Немногое сохранила история о зажиточном мордовском селении под названием Урюм, расположенном в Тетюшском районе. Но то, что мордва всегда отличалась бережливостью и трудолюбием, – факт общеизвестный.

– Поэтому и не бедствует, – говорит глава совета местного самоуправления Евгений Курков. – Судите сами: в собственности у урюмцев зарегистрировано шестьдесят автомобилей, пятнадцать тракторов, два “КамАЗа”, сто пятнадцать мотоциклов. Все это на двести семьдесят два двора. Не зря же соседи называют нас куркулями…

В старину урюмцы занимались лесным промыслом и изготовлением саней. Тем и славились. А уж здешние толень (творог из первого молока) и пуре (мордовская бражка, настоянная на меду) до сих пор уважают народы разных национальностей.

Годом основания Урюма считается 1670-й – об этом свидетельствуют данные Русского географического общества. По его сведениям, здешнюю территорию изначально заселили чуваши, которых впоследствии вытеснила мордва. О чем и поведал местный краевед – учитель истории урюмской средней школы Геннадий Кораблев. Любопытно, что на окраине села находится мусульманское захоронение, датируемое 1325 годом. Раньше даже мордовские бабки ходили к нему молиться, пока надгробие таинственным образом не исчезло.

Есть несколько версий происхождения названия села. Первая – по имени мордовского князя Урома, вроде как основавшего поселение. Еще говорят, будто в старину через село проходила улица, которую татары называли Урам. А приверженцы третьей версии считают, что селению дано такое название из-за протекающей неподалеку речки Урюмки.

Из новейшей истории доподлинно известно, что с началом Великой Отечественной войны на фронт ушли около 700 урюмцев (в то время на селе проживало более двух тысяч человек), из которых 318 – не вернулись. Немало урюмских механизаторов стали в войну танкистами. К примеру, легендарная в здешних краях личность – Кузьма Иванович Казаков, прошедший механиком-водителем тяжелых танков (коим отдавал предпочтение Сталин) через три войны…

Деду Кузьме уже 87 годков. До встречи с ним мы лишь снисходительно улыбались, когда слышали от сельчан, будто Кузьма Иванович – мужичок хоть куда. Его и стариком нельзя назвать. Недавно, мол, врачи из города приезжали, увидели деда – так и ахнули. “Ему не больше шестидесяти пяти можно дать”, – говорят. А ведь у Кузьмы Ивановича семеро детей (сегодня в живых осталось шестеро), 18 внуков, 11 правнуков.

Позже от нашего скепсиса не осталось и следа. Высокий, статный мужчина с густой седой шевелюрой и веселым нравом, гостеприимно пригласивший нас в добротный дом, и оказался Кузьмой Ивановичем. Расположившись в уютной горнице Казаковых, слушаем его историю.

– Началась моя фронтовая биография в 1939-м – в Финскую кампанию, – рассказывает он. – 19 декабря того года отправился в составе подразделения на фронт. Весной следующего года вернулся в Казань, а через двенадцать дней откомандировали меня на выполнение следующей боевой задачи – тогда к СССР присоединяли Латвию, Литву, Эстонию, Западную Белоруссию, Западную Украину.

Домой попал весной 1941-го. Ох и обрадовался моему возвращению тогдашний председатель колхоза! “Ты, говорит, нужен нам как воздух. Давай сразу за дело: сначала ремонтируй тракторы, а затем – в поле”. Успели закончить весенний сев, а тут и страшный день 22 июня. В первую же мобилизацию меня и забрали. Закончил войну в Кенигсберге. Там мы дожидались, когда нас отправят на войну с Японией.

Уже наши танки подогнали к железнодорожной платформе, был отдан приказ – грузиться. Ну, думаю, все: трижды раненый, четвертую войну вряд ли переживу. Ведь и осколочное ранение в плечо было, да такое сильное, что никакие операции не помогали. А вот обыкновенный магнит помог… Другой осколок всего в нескольких миллиметрах от сердца прошел. А без глаза еще при обороне Москвы остался.

В общем, дали “отбой”, не стали нас на японцев бросать. Но все равно добрался до дома лишь зимой 1946 года…

Кузьма Иванович Казаков имеет более двадцати орденов и медалей. Все награды дороги ему – и боевые, и трудовые. Он 44 года отработал механизатором. Из них 31 год – в должности бригадира тракторной бригады. За полгода до пенсионного возраста Кузьму Ивановича выдвинули на присвоение звания Героя Социалистического Труда. Однако партийные боссы посчитали: зачем давать “Героя” без пяти минут пенсионеру? Хотя Казаков трудился еще долго – до 72 лет, пережив в качестве механизатора двенадцать председателей колхоза. После ухода из бригадиров Кузьма Иванович еще несколько лет работал в колхозе контролером или “директором по качеству”, как называли его односельчане.

Но самое любопытное то, что Казаков слывет… колдуном. Причем знают о его способностях не только в Урюме. Вот лишь одна из многочисленных историй, которые нам довелось услышать.

Была когда-то деревня на берегу Волги – Дуриловкой называлась. Везут оттуда в Урюм невесту – свадьбу, значит, играть. Высыпали сельчане за околицу, встречают молодую суженую своего земляка. И Кузьма Иванович вышел. Не понравилась ему невеста. Только он показался, как лошади на дыбы встали. Люди просят: “Кузьма Иванович, дорогой, ну не издевайся, пропусти!”. Казаков сжалился: что-то прошептал – лошади дальше поскакали. А дорога покатая. Перед самым спуском опять Кузьма пошутковать решил – лошади снова на дыбы встали…

Заслуженный врач РСФСР и ТАССР, руководитель территориальной больничной кассы Тетюшского района Валериан Кондаков рассказал о таком случае:

– Дело было во время моего дежурства – я тогда заведовал хирургическим отделением Тетюшской центральной районной больницы. В 11 часов вечера прибегает ко мне медсестра и говорит: “Там старуху привезли, бык ее испырял”. Оказывается, Кузьма Иванович родную сестру доставил. А я тогда молодой был, дерзкий. Спрашиваю: “Зачем ты ее привез? Сам бы и вылечил”. Он в ответ: “Слушай, я такие тяжелые вещи делать не могу”. Ну, пришлось мне раны зашивать и ребра вправлять. А через несколько лет самого Кузьму доставили в больницу на носилках – радикулит его замучил и ноги отнялись. Не могу, говорит, лечить родных и себя.

Глаза у него всегда смеются, будто в них бесенята играют. Порчу, сглаз Кузьма запросто снимает – люди к нему ходят издалека. В колдовство я верю, несмотря на то, что сам – потомственный медик…

– Были среди моих предков народные целители. Мать, к примеру, рассказывала о прапрадеде, который буйных лечил, – вспоминает дед Кузьма. – Привозили их привязанными к телеге. С виду-то молодые да здоровые, а в действительности – умом тронутые. И оставляли предку моему. Он диагностировал и говорил: за одним, мол, ко мне через семьдесят пять дней возвернетесь, за другим – через двадцать. А третьему и пары недель хватит, чтобы выздороветь. Ничем другим прапрадед не занимался, только целительством. Говоря современным языком, профессионалом был. Как он это делал? Не ведомо. Талант, видимо…

Вообще, Урюм славится колдунами. К примеру, несколько дней трактор не заводится, механики только руками разводят – ничего сделать не могут. А бабка Ирина Моисеева походит вокруг агрегата, пробормочет под нос какие-то слова – мотор весело запоет, словно и не было поломки. К бабке Ирине народ тоже тянется.

– Мордва ведь – бывшие язычники, – поясняют сельские старожилы. – Хоть и прошла не одна сотня лет, как нашему народу христианство навязали, но в крови-то язычество осталось. На могилки до сих пор вареные бараньи головы носим, хоть батюшка и противится этому. Приезжайте на родительский день, придите на кладбище – сами увидите: почти триста дворов на селе, и столько же бараньих голов на могилах лежать будут…

Кстати, здешние края облюбовал отшельник, который живет в местном лесу уже седьмой год и практически ни с кем не общается. Имя свое скрывает, чтобы любопытствующие не досаждали. Сам мужичок родом из Ульяновска. Говорят, два высших образования имеет, главным инженером крупного завода был, а на склоне лет в религию с головой окунулся. Приходит в урюмский лес ранней весной, как только снег начинает таять, а уходит – глубокой осенью. Правда, на Пасху отправляется молиться исключительно в ульяновский храм. А на исторической родине у него семья имеется.

Живет в маленькой хижине, построенной своими руками. Питается лесными дарами. Хлеб сам печет, а муку приносит ему житель Урюма Александр Кильганов (который и поведал нам эту историю) – с ним единственным общается божий человек. В первый год своего отшельничества жил пришелец на дереве – в “свитом” в густых зарослях гнезде с деревянным настилом. Тогда местность эта была подтоплена, поэтому и прибег человек к столь экзотическому существованию…