Нынешней осенью слегка напуганные жители села Абди Тюлячинского района обсуждали местную новость. На лесную пасеку напал медведь и разорил ульи. Пасечник Николай Чемкин заприметил косолапого, когда насытившийся воришка уже проворно улепетывал в чащу. Кстати, это уже второе поползновение на сладкую госсобственность. Перемывая косточки сладкоежке, абдинцы выяснили также, что свежие медвежьи следы в лесу видел один из местных грибников, да подумал, что ошибся.
В одной старинной церковно-приходской книге, которую жительница села Абди Елизавета Васильевна Баева бережет, как зеницу ока, написано, что медведи водились всего в двух верстах от села, на берегах речки Нысы и ее притока ключика Поварни. Что же касается нынешнего появления медведей в лесу близ Абдей, то они, по всей видимости, пришлые – явились сюда из Кировской области.
В старые времена село Абди со всех сторон было окружено густыми, непроходимыми лесами. Именно в таких чащах селились в шалашах да землянках, скрываясь от надзора полиции, беглые люди – раскольники и “производители разных питий…”
Еще в той замечательной книге написано, что через село Абди провозили товары в три губернии: Казанскую, Вятскую, Уфимскую. До Казани от Абдей (центра Абдинской волости Мамадышского уезда) 110 верст, а до пароходной пристани Мамадыш – 47 верст.
Первыми поселенцами были татары. Не желая креститься, часть их ушла отсюда в ХVII веке на реку Белую. Поначалу село называлось Троицкое, такое же название имела и церковь. А затем, есть такая легенда, здесь поселился татарин, который после крещения стал именоваться Авдеем. Татары произносили это имя как Абди, отсюда и название села пошло.
Интересный и своеобразный народ – кряшены. В старой книге довольно забавно описан их быт. Они, с одной стороны, соблюдали христианские обряды, постились. Но иногда, особенно пожилые женщины, втихомолку по вечерам кушали скоромное… Но только не во время (упаси Боже!) великого поста, который, как правило, очень почитался и никогда не нарушался. Одевались кряшенки тоже своеобразно, например, в русские сарафаны, но платки повязывали по-татарски.
Сейчас в Абдях проживают 316 человек, 80 процентов из них по паспорту значатся русскими, остальные – татары. Но, думается, национальное деление условно. В течение веков здесь играли совместные свадьбы, русские девушки выходили замуж за татарских парней и наоборот. Быт, традиции и родословные двух народов переплелись так тесно, что теперь практически невозможно сказать, какой же крови больше течет в жилах абдинцев – русской или татарской. Да и зачем нам это знать? Главное, чтобы люди понимали друг друга.
Где спрятан церковный клад?
Едва подъезжаешь к селу Абди, как тут же замечаешь на фоне приземистых деревенских изб высокое старинное здание колокольни и церкви из красного кирпича. Бывшей колокольни и церкви, потому что храм давно не действует. Его разрушили в 1940 году. Виктор Федорович Симонов, всю жизнь работавший учителем в местной школе, еще помнит, как причащали его в той церкви из ложечки кагором – таким на вкус терпким, сладким и дурманящим. На стенах висело много богатых икон, одна из самых знаменитых и почитаемых – икона Казанской Божией Матери. Помнит Виктор Федорович и то, как шумно падали на землю колокола. Ему, мальчишке, это зрелище представлялось обычной забавой, а взрослые плакали… Колоколов было семь, их, говорят, отливали в Елабуге. Самый большой весил 54 пуда, на нем имелось изображение образа Спасителя с архангелами. Куда делись те старинные колокола, во что их переплавили – можно теперь только гадать.
У Абдинского православного храма интересная история. Он строился по благословению архиепископа Казанского Павла с 1815 по 1818 годы на средства прихожан. А до этого здесь стояла деревянная церковь, которая сгорела дотла в 1814 году. Возле церкви находилось кладбище. В сентябре 1901 года в Абдях вновь случился сильный пожар. И ничего нельзя было сделать – ветер поднялся неимоверный, сгорело 65 домов. А церковь тогда устояла, ее огонь не тронул.
Старожилы утверждают, что когда храм разрушили, священники спрятали всю ценную церковную утварь. Пытались потом искать этот клад, да только напрасно. Еще есть легенда, что под церковью есть подземный ход, именно по нему ушли священники и там спрятали свои сокровища. Возможно, это просто красивая сказка, но местный библиотекарь Надежда Павловна Никитина верит в его существование. А ее сосед, живущий в доме напротив, председатель Абдинского совета местного самоуправления, не верит. Он рассказал, как копали пол в церкви – на целых два метра вглубь. И ничего особенного не обнаружили. Правда, сбоку фундамента какая-то странная пустота прослушивалась.
Жители села Абди очень бы хотели восстановить свою церковь. Многие бережно хранят у себя дома христианские реликвии и в любой момент готовы вернуть их храму. Например, ту самую церковно-приходскую книгу, которую удалось полистать автору этих строк. А у библиотекаря Надежды Никитиной хранится старинная икона Казанской Божией Матери. Ее бабушка, когда рушили церковь, выменяла эту икону у одного мужика… за бутылку самогонки и пару вязаных шерстяных носков. Бабушка очень любила эту красивую и светлую икону в добротной дубовой рамке. Весной этого года она умерла, и икона вдруг потемнела…
Церковь в Абдях, кстати, зарегистрирована. Но в Казанской епархии жителям села сказали, мол, думайте сами, как восстанавливать свой храм, а у нас денег нет. Нет их и в Абдях, зарплату в бывшем колхозе “Красные всходы”, а теперь КП “Абдинский”, уже и не помнят, когда получали. Хозяйство бедное, пашни – чуть больше трех с половиной тысячи гектаров, коров в стаде всего 217, а свиней – 193. Так что надежда только на спонсоров, расчетный счет Абдинской церкви в банке имеется, там лежит пока 800 рублей….
За бедных монашек не замолвили слово
Сейчас уже мало кто помнит, что когда-то в нескольких километрах от Абдей действовал небольшой женский монастырь. Анастасия Леонтьевна, мать председателя совета местного самоуправления, туда даже наведывалась, когда была девчонкой. Монастырь стоял в лесу, в светлой березовой роще, на берегу реки Меши. В нем жили и работали десятка два монашек во главе с матушкой. У них была собственная швейная мастерская, которая особенно славилась изготовлением одеял. Это были особые, выстеганные вручную, яркие и мягкие одеяла. Сейчас таких не делают.
В тридцатые годы монастыри в Советском Союзе стали закрывать один за другим, участь монахов и монахинь при этом была печальной: многих расстреляли или отправили в далекую ссылку.
В бывших кельях разместились палаты и кабинеты противотуберкулезного диспансера, две монашки (одну из них звали Акулиша, или Акулина, а другую, кажется, Екатерина, но все по старой памяти именовали ее Матушкой) поселились в селе Абди. Диспансер просуществовал до начала 80-х годов, а затем был закрыт как нерентабельный. Строения растащили по бревнышку, и теперь на месте женского монастыря ничего уже и не осталось – только ветер перекатывает волнами густую траву да белоствольные березы по весне покачивают сережками, словно сокрушаются о былом.
В конце шестидесятых монашки умерли, их дом абдинцы разобрали. И нашли старинную рукописную книгу, где было написано много интересного не только про село Абди и его жителей, но и про уже исчезнувшие, увы, а некогда процветавшие окрестные деревни: Богдановку, Покровку, Игенче.
“Красные всходы”
Нынче при Абдинском совете местного самоуправления значатся три населенных пункта: Абди, Туктамыш и Ташлияр. В Туктамыше проживают 139 человек, там есть начальная школа, работают магазин, фельдшерско-акушерский пункт. А в Ташлияре осталось всего четырнадцать стариков, и там ничего нет.
А ведь когда-то вокруг было столько крепких деревень! Взять, к примеру, Богдановку, где находился колхоз “Стальной конь”. Крестьянских дворов было больше 80, сеяли рожь, овес, ячмень, полбу, сажали картофель, репу, турнепс. В Ташлияре тоже был колхоз, он назывался “Красная заря”. В исчезнувших ныне селах Покровка и Игенче были колхозы “Победа “и “Игенче”. Ну а в Абдях располагался самый крупный колхоз “Красные всходы”.
В 1937 году мальчишкой пришел работать плугарем в колхоз “Красные всходы” Андрей Дмитриевич Прохоров. Он уроженец здешних мест. Когда началась Великая Отечественная война, Андрей возил на телеге в Мамадыш и Кукмор хлеб, а летом еще и горючее. Наверное, именно с той поры полюбил всей душой лошадей.
– Умнейшие животные – лошади, не подведут в трудную минуту, – с легкой грустью рассказывал Андрей Дмитриевич. – Любил я их сильно, и они меня, знаете ли, тоже жалели… Помню, угостили меня как-то в соседней деревне. Еду обратно, в телегу был запряжен рыжий конь Маяк. Я уснул, а он повез меня не по центральной дороге, а задами. Это чтобы люди не видели, в каком я состоянии, все-таки должность занимал уважаемую. Тихонько так к окну моего дома подошел и мордой в стекло потыкался, мол, принимай, хозяйка, хозяина…
Не подумайте чего, Андрей Дмитриевич уже лет десять – ни-ни, здоровье не позволяет, давление высокое. А что было, то давно быльем поросло, в памяти осталось только хорошее. Вплоть до 1999 года работал Андрей Дмитриевич Прохоров в родном колхозе, награжден медалью “За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны”. Теперь вот на заслуженном отдыхе, слывет на деревне отменным пекарем. Пироги у него получаются, особенно с капустой, пальчики оближешь. Да еще Прохоров специалист по лаптям. Плел их когда-то из липового лыка для всей деревни, во время сенокоса лапти шли “на ура”. Легче и здоровее обувки не найти, это вам не кроссовки из кожзаменителя.
“Я русский сын земли татарской…”
Во дворе у Андрея Прокофьевича Никитина (близкого друга Андрея Дмитриевича Прохорова) чисто, как в городе. Потому что весь двор, будто асфальтом, уложен светлыми гладкими досками. По ним приятно ходить босиком. Хозяин – отличный плотник, и все у него в хозяйстве на месте. Правда, годы дают о себе знать, а то, бывало, плотницкий инструмент постоянно держал в руках, что-нибудь да мастерил: то оправу для зеркала, то наличник резной, то шкатулку замысловатую, а то просто оригинальную рамочку для фотографии. Одна из шкатулок Андрея Никитина хранится в районном краеведческом музее в Тюлячах.
Теперь у Андрея Прокофьевича новое увлечение появилось – стихи. Вообще-то, страсть к сочинительству у него давно имелась, но времени не хватало – мужик в деревне должен работать от зари до зари, семью кормить, а не стишки сочинять. Но дети выросли, сам вышел на пенсию, и рифмующиеся строчки с новой силой завертелись в голове.
Я русский сын земли татарской,
Рожден от плоти пролетарской.
Живу, где жили дед и прадед,
Живу на той же я земле.
Работаю не ради славы,
А удовольствия себе.
Андрей Прокофьевич понимает, что стихам его, конечно, далеко до пушкинских, но ничего с собой поделать не может. Постоянно на подоконнике лежат чистый листок и карандаш, чтобы, не теряя вдохновения, в любой момент можно было записать стихи. Бывает, что муза и ночью посещает, тогда Андрей Прокофьевич торопливо строчит при свете луны…
Всю жизнь Андрей Никитин прожил в селе Абди. Он родился в большой и бедной семье, у матери было семнадцать детей, но выжили только восемь. Отец был тихим и честным человеком. Однажды старшие братья, которые пасли скот, нашли в зарослях кустов пять мешков ржи. Сказали родителям. И мать стала упрашивать отца, чтобы тот, когда стемнеет, поехал да потихоньку привез все это богатство домой. Хотя бы одни мешки привез, без зерна, она из мешковины ребятам штаны сошьет, а то им ходить не в чем. Но отец покачал головой: не хочу брать греха на душу и вам не позволю на чужое зариться.
Кстати, из-за отсутствия этих самых штанов Андрей вынужден был школьный год пропустить, так как всю зиму пролежал на печке…
Пока есть школа – будем жить
Самая главная проблема села Абди – дороги. В непогоду их развозит так, что в расположенное в двух километрах от трассы селение добраться можно только на гусеничном тракторе. Увы, в ближайшее время дорожный вопрос вряд ли успешно разрешится. Абди считается селом неперспективным, неудобным – это одна из самых крайних точек Тюлячинского района, в шутку его здесь называют “аппендиксом”. А между тем село красивое и в историческом плане очень интересное. Жалко, если оно исчезнет с наших карт.
Впрочем, не будем пророчить плохое. В Абдях два магазина, столовая, есть своя пекарня, действует фельдшерско-акушерский пункт. Но самое главное – стоит добротная двухэтажная средняя школа, в которой сейчас обучаются 67 детей. А детский сад посещают еще около 30 ребятишек. Между прочим, первое упоминание о школе в Абдях относится к 1842 году. Редкая сельская школа в республике может похвастаться столь большой историей…
