Второй раз в Китае

В течение 9 дней в нынешнем году я находился в Китае по приглашению Института международных отношений при Пекинском университете. Директор этого института профессор Пань Гохуа предлагал мне сделать в Пекине и в Шанхае несколько докладов по проблемам теории, практики и перспективам социалистического движения в современной России.

Это была моя вторая поездка в Китай. В первый раз я находился в Китае с 25 сентября по 10 октября 1992 года с докладами о причинах и последствиях распада СССР и ликвидации КПСС. Я посетил тогда не только Пекин и Шанхай, но и южные районы страны. Теперь, почти через десять лет, я имел возможность сравнить свои впечатления.

Международная научная конференция в Пекине

Поводом для приглашения в Китай было участие в первой большой международной конференции на тему “Мировое социалистическое движение после холодной войны”, которую организовали Исследовательский институт мирового социализма и Институт международных отношений при Пекинском университете, а также партийный комитет этого учебного заведения. Конференция продолжалась три дня и проходила недалеко от китайской столицы в специально арендованной гостинице. Число участников составляло около ста человек, это были китайские ученые, аспиранты и докторанты из Пекина, Шанхая и некоторых других городов. Двое профессоров представляли здесь Компартию Японии и Партию демократического социализма Германии. Из России я был единственным участником, но мне предоставили честь сделать вводный доклад, на который по регламенту отводилось два часа. Тема доклада была определена заранее: “Социалистическое движение в России после распада СССР. Теория, практика, перспективы”.

Другим докладчикам выделялось по 20 минут, но они не нуждались в переводе. К тому же письменные тексты докладов можно было представить в любом объеме для публикации в специальном сборнике по итогам конференции. Рабочим языком конференции был только китайский.

Конференцию открывал и подводил ее итоги директор Исследовательского института мирового социализма при Пекинском университете профессор Хуан Цзунлян. В конференции принимали участие несколько работников из аппарата ЦК КПК. Вся работа конференции была организована превосходно, и она завершилась, как это принято в Китае, большим общим банкетом с бессчетным количеством разнообразных блюд национальной кухни.

Было очевидно, что в Китае быстро развиваются не только промышленность и сельское хозяйство, но и исследования в области истории и теории социализма и, в частности, изучение опыта СССР и КПСС, а также положения дел в новой России. Китай уже превратился в единственный на сегодня центр социалистической мысли и социалистического движения в мире. Он стремится сплотить вокруг себя все те страны, которые считают себя социалистическими: Вьетнам, Лаос, Кубу, Северную Корею, а также коммунистические и левые социалистические партии Западной и Восточной Европы и Японии. Вместе с тем в Китае опасаются повторения судьбы Советского Союза, а Китайская Коммунистическая партия остерегается повторения судьбы КПСС. Столь быстрое разрушение таких, казалось бы, мощных государственных и политических структур остается для китайских товарищей чем-то непонятным и угрожающим. “Мы неожиданно потеряли нашего отца”, – говорили мне уже в автомашине, идущей из Пекинского аэропорта в гостиницу, встречавшие меня молодые преподаватели. “При всех разногласиях и конфликтах, – говорили мне и в другие дни в Китае, – Советский Союз и КПСС были для нас как родные отец и мать… Мы до сих пор не понимаем, как это все могло произойти”.

Отдельные встречи в столице

На конференции совсем не было студентов, даже старших курсов. Мне показалось, что настроения в студенческой массе вызывают некоторое беспокойство среди профессуры. “Наши студенты и сейчас готовы выйти на улицу при малейшем ухудшении ситуации”, – сказал один из преподавателей. Именно студенты Пекинского университета готовы были громить посольство США весной 1999 года, когда бомбами США было разрушено китайское посольство в Белграде, под обломками которого погибли несколько китайских дипломатов и журналистов. Студенты требовали отставки правительства, когда Китай возвратил США экипаж и самолет-разведчик, нарушивший воздушное пространство этой страны. Во время инцидента, как известно, погиб один китайский военный летчик.

Я не встречался со студентами, но мог убедиться, что они получают в студенческих столовых весьма обильное и дешевое питание. Это очень важный фактор. Даже в ресторанах обеды и ужины стоят примерно в пять раз дешевле, чем в современной России. Сюда приходят семьями китайцы, которые отнюдь не выглядят богатыми людьми: они оставляют у входа в ресторан свои велосипеды.

Я встретился для большой дружеской беседы с группой работников издательства и агентства “Синьхуа”. В этом издательстве были переведены две мои книги – “Капитализм в России?” и “Неизвестный Андропов”. Моя книга “Время Путина?” была выпущена в Китае в августе 2001 года, даже раньше, чем в России, издательством “Современное знание”. Однако в названии этой книги китайский редактор убрал знак вопроса. В издательстве “Синьхуа” готовится перевод и издание нашей совместной с Жоресом Медведевым книги “Неизвестный Сталин”, а также моей новой книги “Социализм в России?”, рукопись которой я передал китайским издателям только сейчас, во время визита.

А на следующий день ужин в мою честь устроил бывший посол Китая в России, который работает сейчас в МИДе КНР.

В Шанхае

Еще в 1992 году Шанхай поразил меня чистотой улиц, на которых с 5 до 7 часов утра сотни тысяч крестьян из пригородных хозяйств продавали излишки своей продукции по вполне доступным ценам. В 15-миллионном городе наблюдался настоящий строительный бум. Везде сооружались магазины, переоборудовались первые этажи старых домов, росли новые здания гостиниц, банков, бирж, помещений для проведения ярмарок, строились высокие и красивые жилые дома, мосты и дороги. Уже тогда Шанхай называли “локомотивом китайской экономики и реформ”. Теперь, в 2002 году, все начатые десять лет назад стройки давно завершены, как и многие более поздние. Возникли обширные новые районы с жилыми и административными зданиями и с оригинальным архитектурным обликом. Были понятны те восторженные отзывы многих журналистов о Шанхае, когда в октябре 2001 года они прилетели в этот город для освещения проводимого здесь саммита глав государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Были здесь тогда Джордж Буш, Владимир Путин и Цзян Цзэминь.

После короткого отдыха меня проводили в Восточно-Китайский педагогический университет, где после встречи с ректором я должен был сделать доклад для сотрудников созданного при университете Центра по изучению России.

В Китае научные центры и институты существуют, как правило, при учебных заведениях, что делает работу тех и других более эффективной. В России такая практика симбиоза образования и науки преобладает только в Сибири. Шанхайский институт по изучению СССР и стран Восточной Европы при Педагогическом университете Восточного Китая был создан еще в 1949 году, и я здесь был в 1992 году. Но затем решили создать и отдельный Центр по изучению России. В октябре 2001 года его посетила прибывшая вместе с В.Путиным в Шанхай Людмила Путина, которая подарила Центру от имени Президента России 300 книг по истории и экономике нашей страны. Мне показали и фотографии, сделанные во время этого визита, и шкаф с новыми книгами.

Моя лекция была посвящена судьбе левых партий в России – особенно после принятия в нашей стране нового закона о партиях. В свою очередь мне рассказали о подготовке в Китае очередного XVI съезда КПК. Ключевыми лозунгами очередного этапа в развитии страны должны стать “РАЗВИТИЕ”, “СТАБИЛЬНОСТЬ”, “РЕФОРМЫ”. Здесь нет слов о демократии и социализме. В Китае предпочитают говорить о “демократической диктатуре народа”.

В Шанхае я также выступил перед группой преподавателей Академии общественных наук. Здесь ежегодно повышают свой образовательный уровень и обмениваются опытом до 40 тысяч партийных работников. Меня попросили сделать доклад об идеологии современной КПРФ. Его я подготовил заранее, и речь шла в нем прежде всего об идеологии лидера КПРФ Геннадия Зюганова. В китайских идеологических центрах с вниманием и интересом относятся к деятельности КПРФ. Однако рассуждения некоторых ее лидеров, и особенно Г.Зюганова, об особой миссии России в мире и на пространстве Евразии, о Москве как “третьем Риме”, об уникальных качествах и особой духовности русских как нации, о “святой Руси” и т.п. (о ценности самодержавия) не могут встретить понимания в такой стране, как Китай.

Ни в Пекине, ни в Шанхае на улицах и площадях я не видел каких-либо партийных лозунгов типа “Народ и партия едины” или портретов руководителей КПК, как это было в свое время в СССР.

И в Пекине, и в Шанхае видно, что молодежь Китая очень сильно хочет получить современное образование. В Пекинском университете обучается более 50 тысяч студентов, в Шанхайском педагогическом университете – более 30 тысяч студентов. И таких многолюдных учебных заведений в Китае очень много.

Финансовая система в стране очень стабильна. В 1992 году один доллар приравнивался к 7 юаням, сейчас за один доллар в обменных пунктах в аэропорту дают 8,2 юаня. Цены на товары повседневного спроса за 20 лет возросли, но не слишком значительно. Мне говорили, что в 1980 году средние заработки рядовых рабочих, служащих, продавцов в городах восточного Китая почти нигде не превышали 50 юаней, но в 1992 году они возросли до 250-350 юаней. Уже тогда это создавало сильные стимулы к тому, чтобы трудиться как можно старательней и искать дополнительные заработки. Рядовые граждане страны только к началу 90-х годов, может быть, впервые за свою жизнь получили возможность не только хорошо и сытно питаться, но и хорошо одеваться. Они могли купить себе не только велосипед, но и телевизор. Сегодня заработная плата рабочего и служащего в Шанхае приближается к 500 юаням, а у преподавателей и профессуры она существенно выше. Мне говорили о 400 долларах (покупательная способность доллара в Китае много выше, чем в России). Молодые преподаватели и научные сотрудники в Пекине и в Шанхае с гордостью говорили мне о недавних покупках квартир в 100 кв. метров или японских автомашин. Уровень жизни китайских доцентов и профессоров на сегодня в несколько раз выше, чем у их московских или новосибирских коллег.

Дэн Сяопин говорил, что если государство хочет сделать богатыми всех китайцев, то надо позволить некоторым разбогатеть первыми. В Китае есть сегодня “новые китайцы,” но, видимо, все же нет “олигархов”. В Пекине и Шанхае богатство одних людей не мешает улучшению жизни других. Плохо и бедно одетые люди очень редко встречались здесь даже на вокзалах и на привокзальных площадях. (Как обстоит дело на вокзалах в России, мы знаем хорошо.) Но в провинции и в деревнях богатство одних людей часто складывается за счет разорения других. Мне приходилось слышать о волнениях крестьян в бедных провинциях страны, об отказе платить налоги. В стране происходит рост коррупции, этой опасности здесь не скрывают и с ней ведут борьбу более настойчиво, чем в нынешней России.

Материальное положение, конечно, это не только заработная плата. В Китае есть проблемы, которых в России, к счастью, нет. Молодой преподаватель, который уже имеет квартиру и готовится приобрести автомашину, говорил мне, что его жена очень хотела бы иметь дочку (кроме сына, который уже растет в этой семье). “Но налоги на нашу семью, – заметил мой собеседник, – возрастут так сильно, что мы этого не потянем”.

В “Бюро переводов”

Я и раньше много слышал об особом исследовательском и научном центре при ЦК КПК со скромным названием “Бюро переводов”. Это кроме традиционного Института марксизма-ленинизма и Мао Цзедуна, который занят изучением, согласно принятой здесь формуле, “идей Мао Цзедуна и теории Дэн Сяопина”. Мне не приходилось бывать в этом институте, который ориентирован прежде всего на китайскую аудиторию и мало нуждается в международных связях. “Бюро переводов” при ЦК КПК – это коллектив квалифицированных научных работников, переводчиков, работников библиотеки и хранилища. Они выполняют в Китае значительную часть той работы, которую в СССР выполнял Институт Маркса-Энгельса-Ленина. Здесь переводят на китайский язык труды Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина, а также других видных деятелей марксизма и рабочего движения. Хорошо знают здесь, например, работы Г.Плеханова. “Бюро переводов” осуществило в Китае перевод и издание двух собраний сочинений К.Маркса и Ф.Энгельса, а также двух собраний сочинений В.И.Ленина. Издано здесь и собрание сочинений И.Сталина. Намечено также издать все работы Маркса и Энгельса на том языке, на котором они были написаны, т.е. на немецком, английском и французском. Этот проект был начат совместно с СССР и ГДР, но Германская Демократическая Республика была ликвидирована, а СССР распался. “Бюро переводов” реализует эту идею в сотрудничестве с некоторыми центрами в Голландии и с участием нескольких российских ученых – из бывшего ИМЭЛа.

В “Бюро переводов” имеется большая библиотека по марксистской и социалистической литературе, в ней свыше 400 тысяч книг. Есть хранилище для документов и рукописей. Работа “Бюро” расширяется, и здесь заканчивается строительство нового большого здания.

Мой доклад для сотрудников “Бюро переводов” по их просьбе представлял обзор текущего положения Российской Федерации и особенно ее внешней политики. Я излагал свою версию событий: международный терроризм в его нынешнем виде – это лишь военная составляющая политики определенных кругов. Роль России в мире после событий 11 сентября 2001 года существенно возросла.

После доклада у меня состоялась двухчасовая встреча с руководством “Бюро”. Речь шла главным образом о работе этого учреждения. Меня познакомили с библиотекой и показали коллекцию моих и моего брата Жореса книг, переведенных на китайский язык. Я знал и раньше, что в Китае примерно в 1979-1980 гг. была переведена и издана моя главная книга “К суду истории” – об истории и последствиях сталинизма. Перевод был сделан по второму изданию, которое осуществлялось в 1974 году и которое вышло в свет в 1974-1976 годах в Лондоне и Нью-Йорке на русском языке. В Китае книга была издана “для библиотек” и для ограниченного круга читателей, но все же сравнительно большим тиражом – около 10 тысяч экземпляров. Теперь все ограничения сняты, книгу можно купить. Ее мне показывали уже в первый день пребывания в Пекине, она издана в двух томах, и все преподаватели, с которыми я встречался, ее читали. Мне сказали, что книга пользуется большим авторитетом и ее рекомендуют аспирантам и докторантам как учебник. Но только теперь я узнал, что в Китае в 80-е годы издавались и многие другие мои книги – “Они окружали Сталина”, биография Хрущева, книга “Хрущев у власти” (совместно с Жоресом), “О Сталине и сталинизме”, а также книги Жореса “Андропов” и “Горбачев”. Китай не входил тогда в ассоциацию по защите авторских прав и не информировал авторов об издании их книг.

Беседа с директором “Бюро” была продолжена в ресторане. Мы говорили о возможной передаче в китайское “Бюро переводов” части моей библиотеки, например, большой коллекции книг о Сталине. У меня их около 500, т.е. много больше, чем в библиотеке “Бюро”. Руководители “Бюро” предполагают в мае-июне 2002 года побывать с деловым визитом в Москве, и мы договорились с ними встретиться.

Я сделал вывод о значительном прогрессе в КНР в том, что касается свободы академических исследований и научной работы по гуманитарным проблемам.

Интерес к Владимиру Путину

В Институте Восточной Европы, России и Центральной Азии при Академии общественных наук Китая я уже был в 1992 году. Теперь для группы сотрудников института я делал доклад, но уже не общий, а конкретный – о Владимире Владимировиче Путине. Интерес к новому Президенту России проявляли в эти дни везде. К тому же в Китае вышла в свет моя книга “Время Путина?” Сотрудники института не только читали эту книгу – некоторые участвовали в ее переводе. Особенно много помогала мне сотрудница Ван Гуйсян. Я говорил поэтому в своем докладе о том, что не вошло в книгу, – о событиях осени 2001 года и об участии в них Владимира Путина, о его поездке в Германию, в Бельгию и в США, о новых отношениях России и Америки, о военных действиях в Афганистане, об итогах двухлетнего пребывания В.В.Путина на посту Президента, о его кадровой политике и т.п.

Из вопросов, которые мне задавали, я остановлюсь только на двух. Меня спросили, как Путин относится к коммунистам, к КПРФ и социалистическим идеям. Я ответил, что и к социалистической идее, и к нашему советскому прошлому Владимир Путин, насколько я могу судить, относится с должным уважением. Он никогда не допускал тех резких и оскорбительных замечаний и оценок в адрес КПРФ, которые позволял себе Борис Ельцин. Однако Путин и не связал себя пока никакими твердыми идеологическими суждениями. Он говорит лишь в общих чертах о патриотизме и об укреплении государства и порядка в России. Путин бывает как очень осторожным, так и очень неожиданным в своих суждениях. Летом 2001 года он назначил на один из очень важных государственных постов федерального значения 45-летнего вице-губернатора Калужской области, бывшего первого секретаря Обнинского горкома партии, а теперь социалиста. Перед тем, как подписать указ о назначении, Президент пригласил кандидата на должность для беседы, продолжавшейся 20 минут. В самом конце беседы Путин спросил: “Вы были секретарем горкома партии. А где вы держите сегодня свой партийный билет?” – “В верхнем ящике своего письменного стола”, – ответил тот. “И я держу свой партийный билет в ящике письменного стола”, – ответил Путин.

Одним из главных был вопрос о его политической опоре. Я ответил, что политическая партия Путина еще не сформировалась, и хотя он пользуется поддержкой и симпатиями большей части населения России, главной политической опорой для него является чиновничество. После крушения КПСС это на сегодня наиболее влиятельная часть российского общества. При общей политической пассивности населения страны именно чиновничество удержало страну от распада. Владимир Путин сам неоднократно называл себя, имея в виду работу в мэрии Санкт-Петербурга и в Администрации Кремля, чиновником. “Думаю, – говорил он, – что после работы в разведке я состоялся и как чиновник”. Он пришел во власть как представитель лучшей части российского чиновничества. Президент в нынешней России – это и политик, и высший чиновник.

Я высказал также осторожное предположение о том, что в экономике на сегодня ведущей силой являются не олигархи и не какие-то “новые русские”, а бывшие “красные директора”. Именно высший административный и инженерно-технический состав крупных российских предприятий после нескольких лет растерянности и анархии смог удержать экономику страны на плаву. Только у этого слоя, который сумел и как-то организоваться через разные союзы промышленников и товаропроизводителей, были для руководства промышленностью необходимые знания, навыки и рычаги управления. Эти люди лишь в редких случаях стали и формальными собственниками руководимых ими предприятий. В других случаях они приобрели всего лишь от 3 до 5% акций. Эти люди покупали акции или перекупали ваучеры у работников предприятий. Без Госплана, без министерств они все же смогли выжить и направить свои предприятия на рыночные рельсы. Так было, во всяком случае, на всех самых крупных заводах страны. Но эти процессы никем серьезно еще не исследованы.

В Центральном Комитете КПК

Я имел встречу и почти 4-часовую беседу с руководством Международного отдела ЦК КПК. За день до этой встречи меня попросили высказать свое мнение о причинах столь неожиданного и быстрого крушения КПСС и СССР. Мое сообщение записывалось специально приглашенной стенографисткой и на магнитофон. Я не буду пересказывать свой собственный доклад. Причин для крушения КПСС было много. Некоторые из них были заложены еще в процессах 30-50-х годов, другие были связаны с событиями времен “перестройки”. Одна из главных причин состояла и в совершенно непродуманных методах и путях перехода от авторитарного режима и централизованной экономики к демократии и рынку. Авторитарное государство просто перестало управлять политикой и экономикой. Но это породило не демократию и рынок, а анархию. Ни в демократию, ни в рынок нельзя входить по рецептам Гайдара – “зажмурившись, прыгать в неизвестность”. Ничего, кроме гибели, такой прыжок в “неизвестность” не несет.

Партийная идеология оказалась слишком слабой и лишенной иммунитета, партия просто не умела вести полемику, ее позиции не были укреплены.

Играло роль и соперничество Горбачева и Ельцина, по аналогии с соперничеством Сталина и Троцкого, которого так боялся Ленин, полагая, что оно может расколоть и погубить партию. Конечно, Горбачев оказался крайне слабым лидером, но с очень сильной властью. Это как при Николае Втором. Слабый монарх в трудных условиях губит свою империю. Он поступил как сторож, который ничего не предпринимает, чтобы остановить людей, входящих в охраняемое им здание. Конечно, было и давление Запада, но не более сильное, чем ранее. Но Горбачев все время уступал, да еще брал кредиты, залезая в долги, которые он отдать не мог. Были сделаны все ошибки, какие только можно было сделать. Рано или поздно, но банкротство такой политики было неизбежно. Столь серьезные реформы требуют длительной подготовки, экспериментов, на них надо отводить не месяцы, а десятилетия.

“У нас в Китае, – говорили мои собеседники десять лет назад, – такой оборот событий невозможен”.

Я не думаю, что он возможен сегодня, но какие-то опасения на этот счет имеются. Прогресс Китая очевиден, но многие бурные процессы последних десяти лет протекают почти стихийно, они вышли из-под контроля. Куда они приведут? Экономическое развитие Китая напоминает течение мощной реки Янцзы. Остановить его уже невозможно, повернуть также почти немыслимо. Но надо следить, чтобы река не вышла из берегов, надо строить прочные дамбы, убирать препятствия. Надо также отводить воды реки по оросительным каналам – для пользы крестьян и народа. В Китае это умели делать давно. Позже можно будет и плотину, и электростанцию поставить.

В Китае идет подготовка к XVI съезду КПК. Уже известно, что на съезде начнется процесс смены поколений руководителей КНР и КПК. Цзян Цзэминь уйдет на съезде с поста Генерального секретаря ЦК КПК, позднее он уйдет с поста Председателя КНР, но останется еще председателем Высшего военного совета КНР. Это будет плавный переход. Новым лидером партии станет Ху Цзиньтао, о котором в России знают мало. С этого начнется приход к власти четвертого поколения руководителей. В Китае, таким образом, будет сохранена преемственность власти, которая в СССР и в России прерывалась.

Такого прироста нигде и никогда не было

В течение последних 23 лет прирост внутреннего валового продукта в Китае составлял 7-10% в год. Такого прироста в крупных странах нигде и никогда не было. Еще в 1992 году отмечалось, что за 13-14 лет ВВП Китая возрос в 2 раза. За десять лет – с 1992 по 2001 гг. – ВВП Китая, по всей видимости, снова удвоился. Таким образом, общий рост за два с лишним десятилетия реформ составил 400%. Это был максимальный план Дэн Сяопина.

Рост экономики в Китае идет не за счет уровня жизни населения, не за счет экономии на благосостоянии, а параллельно росту уровня жизни. Наиболее динамично развиваются легкая промышленность, пищевая и сельское хозяйство. И за счет не только внутренних ресурсов, но и очень больших капиталовложений из-за границы – от китайской диаспоры из Азии, Тайваня, Японии, Европы. В меньшей мере из США. В Китай переносятся с Запада целые отрасли промышленности: текстильная, производство деталей для электроники. Еще в 1992 году мне показывали громадные заводовозы, т.е. специальные корабли, предназначенные для перевозки в Китай больших предприятий, главным образом из Западной Европы. Там эти предприятия, еще не устаревшие физически, оказались неконкурентными из-за высокой стоимости рабочей силы в Европе. Но в Китае при его очень трудолюбивых рабочих, заработная плата которых в несколько раз ниже европейской, эти заводы сразу же становились конкурентоспособными. А в менее развитых западных провинциях страны эти заводы могли работать еще 20-30 лет – и для нужд самого Китая, и для экспорта.

Постепенно сложилось определенное разделение труда. На предприятиях электронной промышленности, резино-технических изделий, игрушек и т.д. работают в основном специальные, а не универсальные станки и оборудование, которые изготовляются в странах Запада. Там станкостроение имеет такой опыт, которого еще нет в Китае. Но это оборудование устанавливается в странах Восточной и Юго-Восточной Азии, где и работают основные предприятия данных отраслей. Только самые высококачественные видеосистемы, фотоаппараты и др. изготовляются в самой Японии. Все другие аппараты те же японские корпорации производят на своих заводах в Гонконге, на Тайване, в Китае, Южной Корее, Индонезии или в Сингапуре. Цены в таком случае при продаже отличаются в 3-4 раза. Не знаю, в какой степени это выгодно для западных стран, страдающих от безработицы. Но для стран Юго-Восточной и Восточной Азии – это путь к быстрому промышленному росту.

В этом плане развивается и разделение труда с Россией. У нас Китай покупает многие природные ресурсы – газ, нефть, лесоматериалы, руды – из Сибири и Дальнего Востока. Китай также покупает АЭС, оборудование для ГЭС, подводные лодки, надводные корабли, корабельное вооружение, танки, военные самолеты. Но закупаются также технология, оборудование. По контракту Китай приглашает работать из России тысячи специалистов. Еще в 1992 году я познакомился со специалистом по космическим технологиям, летевшим работать в Китай, а также с большой группой российских металлургов. Сейчас я познакомился с группой специалистов по авиационным приборам из Казани – они работают в Китае. России это выгодно. Мы долгое время не могли занимать таких специалистов работой и платить им достойную зарплату. Но они работают в Китае по контракту и вернутся в Россию. Те, кто уехал в США, не вернутся к нам никогда.

Новый стратегический треугольник

С конца 60-х и до конца 80-х годов в мире много говорили о стратегическом треугольнике США-СССР-Китай. Тогда главная линия противостояния проходила между США и СССР. При этом США, используя советско-китайские идеологические и пограничные конфликты, старались заполучить Китай в свой лагерь, отказавшись даже от дипломатических отношений с Тайванем и сняв свои возражения против допуска КНР в Совет Безопасности ООН. После распада СССР и окончания холодной войны “треугольник” исчез. Соединенные Штаты почти открыто заявили о своей гегемонии, а Россию с ее прозападной политикой почти не принимали в расчет. Но Китай в эти же десять лет существенно увеличил свое экономическое и политическое влияние. Гонконг с его большими финансовыми ресурсами стал частью КНР, и этот рост продолжается, беспокоя стратегов США. С другой стороны, события осени 2001 года показали новую роль России, без сотрудничества с которой США не могут выиграть свою войну с исламским антиамериканским радикализмом.

Китай также стремится к сотрудничеству с Россией – и для решения своих экономических проблем, и для установления стабильных режимов в Центральной Азии. В результате этих “тектонических” сдвигов стратегический треугольник возродился, но в ином виде – США-КНР-Россия. За симпатии и сотрудничество с Россией борются теперь и США, и Китай, а Россия может помогать и той, и другой стороне, извлекая выгоду из такого сотрудничества.

Лет через 10-15 Китай может выдвинуться на первое место в мире по многим параметрам. Из-за Тайваня его соперничество с США может возрасти. Но у России уже нет и не может быть претензий на первенство, и она может сохранить ровные отношения с обоими сторонами этого треугольника.