетия до настоящего времени” в своем историческом исследовании пугачевского восстания. Пушкин учитывал весь комплекс исторических и социальных факторов, обусловливающих причины народного бунта. Калмыки явились своеобразным детонатором восстания яицкого казачества. Покинувшие свою историческую родину и перешедшие под покровительство русского царя еще в ХVII веке, калмыки решили возвратиться в родные края в 70-е годы ХVIII в., что было рассмотрено правительством как бегство. Казакам было предписано силой оружия останавливать беглецов. Яицкие казаки под водительством Пугачева отказались выполнять этот приказ, что являлось, по мнению властей, бунтом.
В личной библиотеке великого русского поэта сохранились книги Бичурина с его дарственными автографами. Очарованный рассказами Бичурина о загадочной стране с ее неповторимой письменностью, философией и культурой, Пушкин увлекся идеей совершить путешествие в Китай вместе с о.Иакинфом, которого направляли в научную экспедицию в начале 1830-х годов. Александр Сергеевич подал прошение царю, но граф Бенкендорф письменно сообщил об отказе Николая I под предлогом отсутствия вакантных мест в составе экспедиции. Скорее всего, царь опасался неизбежных встреч поэта с декабристами. Ведь Петровский завод, где они отбывали ссылку, находился совсем рядом с Кяхтой – пограничным пунктом России и Китая.
Положение монаха, человека несвободного, вынужденного испрашивать разрешения по любому своему передвижению, вынудило Бичурина подать прошение о снятии с него монашеского звания. Он мотивировал это тем, что “при его ученых занятиях и по свойственным человеку слабостям не может с точностью и по совести выполнять всех обетов монашества”. А слабостями о.Иакинфа были сигары, нечастые походы в оперу, куда он следовал, предварительно изменив внешность и переодевшись в купеческое платье, игра в карты в редкие часы отдыха да бокал шампанского или вина за обедом. Св. Синод был не против удовлетворить просьбу Иакинфа, но государь, по-видимому, рассудил, что в отношении Иакинфа было допущено и так много послаблений, и отказал в прошении.
Большую признательность сохранил о.Иакинф к своей alma mater – Казанской духовной семинарии. Дважды он пересылал книги из своей библиотеки и копии рукописей своих переводов и сочинений в дар библиотеке семинарии, вновь получившей в 1849 году статус академии. В настоящее время его рукописи хранятся в фондах Национального архива Республики Татарстан. Среди них – объемное “Землеописание Китайской истории” в трех томах, “Изложение китайского законодательства” в трех томах, “Историческое обозрение ойратов…” и другие труды, к которым обращаются современные исследователи-синологи.
В последние годы возрос интерес к наследию Бичурина. После долгого перерыва вновь переизданы его фундаментальные труды: “Китай в гражданском и нравственном состоянии”, “Статистическое описание Китайской империи” в двух томах и другие, проводятся научные конференции, посвященные его памяти. Это свидетельствует о непреходящей ценности его обширного творческого наследия.
Борис КУНИЦЫН.
