Дай бог памяти, лет тридцать, может, сорок тому назад я, тогда скорый на перо газетный репортер, жаждавший успеть за тогдашними событиями, писал книгу о Нижнекамске. Правда, город еще предстояло построить, и я кропотливо собирал факты, из которых собирался сплести свое документальное литературное кружево. Председателем горисполкома в те поры был Фарит Багаутдинов. Руководитель строящегося города – кстати, проект застройки был отмечен медалью ВДНХ, в те времена это было исключительной редкостью – вдохновился расспросами любознательного сочинителя и прокатил меня по будущему поселению.

Это сейчас Нижнекамск – благоустроенная культурная столица Поволжья, уникальный конвейер, на котором кудесники века – нефтехимики колдуют над атомами углерода и водорода, из которых состоит нефть, получая около пятисот видов изделий. А тогда все было на стадии проектов, директив, планов. Градоначальник показывал мне ленты несуществующих улиц и проспектов, пустые площадки школ, детских садиков, института, магазинов, столовых, хоккейных коробок, будущих этажерок нефтехимического комплекса, равного которому не будет не только в Союзе, но и в Европе, может быть, во всем мире. Не скрою, мне эти картины представлялись не расчетами здравомыслящего реалиста, а фантазиями гоголевского героя Манилова, который парил на крыльях собственных, увы, несбыточных грез.

Прошли годы, и вот мы снова встретились с Багаутдиновым и проехали по улицам, площадям уже реального города, собравшего под своей крышей почти четверть миллиона жителей. В Казани, например, столько жителей стало спустя девять столетий после начала застройки. Смотрели, что стало, сравнивали с тем, что было, размышляли над прожитой жизнью, чем ее измерить. Счетом минувших лет, перечнем исполненных желаний? Специально завернули на городское кладбище, где похоронены отец и мать Фарита Бадретдиновича, соратники, друзья, единомышленники, с которыми строили город, комбинат, молча постояли над дорогими могилами, положив букетики пионов, гвоздик.

А собеседования начались раньше, с очень важного отступления в прошлое, к исследованию корней и корешочков семейного клана Багаутдиновых, с которого завязалась и пошла длинная цепочка дальнейших расспросов, воспоминаний. Дорогой завернули в город химиков Менделеевск, по-старому – в Бондюгу, славную старинным заводом предпринимателя Ушкова, на котором еще в XIX веке проводил свои опыты великий российский химик, что дало потомкам повод переименовать поселение, посчитав, что новое имя более отвечает духу времени, чем прежнее, историческое.

Не в самые светлые периоды отечественной истории в должности лидера района – партийного секретаря работал глава интересующего меня рода Бадретдин Багаутдинов. Пятнадцать лет – это сколько же сроков, выборных кампаний? Бондюга уже не та. К прежнему химическому заводу добавилось еще одно современное производство минеральных удобрений, работает обувной конвейер компании “Менде-Росси”, поселок стал городом. А посреди него, в окружении многоэтажек и коттеджей, – скромное одноэтажное зданьице на две квартиры, одну из которых занимала семья партийного секретаря Багаутдинова. На родителей, на шестерых детей трехкомнатные “хоромы” в 36 квадратных метров… Четыре метра с хвостиком на человека…

Птенцы багаутдиновского гнезда разлетелись по белому свету. Сейчас у каждого свои семьи, дети и внуки, родительский очаг стережет дочь Клара, которая живет здесь вместе с дочерью Гульнарой, работающей врачом-гинекологом районной больницы, и тремя внучатами, а остальные наезжают, когда позовет память и душа возжаждет навестить отчий дом. В последний раз всем разросшимся кланом бабушки Бибисары и дедушки Бадретдина Багаутдиновых собрались на вековые именины главы рода, когда в городе в честь столетия своего красного комиссара открывали мемориальную доску, а ему посмертно присвоили звание “Почетный гражданин города Менделеевска”.

– Я в те поры был маленьким, – делился воспоминаниями младший из сыновей Фарит Багаутдинов, – но многие детали и подробности минувшей жизни в памяти. Правило отца по нормам тогдашнего времени было строгое, суровое – среди других не выделяться, если отличиться, то не пакостными шалостями, а добром, которое мы, дети самого большого местного партначальника, должны были приносить людям. Эта родительская обитель – наша вторая квартира. А первой была рубленная из бревен крестьянская изба с большой печью, сбоку которой отец смастерил теплые полати. Вместе с нами в этой по теперешним меркам лачуге жили бабушка и племянница отца. Помню, как и многие другие обитатели районного поселка, семья держала корову, кур, мы сами заготавливали дрова, на горбу таскали сено. Отца, конечно, не видели, он от звезды до звезды колготился на своей должности, вел за собой районный народ, организовывал трудовые фронтовые бригады, выводил район из послевоенной разрухи. А дом вела мать, которая с больными полиартритными руками и ногами управлялась по хозяйству. Главное, за оравой детей смотрела: чтобы были накормлены, обуты и одеты. Спасибо ей, вечный поклон!

Мы всем обязаны отцу и матери, но главное – тем урокам жизни, которые они преподали своим детям примером прилежности, долготерпения, нравственного долга.

– В чем это выражалось конкретно? В каких житейских формах, принципах?

– В нашей семье три дочери и три сына. Сестры Суфия, Клара, Роза имели привилегию после школы выбирать собственный путь жизни, в какой институт поступать учиться. Клара всю жизнь работала на местном химзаводе. Роза после университета посвятила себя службе погоды, сейчас возглавляет отдел прогнозов Управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, она заслуженный метеоролог Российской Федерации. Суфия после института поехала в Башкирию и сорок лет отдала воспитанию детей. В последние годы к ее российскому званию “учитель года” добавилось еще одно – “директор школы века”.

Долг ребят был несколько иным, он состоял в армейской службе, только потом – гражданское занятие. Первым пример показал старший среди братьев Анвар: в январе сорок третьего года добровольно ушел на фронт. Отец тогда ему сказал: “Если решил – ступай! Знай: погибнешь – нам с матерью, братьям и сестрам будет больно, но мы перенесем эту потерю, сохраним твое имя в памяти. Если обесчестишь семью – нам будет позорно, срам хуже всякой беды! Возвращайся, но обязательно с победой”. Анвар вернулся и тоже пошел по отцовской стезе – долгие годы был на партийной работе, затем был избран Председателем Президиума Верховного Совета республики. Анвара на военной службе заменил средний брат Азат, на гражданке он работал на заводе, был нефтяником. За ним исполнять воинский долг пришел и мой черед.

После армии явился в райком становиться на учет. Партийный секретарь предложил идти физкульторганизатором на Бондюжский химзавод. Я старался: заводская спартакиада, соревнования цеховых команд, другие формы спортивной работы привели к тому, что предприятие не только в районные лидеры выбилось, наши команды становились чемпионами республики. С этого пошло. Потом были поручения возглавить районную комсомолию, отдел райкома партии, стал заместителем председателя исполкома в Елабуге, секретарем горкома партии, затем председателем горисполкома в Нижнекамске. Наконец, 15 лет занимал правительственные посты – был министром торговли и председателем Госкомитета по ценам.

– Из должностей какие запомнились больше других?

– Все. Впрочем, что должности, звания! Запоминаются не должности, а люди, с которыми ты делил тяготы, радости и печали. Больше всего мне повезло в Нижнекамске. Здесь были личности больших масштабов мысли, герои не речений, а исключительно поступков. Партийными секретарями были Наиль Юсупов, Ильдус Садыков, Роберт Шамгунов, во главе районного и городского исполкомов работали Александр Вышинский, Николай Демидов, Иван Пименов, Мансур Хаснулин, Владимир Пучкин. Строителей возглавляли Евгений Королев, Владимир Беляев, во главе “Нефтехима” и шинных заводов по четверти века бессменно проработали Лемаев и Зеленов, которых друг от друга отличали по номерам: Николай первый и Николай второй. Ношу аграрных проблем несли на своих плечах директора пригородного совхоза Габдулхак Шакиров, птицефабрики “Красный Ключ” Григорий Чигвинцев.

К сожалению, только по прошествии лет, когда многие из соратников и единомышленников ушли из жизни, понимаешь, какого великого дарования люди окружали тебя в те годы.

– Понятно: как лавры – так молодец партийная организация, как промахи – так шишки на повинную советскую власть?

– Не совсем так, или совсем не так. Со всех спрашивали одинаково, по полной норме, за чужую спину не спрячешься. На мне, как председателе исполкома горсовета, были организация социальной и культурной инфраструктуры, что всегда осуществлялось по остаточному принципу, насколько хватит сил, средств, материальных ресурсов. Конечно, конфликтов было много. Однажды за год надо было ввести в строй две средние школы, а строители, ссылаясь на текущие трудности, вели дело к тому, чтобы ограничиться одной. Я, разволновавшись, закатил отраслевому секретарю обкома эмоциональную речь, мол, в мировой практике города начинают возводить со строительства жилья, больниц, школ, детских садов, а у нас делается наоборот. Потом опомнился: что натворил, раскричался, будто мальчишка. Затем поехал прощаться с городом. Настроение препаршивое, как в песне: “Прощай, Антонина Петровна, неспетая песня моя”… Только вернулся в кабинет – прямой междугородный телефон. Сам Табеев: “Фарит, что с тобой?” Выслушал мои доводы, понял, что не за свою корысть бьюсь, а высшую партийную линию осуществляю, о народном благе пекусь, похвалил: “Молодец, что свою правду отстаиваешь, только в другой раз с секретарем обкома будь почтительней”.

Эту историю я вспомнил на нынешнем городском торжестве, когда выпускникам-отличникам вручали золотые и серебряные медали. Медалистов, кажется, 117 человек, а народу собралась полная площадь – школьники, учителя, родители. Меня тоже поставили на высокий подиум, глава администрации Ильсур Метшин, в отличие от нас, прежних отцов города, приезжавших на стройку по партийной разнарядке, родившийся и выросший в родном городе, произнес приветственную речь. Я было тоже приготовился сказать какие-то слова, как давались нам нынешние школы, с какими нервотрепками, но сдержался. В жизни каждый должен делать свое дело, зачем напоминать эти истины.

– Фарит Бадретдинович, на пороге седьмого десятка лет не одолевают мысли, что ваше поколение энтузиастов переустройства мира по коммунистическим идеалам неправильно распорядилось отпущенным историческим сроком, многое из того, чем вы занимались конкретно, оказалось ненужным, пачкается дегтем, предается забвению?

– Например? Что имеется в виду конкретно?

– Например, в детстве под барабан бегали в октябрятах-краснозвездочниках, в пионерах, были комсомольскими вожаками, бились за претворение в жизнь идеологических доктрин, которые должны вести советских людей к сияющим вершинам? Свежий пример. Защиту Отечества ваше поколение считало долгом, высшей почестью, а нынешняя молодежь от армии бежит, как от чумы. Теперь отказ мужской половины населения от ратной службы носит легитимный характер. Госдума приняла закон об альтернативной военной службе, ее можно отбыть не там, куда позовет страна, а, например, перебирая картошку в овощехранилище, вынося из палаты больничные судна.

– Такие вопросы легко задать, гораздо труднее на них ответить. К сожалению, люди богаты вчерашним умом, заново пытаются расчертить линию собственной судьбы, которая пишется только набело. Начну с последнего – альтернативной службы. Это – национальный позор России, показатель глубины идеологического кризиса, в котором пребывает страна. Наше поколение оберегало Отечество. Какие нравственные, патриотические ценности охраняют нынешние защитники, погибая в чеченской войне, в миротворческих конфликтах, которые не смогли разрешить политическими средствами? Капиталы олигархов, политические амбиции, лозунги обогащения?

Что касается октябрят, пионерии, комсомола… Что плохого в этих массовых организациях, которые почему-то объявили вне закона? Разве в этих организациях ребят не призывали к добру, не учили любить Родину, чтить старших, презирать тунеядство, уважать честное отношение к труду?

Девизом комсомола были отличная учеба, добросовестная, сознательная работа. Что сейчас? Малыши, молодые ребята предоставлены самим себе, кучкуются в уличные ватаги, из которых прямая дорога в малолетние преступники. Не отсюда ли в стране рост воровства, разбоя, бандитизма, других форм криминальной деятельности?

– По книге “Ровесник века”, посвященной комиссару красной Бондюги Бадретдину Багаутдинову, я нарисовал шэжэре трех поколений вашего рода. На генеалогическом древе вашего деда, на сильном, могучем стволе девять несущих ветвей – сынов и дочерей, от которых отходят более мелкие отростки – внуки, правнуки и праправнуки. Всех отростков, пожалуй, больше сотни – не российское дерево, а настоящий африканский баобаб. Древо отца послабее, но тоже сильное – 6 детей, 12 внуков и 18 правнуков. А поросль третьего поколения – с двумя, изредка с тремя слабыми веточками детей, на которых редкие корешочки внуков. Каждое следующее поколение малочисленнее, чем предыдущее…

– Проблема эта не с нас началась и не при нашем поколении, видимо, закончится. Началось с того, что государство в эпоху научно-технического прогресса запустило вопросы семьи и детей, оставив их где-то на задворках общественного сознания. Браки стали заключаться не с целью умножения рода, а исключительно для совместного сожительства родителей. В советские годы, например, многодетных матерей награждали орденом “Мать-героиня”, наша мать такой знак почести имела. Сейчас этот орден отменили, видимо, посчитав ненужным. Парламентарии Татарстана, пытаясь восполнить этот пробел, учредили знак “Материнская слава” – удивительно, как заступники вертикали власти не усмотрели в этом акте угрозу целостности Российской Федерации и не потребовали его отмены.

– Что же делать? Как разрешить проблему кардинально, чтобы двое ушедших из жизни вместо себя оставляли троих?

– Как минимум возродить культ многодетной семьи, возвеличить женщину – не просто труженицу, рабыню кухни, каторжной государственной службы, а женщину – мать. Рождение и воспитание детей считать таким же важным делом, как любую другую работу, уже с третьего ребенка засчитывать ее как полезный трудовой стаж. Наша мать, вырастившая шестерых детей, всю жизнь болела полиартритом, по этой причине не работала и в старости, как не занимавшаяся общественно полезным трудом, никакого пособия не получала. А шестеро детей – это разве не общественно полезный труд, заслуживший таких же материальных и нравственных почестей, как и всякая другая нужная в государстве деятельность?

– А чем занимается молодое поколение Багаутдиновых?

– Мы с женой Зиной прожили 45 лет, как говорят в таких случаях, в мире и согласии. Если говорить об удачах, мне с женой повезло: все эти годы куда я, туда и она, все эти годы я был спокоен за дом, за семью, не отвлекался на многосуетные домашние дела, все дни и годы отдавал основному делу – службе. Вырастили и воспитали двоих детей: сын Ринат – инженер-механик, живет и работает в Нижнекамске, дочь Ирина – доцент Казанского химико-технологического университета. Один внук, Рустем, – студент юрфака, другой внук, Ильдар, заканчивает среднюю школу, оба – чемпионы республики по картингу, внучка Ирина еще восьмиклассница.

– Спасибо за беседу. Что пожелаете читателям, следующим за нами поколениям?

– Добра, благополучия, чтобы каждый отмеренный ему путь жизни прошел здоровым, занимаясь честным делом, не повторяя ошибок и заблуждений предшественников. На просчетах пусть учатся, а ошибки делают свои.

Беседу вел
Марсель ЗАРИПОВ.
Агентство “Волга-Урал”.

На снимке: бывший (справа) и нынешний главы Нижнекамска – Фарит Багаутдинов и Ильсур Метшин.