22-28 августа 1942 года

На рассвете 23 августа 14-й танковый корпус 6-й армии Паулюса с рубежа реки Дон в районе населенных пунктов Вертячий и Трехостровская неожиданно наносит удар в направлении Сталинграда. С воздуха наступление поддерживает 4-я воздушная армия Вольфрама Рихтгофена, насчитывающая свыше тысячи боевых самолетов. Используя превосходство в силах и внезапность, немецкие войска смяли обороняющиеся части Красной Армии и стали быстро продвигаться на восток.

Командование фронта узнало об этом только через пять часов, когда немецкие танки находились уже в четырех километрах от тракторного завода. К шестнадцати часам они достигают Волги севернее Сталинграда в районе излюбленного места отдыха сталинградского партруководства Латошинки и поселка Спартановки. Теперь концентрическими ударами с северо-запада силами 6-й армии и с юга 4-й танковой генерала Гота они стремятся овладеть всем городом.

Почти одновременно с выходом танков Паулюса к Волге воздушная армия Рихтгофена не менее чем шестьюстами бомбардировщиками наносит удар по Сталинграду. В следующие три дня бомбежки продолжаются. Совершено 1500 вылетов. Сброшено более тысячи тонн бомб. Погибло сорок тысяч человек гражданского населения из около шестисот тысяч оказавшихся в городе жителей и беженцев! Большой город почти полностью превращен в груду дымящихся развалин. Таким он и войдет в историю.

Слабосильные средства ПВО самоотверженно вступали в борьбу с немецкими бомбардировщиками. Поразительное мужество проявляли девушки- зенитчицы, которые вели огонь попеременно по воздушным и наземным целям. Немецкий офицер записывал в дневнике: “Русские женщины – это настоящие солдаты в юбках. Они готовы сражаться по-настоящему и в ратном деле могут заткнуть за пояс многих мужчин”.

Жительница Казани Евгения Милашевская была одной из них, она вспоминает: “Был жаркий солнечный день. В небе ни облачка. Я заступила на пост по охране боевой техники, которая располагалась в рощице. Примерно через полчаса начался налет немецкой авиации. Земля гудит, небо покрыто дымом. Вокруг рвутся бомбы. Страшно было так, что не передать. Укрыться негде: окопаться еще не успели. Недалеко от боевой машины росла молоденькая березка. Я прижалась к ней, решив, что если и суждено погибнуть, то погибну честно, на посту. Бомбежка наконец прекратилась. Последний самолет сбросил не бомбы, а листовки с призывом сдаваться в плен, так как “дни Сталинграда все равно сочтены”. Меня сменили. Оказывается, я простояла на посту почти 5 часов”.

На сутки оказалась нарушена телефонно-телеграфная связь с Москвой. Узнав о случившемся, встревоженный Сталин потребовал по радио немедленно нанести контрудары по узкому, шириною всего в восемь километров, вражескому коридору, разрезавшему войска фронта от Дона до Волги. Однако разрозненные, плохо подготовленные атаки к успеху не приводили.

25 августа Сталинград объявлен на осадном положении.

Поздно вечером 27 августа Сталин объявил вызванному с Западного фронта Г.Жукову, что он назначается на только что учрежденный пост заместителя Верховного Главнокомандующего. До сих пор такой должности не было. Невозможно было и представить себе, что кто-то может “замещать” гениального вождя и великого полководца. Под давлением грозных фактов Сталин хотя бы в глубине души должен был признать свою недостаточную стратегическую компетентность, неспособность охватить все стороны ситуации, складывающейся на гигантском фронте, нереальность попытки надежно руководить фронтами, находясь вдали от решающих сражений. Теперь он передавал часть своей необъятной власти суровому и дерзкому военачальнику, в полководческий талант которого он поверил прошлой осенью и зимой. Задача, которую поставил перед Жуковым Верховный, – прежде всего разобраться с положением, создавшимся в районе Сталинграда. Через двое суток работы в генштабе Жуков вылетел в осажденный город.

Утром того же 27 августа войска Волховского фронта переходят в наступление, пытаясь в очередной раз прорвать блокаду Ленинграда в районе так называемого Синявинского выступа. Войска Ленинградского фронта отделяла от Волховского полоса всего в 16 километров. Казалось, достаточно одного сильного удара и блокада многострадальной второй столицы будет снята.

Бои в Синявинских болотах сразу же приняли исключительно тяжелый, но, увы, неблагоприятный для наших войск характер. Через полтора месяца эта стоившая нам больших жертв операция закончится неудачей. Вермахт все еще переигрывал наших полководцев в организации боевых действий, управлении войсками.