На экране отважные герои падают с лошадей, погибают при взрывах, выписывают крутые виражи на машинах… Мы любим их и знаем в лицо. Но, поглощенные фильмом, задумываемся ли, кто, рискуя жизнью, на самом деле выполняет эти трюки?

Знакомьтесь: Радик Шахмаев – каскадер-постановщик трюков из Ассоциации профессиональных каскадеров России, мастер спорта СССР по спортивной акробатике, обладатель медали “За заслуги в развитии Российского цирка”. Его имя занесено в Книгу рекордов Гиннесса. Он участвовал в съемках более трех десятков фильмов. Среди них одна из первых отечественных коммерческих кинолент “Живая мишень”, а также фильмы “Трудно быть богом”, “Человек с бульвара Капуцинов”, “Приключения королевского стрелка Шарпа” и другие. Скоро на экраны страны выйдет кинокартина о знаменитом киллере Солонике “Александр Македонский”, где Радик сыграл роль капитана ФСБ.

Сейчас Шахмаев находится в столице Татарстана по приглашению Казанского цирка, где готовит несколько номеров в цирковой школе. С ним беседует наш корреспондент.

– У меня тот самый счастливый случай, – говорит Радик Шахмаев, – когда в жизнь сполна воплотились детские мечты. Родился я в простой семье в Стерлитамаке, татарин по национальности, детство провел в Башкортостане, а в 1977 году приехал учиться и работать в Москву.

В детстве у меня была мечта – работать в цирке, и я поступил в Государственное училище циркового и эстрадного искусства в Москве. Училище знаменито на всю страну. Именно здесь свою школу мастерства прошли такие известные артисты, как Михаил Румянцев (Карандаш), Олег Попов, Ефим Шифрин. Конкурс при поступлении был огромный – сто человек на место, но это меня не смутило…

– Я знаю, что вы поставили рекорд, занесенный в Книгу Гиннесса. Расскажите, пожалуйста, как это произошло?

– В 1999 году я был занят в фильме “Знакомые незнакомцы-2”. По сценарию там была гонка на снегоходе, но режиссеру показалась скучной обыкновенная езда по заснеженной долине, и он попросил сделать что-нибудь “этакое”. Я и придумал трюк, выполнить который надо было с одного дубля. Снегоход – машина дорогая, и если бы случилось непредвиденное, разбитой технике мы не скоро бы нашли замену. Разогнавшись, с небольшого трамплина я должен был перелететь через стог сена, нагруженный на сани с лошадьми, и стоящего рядом человека. Высота конструкции получилась два метра, а прыжок в высоту предполагался на пять метров. Но съемочная группа была в шоке, увидав произошедшее: мой прыжок получился на восемь метров в высоту и двадцать в длину. Никто из каскадеров ни до, ни после меня не смог повторить этот трюк. Правда, американцы попробовали, да только технику угробили. Слава Аллаху, хоть сами остались живы.

– Неужели все так легко и просто: сел и поехал?

– Нет, конечно. Трудностей на съемках всегда хватает. Например, снегоход засняли на пленку с ветровиком из оргстекла, и убирать его уже нельзя было. Во время приземления 400-килограммовая машина не выдержала нагрузки и руль ушел вниз. Если бы я не предусмотрел этого и не откинулся назад, полголовы бы могло снести при ударе. А лошадь я поставил мордой к лесу: если с испуга понесет, то хоть не на людей.

– Скажите, вам действительно никогда не бывает страшно?

– Страшно – нет! Я бы назвал это рабочим волнением. Это совсем не то, что испытывают экстремалы, прыгая вниз головой с тарзанки. У нас голова всегда должна быть холодной. Профессия обязывает нести ответственность не только за себя, но и за других. Просчитывать приходится все до мельчайших деталей, хотя от ошибок никто не застрахован.

Случай у нас был во время съемок фильма “Гулящие люди”. Девушка одна всю жизнь мечтала каскадером стать. И вот она, облаченная в огнеупорный костюм, должна сгореть заживо в камышах. Я видел, что шапочку она слишком низко на глаза натянула, да еще на нее больше всех горючей жидкости вылили. Она сразу вся и вспыхнула, заметалась, глаза-то закрыты. Горим, в общем, вместе, а времени нам всего сорок три секунды, не потушишь вовремя – сгоришь по-настоящему. Нам узенький проход оставлен был, я ее под мышку и в него, к воде. Успел.

– Вы столько лет жили и работали в Москве, что же побудило вас принять приглашение и приехать на родину предков?

– Чувство патриотизма! И еще, я никогда раньше не бывал в Казани. Так получилось, что полгода назад меня пригласил в столицу Татарстана директор Казанского цирка подготовить несколько номеров с детишками из цирковой школы. В конце мая состоится премьера программы, в которой будут выступать мои воспитанники. Я здесь в новой для себя роли, теперь уже педагога. Моя гордость – двенадцатилетний Роман, с ним я готовлю номер. Программу, рассчитанную на три года, мальчишке пришлось осваивать за пять месяцев. Но природный талант сделал свое дело, и сейчас Рома уже тридцать трюков выполняет.

– Вы не только каскадер, но еще и артист цирка. Как совмещаете эти профессии?

– Не я один пришел в каскадеры из цирка. Возможно, опыт работы на манеже – именно та подготовка, которая столь необходима для нашей профессии. Я много лет проработал в цирке воздушным гимнастом, прежде чем начал сниматься в кино. И лишь спустя четыре года, когда за плечами был уже десяток фильмов, я позволил себе назваться каскадером. А профессии приходится совмещать и по сей день. Из Казани мне уже приходилось ездить в Москву на киносъемки.

– Мне стало известно, что вы занимаетесь благотворительностью…

– Все, что имею, достиг собственным трудом. Несколько утомившись от активной деятельности, стал вдруг задумываться о смысле жизни. Мне крайне приятно устраивать детишкам, живущим в детских домах, праздник, привозить подарки и угощения, просто общаться. Кроме сирот, есть ведь еще одна категория, социально не защищенная и обделенная жизнью. Я уже не раз бывал в учреждениях закрытого типа. Вот и в Казани посетил недавно Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей при МВД Татарстана. Детей там находилось человек тридцать. Им сначала видеокассету показали с фрагментами фильмов, в которых я принимал участие. А потом нам устроили живую встречу. Я знаю, что дети в таких заведениях несколько скованны и апатичны. Но мне было очень приятно слышать, как хохотали они над фрагментами комедий и теребили воспитателя вопросами. Я рассказал им о трюках, о своей жизни. Очень хотел, чтоб ребята поняли: те удовольствия, которые они пытаются получить, нюхая клей или употребляя спиртное, – пагубны, и уж конечно не идут ни в какое сравнение с теми ощущениями, какие получаешь от любимой работы. Я ведь в некотором смысле для них живой пример человеческого упорства и целеустремленности. Хотелось бы когда-нибудь открыть собственную школу каскадеров и набрать в нее именно таких мальчишек. Жизнь у них сложная, но огонь в душе есть – это точно!

– Вся ваша жизнь – сплошной риск. Вы согласны, что каскадер – одна из самых опасных профессий?

– Я бы так не сказал. У нас, каскадеров-профессионалов, чем выше уровень подготовки, тем меньше вреда можешь принести своему и чужому здоровью. Настоящий мастер не гордится своими травмами, наоборот. Как сказал известный режиссер Станислав Ростоцкий: “каскадеры – это люди, которые побеждают смерть…” На съемках серьезные повреждения бывают редко. Хотя однажды был случай…

Снимая фильм “Медовый месяц”, мы делали сцену взрыва. Оператора устроили так, чтобы сам я в кадр не попал, мне нужно было поймать и через себя перебросить партнера, выброшенного якобы взрывной волной. Взрыв случился прямо перед моим лицом. Тогда мне хорошо досталось раскаленным осколком от пиротехнической хлопушки, поджарившей мне бедро и колено. В первое мгновение с земли встать не мог, не понимая еще, что произошло.

Вот цирк, я бы сказал, для артиста более травматичен. Мой партнер с подкидной доски совершал прыжок с пятнадцатиметровой высоты. Поймать его должны были на страховочный мат. Я вдруг заметил, что он отклонился от нужной траектории и летит явно мимо. Я подхватил его еще в воздухе, но при этом он раздробил мне ногами большой палец руки. И все же, находясь в болевом шоке, я провел выступление до конца. Шесть часов врачи собирали мне потом косточки, в итоге поставили титановую пластину.

– Мы привыкли видеть, как на экране вдребезги разбивается масса машин. Очевидно, это очень дорогое удовольствие?

– На самом деле мы к технике относимся очень бережно, экономно. Для дорогих проектов, может, это и пустяк. Ну за границей, например, в виде некой рекламы мелькают в кадре марки машин спонсоров-производителей, машин там разбивают немерено. А у нас одну машину приходится снимать по многу раз. После каждого трюка помогаем автослесарям восстанавливать ее, латать, подкрашивать. Едешь в ней, а в голове, кроме самого трюка, надо держать, что нужна она будет еще дублей на пять-шесть. В знаменитой “Бригаде”, например, в горящей машине сразу два человека за рулем сидели. Один, что сверху был, горящим из автомобиля выскакивал, а второй, его зрители не видели, оставался в кабине, чтобы вовремя на тормоз нажать, иначе машина могла бы в Москву-реку свалиться.

– У каждого мастера столь экзотической профессии есть свой коронный трюк. Надо полагать, вы не исключение?

– Своей “коронкой” я бы назвал лошадей. И мое боевое крещение произошло на первых же съемках. Мы снимали фильм “Приходи свободным”. Я на коне мчался в сторону окопа, в котором сидели белогвардейцы. Вдруг прямо под брюхом моего коня взорвалась петарда. Конь с испугу встал на дыбы, сделав свечку, и понесся вперед, потеряв ориентиры. В окопе же и не подозревали всей опасности ситуации и смотрели на мое стремительное приближение как на заранее предусмотренную сцену. Но я-то знал, что подо мной перепуганное животное, и старался взять его под контроль, страшно опасаясь, что ремни узды не выдержат напряжения и лопнут. До окопа оставались считанные метры, когда мне удалось остановить коня.

Конечно, есть такие каскадеры, которые при исполнении трюков жертвуют животными. Их перелет через падающую кубарем лошадь выглядит очень эффектно. Я же всегда при подсечке стараюсь завести голову лошади так, чтоб она упала на бок, не свернув при этом себе шею. Хотя себя я при этом, понятно, подвергаю риску, ведь при падении, не отлетев достаточно далеко, всегда есть шанс получить копытом.

– А что произвело на вас в жизни самое сильное впечатление?

– Два светлых образа я пронес в своем сердце через всю жизнь. Единственная женщина, перед которой я преклоняюсь, – это моя мама. Удивляюсь до сих пор, как в ней нашлось столько сил и мудрости воспитать четырех детей. Сколько трудностей ей пришлось преодолеть, прежде чем мы стали на ноги, получили образование. Мамины наставления и мое положение как старшего брата до сих пор не позволяют мне употреблять спиртное, курить, совершать постыдные поступки. Иначе как я могу упрекнуть в чем-то младших, если не буду служить для них примером?

Мама когда-то мне в детстве подарила книгу о Салавате Юлаеве. Я был так захвачен образом этого человека, ставшего полководцем, поэтом, что до сих пор не расстаюсь с книгой. И моя заветная мечта – снять фильм об этом легендарном человеке.

Интервью взяла

Виктория ОСИНИНА.