12 – 18 сентября 1942 года
Сражение под Сталинградом приобретает все более ожесточенный характер. Город с трех сторон охвачен врагом. Линия фронта вплотную подошла к окраинам. Объятый огнем, разрушаемый бомбами и снарядами, Сталинград находится в отчаянном положении. На главном направлении вражеского удара фронт шириной 40 километров держит 62-я армия. Противник превосходит ее по личному составу примерно в два раза, а по танкам – почти в пять. В воздухе господствует немецкая авиация.
13 сентября после авиационной и артиллерийской подготовки немцы начинают штурм города. Тяжелые бои идут за Мамаев курган – в непосредственной близости от командного пункта 62-й армии. В ночь на 14-е только что принявший командование армией генерал Чуйков вынужден переместиться в штольню на берегу речки Царица, где недавно размещался командный пункт фронта.
14 сентября защитники города назовут “черным днем Сталинграда”. Впрочем, им предстоит пережить еще не один подобный день. Может быть, единственное облегчение доставило командарму Чуйкову прибытие в его распоряжение командира 13-й гвардейской дивизии генерал-майора Александра Родимцева, Героя Советского Союза еще с войны в Испании. Его соединение готовилось к переправе в Сталинград прямо напротив центральной части города. В ночь на 15-е дивизия начала переправу. Оказавшись на пылающей земле Сталинграда, бойцы тут же бросались в атаку. Потому что задерживаться на берегу было еще опаснее. 16-го вершина Мамаева кургана снова была в наших руках. Но и потери были необычайно велики. Утром 17-го Чуйков докладывает командующему фронтом: резервов нет, части истекают кровью, тогда как противник вводит в сражение свежие силы.
Уже той же ночью пополнение приходит – стрелковая и танковая бригады. Но надолго ли их хватит в этой кровавой мельнице, перемалывающей одно соединение за другим? Борьба приобретает все более ожесточенный характер.
Василий Чуйков, который с 11 сентября командует 62-й армией, не просто один из командармов огромного фронта войны… Ему вверена судьба Сталинграда, сражения, которое сейчас в центре внимания всего мира.
Трудно судить о полководческом таланте Чуйкова по сравнению с другими военачальниками Великой Отечественной войны. Но одним талантом он, безусловно, превосходил многих. Талантом сильного, мужественного характера, способностью передать своим подчиненным волю сражаться на этом клочке земли до последнего и умереть здесь, если иного не дано судьбой.
Ровесник века, Чуйков успел захватить часть Гражданской войны, воюя, кстати говоря, в составе знаменитой дивизии Азина. В 25 лет окончил академию Фрунзе, а потом еще и специальный Восточный факультет. Редкость для того времени большая. Армией он командовал еще на финской войне, правда, без особых успехов. Потом принял 4-ю армию Белорусского особого военного округа. Затем до весны 1942 года находился в Китае в качестве главного советника при Чан Кайши, возглавлявшем борьбу с японцами.
Только в июле он встретился с немцами на рубежах “большой излучины Дона” в скромной для генерал-лейтенанта должности заместителя командарма. И вот теперь он принимает армию и с ней – город, о котором говорит сейчас весь мир. Несколькими днями раньше Сталинград покинуло командование фронта, чтобы перебраться в Заволжье.
У входа в убежище на склоне Мамаева кургана Чуйкова встретили начальник штаба армии Крылов и член военного совета Гуров, с которыми предстояло разделить грозные опасности предстоящих ста сорока трех дней героической защиты волжской твердыни.
В тот же день командующие группой армий “Б” фон Вейхс и 6-й армией генерал танковых войск Паулюс были вызваны в Винницу на совещание у Гитлера. Фюрер, который теперь почти исключительно был занят Сталинградом, хотел знать, когда наконец падет город. Не дольше, чем через месяц, уверял Паулюс. Так же, как и Гитлер, он был уверен, что ресурсы противника на исходе, а на более или менее серьезную наступательную операцию он просто не способен.
В эту же столь богатую событиями субботу 12 сентября в кабинете Сталина, куда были вызваны Жуков и Василевский, родился замысел совершенно нового стратегического решения, осуществление которого должно было не только спасти Сталинград и отбросить от него противника (подобно тому, как было прошлой зимой под Москвой), но и создать решительный перелом не только на юге, но и во всем ходе войны. Сама конфигурация линии фронта, ненадежность обеспечения флангов армии Паулюса подсказывали замысел окружения немецкой группировки у Сталинграда. Но от замысла до плана операции, а от него до реализации – большой, полный неожиданных опасностей путь. А противник вовсе не расположен предоставить нам время для подготовки крупнейшей до сих пор в истории Красной Армии операции.
Через сутки, которые оба генерала провели в напряженной работе над замыслом операции (при этом не имея права привлекать для помощи кого-то из работников Генштаба), карта с изображением двух стрел, пронзающих немецкие тылы восточнее Сталинграда и сходящиеся в районе донского городка Калач, была представлена Сталину. После некоторых колебаний Верховный своим знаменитым толстым синим карандашом начертал на карте: “Согласен” – и размашисто расписался: “И.Сталин”. Операции было присвоено кодовое название “Уран”.
