Одного признанного всеми мудреца спросили: “Что такое смерть?”. Тот ответил: ” Я не знаю, что такое смерть, потому что я не знаю, что такое жизнь”.

Поминки были веселыми. Нет, каждый из присутствовавших по-своему скорбел по Сергею. Но когда водка полилась рекой и затихли воспоминания о покойном, о прошлом, то стали петь. И хоть много было светлой и глубокой печали в тех старинных песнях, однако исполнялись они шумно, вразноголосицу. И оттого эти дивные напевы только опошляли поминки, память о покойном.

А из-за двери соседней комнаты выглядывали две девчонки, дочери Сергея. Одна, старшенькая, лет десяти, цыганистого типа, с тревогой смотрела на развеселившуюся мать. Другая, лет пяти, светловолосая и голубоглазая, ела шоколад и вся была измазана им.

Лакомства в этом доме были редкостью. Но люди, пришедшие на поминки, принесли сироткам гостинцы. И что винить ребенка, если от этого изобилия сладостей просто голова кругом пошла – обжираловка, да и только, случилась для младшенькой.

В последнее время в этой семье не было согласия и лада. Алена, как говорили, погуливала. Наверное, молва не была напрасной. В свое время она работала секретаршей у одного довольно большого начальника. Но ушла в декрет, а ее место заняла другая красавица. Незамужняя.

Потом Алена долго не могла найти себе работы. Толкалась туда, сюда. Подходящей не было. Какую-то специальность она приобрести не захотела. И успокоилась. Однако чем она занималась, когда Сергей крутил баранку, а дочка была в садике, один Бог ведает. Только муж после работы приходил к пустым кастрюлям и вороху грязного белья.

Начались скандалы, доходившие до мордобития. Меж тем родилась вторая дочка, так не похожая на маму и папу. Однако Сергей ее полюбил, как и старшую. Он вообще был сентиментальным человеком и очень привязан к детям. Наверное, из-за дочек и не развелся с женой. Они с Аленой нашли общую радость и утешение в выпивке.

Эта страсть к рюмке и сыграла роковую роль в судьбе семьи и прежде всего самого Сергея. Сначала он лишился водительских прав, а вместе с ними и стабильных заработков. Стал работать где придется. Наконец, нашел постоянное дело по душе и крепким умелым рукам – его приняли слесарем в автомастерскую. Только буквально на второй день работы на этом месте случилась трагедия. Как это получилось, сейчас трудно сказать. Но “КамАЗ”, заведенный в мастерскую на ремонт, задавил бедолагу.

Потом и были эти горькие и веселые поминки…

Что было делать безработной женщине, оставшейся без кормильца с двумя детьми на руках? Наверное, искать работу, не чураться никакого дела. Выучиться хотя бы на маляра или каменщицу – на стройках и в наше непростое время, когда многие работающие-то впали в нищету, люди всегда нужны.

Однако Алена пошла другим путем. Она стала пускать на квартиру кавказцев, которых нынче богато на наших рынках. Те щедро платили и деньгами, и выпивкой, и едой. За стол садили не только хозяйку, но и ее дочек. Особенно привечали старшую. Та была не по возрасту видной.

Раньше отец присматривал за ней. Помогал делать уроки, лишний час не давал болтаться на улице. Но его не стало, и Наташка скоро вообще потеряла всякий интерес к школе – прогуливала занятия, стала получать двойки. Легкая и веселая жизнь матери была для нее убедительнее учительских наставлений.

А потом случилось то, что и должно было, наверное, в конце концов случиться. Ловкие квартиранты поставили дело так, что Алена поменяла двухкомнатную квартиру в центре Казани на комнату в Соцгороде. Конечно, она получила какие-то деньги. Приодела себя, дочек. Вдоволь и всласть ели, пили. Но деньги имеют скверную привычку кончаться. А ума, если его не хватает, не прикупишь и не займешь.

Когда голодуха опять постучала в двери, Алена поменяла комнату на домик в деревне. Конечно, с какой-то доплатой…

Однажды бывшая соседка покойного Сергея и Алены вышла на лестничную площадку и увидела на подоконнике сгорбленную фигуру с сигаретой в руке. Присмотрелась и ахнула: “Никак это ты, Наташка!” Та жалко улыбнулась: “Я, теть Ань. Пить хочу, напои”.

Та завела девчонку, накормила, дала чаю. Поинтересовалась, как житье-бытье. Оказалось, плохо живут. Дом оказался старый, печка тепло не держит, да и с дровами сплошные мучения. Огорода и скотины нет, потому что мать не привычна к деревенской работе. Правда, устроилась она на ферму, но там тяжело и, наверное, скоро бросит это дело.

Сама Наташа не учится, а вот младшенькая ходит в школу за три километра. И все очень скучают по Казани, по своей бывшей квартире…

“А что ты сейчас здесь делаешь?”- поинтересовалась соседка. “Мамка послала разыскать на рынке Ибрагима или кого-нибудь из наших квартирантов, чтобы помогли. Письмо вот им написала. Только я никого не нашла. Пойду еще туда, может, встречу. А то даже домой возвращаться денег нету,”- ответила Наташа.

И долго глядела соседка из окна вслед ковыляющей по улице девчонке. Прикидывала: сколько ей лет сейчас? Пожалуй, четырнадцать всего-то и будет. А ведь выглядит, как потрепанная жизнью бабенка! И вернется ли она домой в деревню? А ну как попадет в какой-нибудь притон? И никто ведь искать ее не будет, никто не пожалеет и не наставит на путь истинный…

* * *

Случись эта горькая история еше лет десять – пятнадцать тому назад, она была бы, пожалуй, исключением из правил. А сегодня такое случается сплошь и рядом. Взрослые, не умеющие, да и просто не пытающиеся развязать узел житейских невзгод, теряют работу, а потом и квартиры, но главное – собственных детей.

Сколько их, неприкаянных девчонок и мальчишек, подростков, бродит ныне по городам и весям! Их можно встретить на вокзалах, рынках, они находят приют в пустующих домах, подлежащих сносу. Да и внешне благополучные вроде бы дети клянчат у магазинов “денежку на хлеб”.

Да, никто не знает, сколько нынче у нас этих маленьких изгоев общества. Но даже скромная официальная статистика нас должна бы ужасать. Да уже и не ужасает. И это самое страшное, что мы ко всему привыкаем.

Время от времени соответствующие службы вылавливают малолетних бродяжек. Но скоро эти Наташки и Амиры снова появляются на улице. Дома их никто не ждет, там они лишние рты, да им и не хочется уже зачастую домой. А у государства нет средств, чтобы создать этим детям условия для достойной жизни и учебы.

Впрочем, какие претензии могут быть предъявлены к “машине”, которая и породила это массовое сиротство, невозможное в советские времена? К власти, которая привела свой народ из-за безработицы и нищеты к повальному пьянству, в чем и находит россиянин со своим менталитетом единственное утешение. Находит привычно и послушно.

Наверное, не скоро еще наладится порядок в нашем общем доме, название которому – страна. Не стихнет эхо горьких утрат, главная из которых – потеря нравственных ценностей.

И многие еще покувыркаются в юдоли земной, пока не станет их путь прямым, а поступь уверенной. Вот ведь и мудрец, как видно из притчи, не смог ответить на главные вопросы, что во все времена волновали и волнуют всякое мыслящее существо.

Видно, и сам мудрец тогда еще не прошел свою дорогу, не выпил свою чашу радостей и горестей до дна…