Летела по небу утка. Там, где села, – снесла яйцо. А из этого яйца появились среди лесной чащобы люди… Именно так повествует угро-финская мифология о появлении первых людей на земле. Если же говорить о жителях села Сарсак Омга, то их утка-прародительница залетела далеко от родного края. Почти в центре Агрызского района Татарстана лежит это удмуртское село.

Даже рассказывая об истории Сарсак Омги, не обойдешься без упоминания о национальных особенностях удмуртов. Главная из этих особенностей – быляк или боляк, как они его сами называют. То есть своеобразный клан самых близких родственников. Откуда ни выводи корни этого слова – от боли или были, а все равно согласишься, что своеобразные отношения между родней оно передает очень точно. Без боляка не обойдется у удмурта ни праздник, ни проводы, ни встреча. А уж свадьба “идет” именно по боляку – из дома в дом, с неизменным подливанием гостям некрепкого, но ароматнейшего удмуртского самогона. Впрочем, даже этот слабенький, вроде бы не крепче пива, напиток делает свое дело, и до последнего дома из всей свадьбы доходят, бывает, лишь отец да мать невесты…

По преданиям стариков из Сарсак Омги, именно один из таких родов-боляков и стал основой их села. Говорили, что в одном из сел, где жили удмурты, на всю деревню было лишь одно решето для просеивания муки. По бедности передавали его женщины из дома в дом, пока оно не потерялось. Стали искать, кто забрал решето, и нашли его в одном из домов. Хозяйка решето, сославшись на забывчивость, вернула, да тут уж люди стали на нее коситься. И не только на нее, а на весь ее боляк. Пришлось из-за забывчивой женщины всей родне сниматься с места да искать себе долю в чужих краях. Пристали вроде сначала у речки Сарсак, да и там не ужились – змей было много. Так что сейчас стоит село на берегу реки Чаж, а зовется по имени совсем другой реки. Знали бы его жители, что о своей прародине узнают и услышат они не через десятилетия – через века…

Историю эту рассказала мне при встрече сельский библиотекарь и по совместительству директор местного краеведческого музея и руководитель сразу двух фольклорных песенных коллективов Галина Михайловна Заитова.

В начале века, пользуясь тем, что на краю села расположилась ямская изба, стали парни из Сарсак Омги подрабатывать ямщиками. Вот один из них, возвращаясь как-то по тракту, и услышал в ночи знакомую рекрутскую песню. Надо сказать, что рекрутские, то есть сочиненные специально для проводов односельчан в армию, песни и по сей день являются своего рода визитной карточкой любого удмуртского села. Они непохожи одна на другую, и сосед, бывало, уже на слух издалека разберет, из какой деревни родом поющий путник. Так и здесь – заслышал знакомые слова парень и обрадовался: земляка встретил! Глядь – а лицо-то незнакомое! Разговорились, и оказалось, что родом встречный удмурт из отстоящей аж на триста километров, “прописанной” сейчас в Кировской области деревне Дым-Дым Омга. После того, как рассказал парень об этой встрече в своем селе, обрадовались старики, что нашли свою прародину, да так и не собрались съездить к бывшим односельчанам. Может, из чисто удмуртской скромности не хотели докучать досужими разговорами, а может, и побаивались – а вдруг не забылась еще история с пропавшим решетом? Впрочем, недавно все та же Галина Михайловна вместе со своим песенным коллективом все же встретилась на проходившем в Ижевске фестивале культуры угро-финских народов с такими же песенницами из Дым-Дым Омги. Уж и напелись, и наплакались они вдоволь – и песни-то у них одни и те же, и даже по акценту не различаются, не в пример отстоящим даже на километр-другой местным удмуртским селам. Мечта у Галины Михайловны – привезти этот “родственный” коллектив на фестиваль удмуртской культуры уже в саму Сарсак Омгу.

Показать гостям здесь всегда есть что. Одни ворота при въезде в село чего стоят! Ярко-желтые, покрытые национальной резьбой по дереву, они приковывают взгляды не только всех въезжающих в село, но и проезжающих мимо по шоссе и по проходящей рядом, с Агрыза на Набережные Челны, железнодорожной ветке. Один фестиваль удмуртской культуры здесь уже провели, теперь готовы хоть завтра потешить национальными песнями и плясками не только удмуртов, но и всех представителей угро-финских народов.

Да и сами сарсак-омгинцы, живя в Татарстане, оторванными себя от своей родины не чувствуют. Может, потому, что при нынешних скоростях до Ижевска можно добраться за пару часов, а может, и потому, что своим упорством и трудолюбием завоевали себе уважение у живущих рядом татар.

Вот и Айдар Тимербаев – руководитель бывшего колхоза, а ныне – производственного кооператива “Победа” – добрых слов для своих односельчан не пожалел:

– Такой уж это народ – если не хочет чего-то делать, то прямо тебе в глаза скажет, а если дал слово, то хоть ночь не будет спать, а сделает…

Действительно, как говорится: кадры решают все, но и заботиться о них тоже надо. Председатель и не скрывал, что основная его надежда – на новое поколение сарсак-омгинцев, пока подрастающих в местном агролицее.

В местной “альма матер”, куда мы зашли в сопровождении ее директора Тамары Николаевой, висел над входом красный плакатик с приветственным “Гажаса пырыны куриськом!”, что по-русски означало “Добро пожаловать!”, и свежо пахло цементом. Несмотря на ремонт, школьники успешно выполняли четвертую трудовую четверть, судя по высокой ботве овощей на соседнем поле. Зимой, по словам директрисы, картошка, морковка и свекла отправятся из школьного овощехранилища в школьную же столовую. Не останутся ребята и без компота – яблоки из школьного сада хранятся едва ли не дольше картошки, и уж на что-что, а на нехватку витаминов юные сарсак-омгинцы не жалуются.

Еще одно, бросающееся прямо в глаза отличие от соседних русских или татарских сел, – это дома, выходящие на улицу не торцом, как принято вроде бы везде, а длинной боковой стеной, кое-где сверкающей лишь одним окошком… Местные жители никак не могли объяснить этот феномен – уж повелось так в удмуртских селах, да и все тут. Я же, побывав в соседней удмуртской деревне, вроде бы нашел разгадку.

Дело в том, что это сейчас большая часть удмуртов, в том числе и сарсак-омгинцев, православные. Раньше же все, естественно, были язычниками, как, к примеру, жители еще одной удмуртской деревни в Агрызском районе – Варклед Бодья. Там-то и узнал я от местного старожила – бывшего учителя местной школы, а теперь известного пчеловода Николая Иванова, что во дворах у каждого из них до сих пор стоит своя “куала”. Слово это, с ударением на последнем слоге, обозначает совсем небольшой, словно игрушечный домик для молитв. Есть в селе и общественная куала, похожая скорее на средних размеров баню, где собираются нечасто, в основном во время крупных праздников. Но ведь каждому хозяину своя куала, конечно, ближе… Здесь можно не торопясь поговорить с богом, рассказать о житье-бытье своего боляка, а под конец доверительного разговора вроде бы невзначай попросить хорошей погоды, малость деньжат да удачи детям, отъехавшим на учебу с родной сторонки. Зачем свидетели таким разговорам? Я понял так, что именно семейную куалу, а после принятия христианства – семейное спокойствие мудро хранят немногословные удмурты за вытянувшимися вдоль улиц срубами…

Но ведь и спрятавшимися за собственными заборами их тоже не назовешь. Придет зима, и застучат в окошки библиотеки старушки из сразу двух песенных коллективов Сарсак Омги, татарского и удмуртского:

– Галина Михайловна, готовишься к Новому году аль нет?

Новый год, по еще дореволюционной традиции, встречают здесь тринадцатого января. В вымытый дочиста клуб набивается мало того, что все село – приходят к друзьям да подружкам местных школьников их одноклассники из соседних татарских и русских сел. Стынет за дверью январский вечер, а здесь тепло – сидящие в “красном углу” бабушки уже затягивают на родном языке песню, принесенную еще из Вятского края:

“Ухожу я в армию, не на один год, а в родном селе только мои следы останутся. Вот берег речки, где еще мальчишкой бегал, вот поле, где с отцом-матерью траву косил. Не забудь меня, родная сторонушка, свидимся ли снова?..”

Серой уткой-прародительницей взлетит над занесенным снегом селом эта песня, грустная и жизнеутверждающая одновременно. Сарсак-омгинцы, через сотни верст, через сотни лет сохранившие родной язык, уклад жизни и свою главную песню, глядят в будущее с надеждой…