26 сентября – 2 октября 1942 года

Второй месяц на развалинах Сталинграда длится сражение небывалого накала. Уже мало осталось в 62-й армии Чуйкова тех, кто пришел сюда, отступая от Дона. Да и от города в руках защитников остается полоска земли вдоль Волги длиною 25 километров, глубиной же – от двухсот метров до двух-трех километров. Бои идут почти непрерывно. Но очаги наибольшего напряжения перемещаются от одного участка фронта к другому. Инициативу продолжает удерживать противник. За ним – и выбор направления очередного удара. Дивизии Чуйкова тоже переходят в контратаки. Но это лишь ответные действия, и изменить существенным образом ситуацию они не могут. По мере сжатия глубины нашей обороны продвижение немцев все более замедляется. Но и положение обороняющихся с каждым потерянным километром или даже сотни метров становится все критичнее. На это и расчет немецкого командования и самого фюрера. Должен же быть предел сопротивлению русских!

Утром 27 сентября противник наносит удар по поселку металлургического завода “Красный Октябрь”. Создав на этом участке значительное превосходство в силах, особенно в танках, фашисты продвигаются на 2-3 километра и врываются в цеха завода. Идут ожесточенные бои и на территории другого крупного предприятия – орудийного завода “Баррикада”. Резко осложняется обстановка на крайнем северном фланге обороны 62-й армии, в районе так называемого орловского выступа, удерживаемого нашими войсками. Бои здесь идут до конца недели. Отрезанные в выступе, наши войска упорно сопротивляются. Но к первому октября Орловка вместе с выступом потеряна.

Немецкий капрал под впечатлением этого боя писал домой: “Вы не можете себе представить, как отчаянно русские защищают свой город. Они бьются за него, словно цепные псы”.

Ожесточенные схватки идут за Мамаев курган. Его изрытая разрывами снарядов вершина с двумя водонапорными баками-близнецами, которая видна почти со всех точек города, дымится, как жерло вулкана. 26 сентября флаг гитлеровского рейха появляется на здании центрального универмага на Площади павших борцов.

1 октября большая опасность возникает для гвардейской дивизии Родимцева, сражающейся в центре города. Крупное подразделение противника (не менее 300 человек), используя водосбросный канал, неожиданно выходит к Волге, а затем атакует дивизию с тыла. Отчаянная контратака Родимцева спасает положение.

Атакуют немцы и в непосредственной близости от командного пункта Чуйкова. Воспламеняются остатки нефти в расположенных рядом нефтеналивных цистернах. Чуйков со своим штабом оказывается охваченным потоками горящей нефти, устремленными к реке. “Мы там, где больше всего огня и дыма”, – отвечает он на запросы штаба фронта о своем местоположении. Даже он, человек огромной выдержки, испытывал в тот день что-то вроде отчаяния. “Еще один такой день – и нас сбросят в Волгу”, – сказал он в такую минуту своим товарищам.

Командарм ошибался. Будут еще такие и даже более трагические дни, но последние рубежи Сталинграда удержат до того дня, когда городу уже никто не будет угрожать.

27 сентября в берлинском “Спортпаласте” перед выпускниками военных училищ выступает Адольф Гитлер. Его пафос на пределе нервного срыва. “Мы штурмуем Сталинград и возьмем его. В этом вы можете положиться на меня. Если мы что-нибудь заняли, оттуда нас не сдвинут”. И юные офицеры вермахта, большинство из которых будет сражаться и умирать в России, оглашают огромный зал песней Восточного похода. Возможно, они еще успеют повоевать в Сталинграде.

Через два дня те же уверения повторит фюрер и перед рейхстагом. Если и обладал Гитлер своей пресловутой интуицией, то теперь она явно дает сбои. Это видят даже его верные придворные.

В небольшом шахтерском городке Краснодон (Донбасс), недавно оккупированном немцами, создается подпольная комсомольская организация “Молодая гвардия”. Ее командир – Иван Туркенич, комиссар – Олег Кошевой, в группе еще около ста участников. То был единственный случай, когда такой маленький городок создал такое мощное подполье. Подвиг этой организации нельзя мерить лишь убитыми немцами и расклеенными листовками – и без них страна победила бы в Отечественной войне. Он – в самоотверженном чистом порыве юношей и девушек, готовности идти на страдания и смерть ради тех духовных и нравственных ценностей, которые были для них выше и дороже всего.

Организация была раскрыта по доносу провокатора незадолго до освобождения города. Почти все ее участники примут мученическую смерть. 60-летие подвига молодогвардейцев будет отмечаться на Украине нынче пятого октября.

В советской Ставке в эти дни принимаются важные решения. Сталинградский фронт, уже отрезанный от Сталинграда вклинением немецких войск, становится Донским. Командовать им назначается Константин Рокоссовский, “засидевшийся” на ставшем уже второстепенным Брянском фронте. Этот выделяющийся своей выдержкой, внутренней интеллигентностью генерал-полковник пользуется не только доверием, но и редкой симпатией Верховного. Нынешний же Юго-Восточный фронт по праву получает название “Сталинградский”. В него входят две армии, непосредственно сражающиеся в городе, – 62-я Чуйкова и 64-я Шумилова и еще три армии, развернутые южнее от калмыцких степей до Астрахани. Командует фронтом по-прежнему генерал Андрей Еременко.

К нему отношение коллег и подчиненных неоднозначное. Старейший командующий фронтом отличается излишней самоуверенностью, переоценкой своих возможностей, что стоило тяжелых поражений, особенно в прошлом году. Но Сталин ценит в Еременко способность сохранять веру в успех даже в самых сложных обстоятельствах, в избытке выпадавших на его полководческую долю. Что же касается неудач, то, как говорится, за одного битого двух небитых дают.

Принято также решение о создании нового Юго-Западного фронта с задачами настолько важными, что приказ о его создании в интересах сохранения тайны будет подписан только в конце октября. Командовать фронтом будет доверено самому молодому из этой плеяды полководцев, сорока лет с небольшим генерал-полковнику Николаю Ватутину. Его хорошо знают как талантливого штабного специалиста, но командовать фронтом (Воронежским) он стал только в июле этого года. Выбор Ватутина для решения важнейшей задачи в предстоящем наступлении требовал от Сталина немалой смелости. Верховный учится трудной для него науке доверия военным специалистам.

Защитникам Сталинграда, наверное, было бы легче выносить тяжесть выпавшего на их долю испытания, если б они знали, что после принятия в Ставке решения о подготовке решающего контрнаступления их сопротивление приобретает новый смысл. И теперь их жертвенный подвиг диктуется не только “приказом Родины” или лозунгом “за Волгой для нас земли нет”, но и тем, что удержание последнего Сталинградского рубежа становится необходимым условием успеха той наступательной операции, которая уже начала готовиться.

Но они пока не знают и не должны знать этого.