Cреди документов татарского писателя-фронтовика А.Расиха, недавно поступивших в архив, обнаружена маленькая записная книжечка без переплета, без первых и последних страниц. Карандашные записи почти стерлись, чернильные сохранились лучше, но местами и их невозможно разобрать.

Мы перелистали книжку, вчитались в записи. Оказалось, это дневник угнанной в Германию девушки из Курска. Его страницы пронизаны болью, тоской по Родине. Давайте прислушаемся к голосу из неволи.

Стиль автора сохранен.

26 июня 1942 года. Проезжали хорошие украинские села. Украинок видим, сосновые леса. Вспоминается местность родины: леса, хаты, огороды и т.д. Видим цаплю…

5 ч. 40 мин. вечера. Проезжает эшелон с животными. Проезжаем г.Белоцерковь, большой, но разбитый. Проезжаем леса…

9 ч. 30 мин. вечера. Прибыли в Винницкую область ст.Козяти(но); стояли три часа. В 12 часов ночи получили суп из гороха и хлеб на девять человек.

27 июля. Проезжаем Житомирскую область. Утро прохладное, умываемся и ноги моем на ст.Расино.

7 часов утра. Едем дальше… Все леса красивые, деревни…

11 часов дня. Прибыли на Западную Украину. Вот красивые церкви. Болото. Цветет много мака… Всюду много гречки, но на полях нет хороших урожаев, впрочем, в разных местах по-разному. Проезжаем большую станцию, но я уже спала… Стояли долго. Потом началась Польша. Видим пленных. Красивый город. От ст. Ста(н)бунов отстали две девушки из моего вагона, а в городе Ровно убежала в Польшу еще одна…

Проезжаем красоту лесов, но я сильно расстроена. Видим очень красивую природу леса. Делили вещи той сбежавшей девочки, рыбу, хлеб. Я еще пропустила, что сегодня в Польшу получили хлеб по 1 кг на человека…

28 июля. Утро, дождик. Говорят, что будет баня.

В 11 часов действительно пошли в баню. Очень далеко, через польский город, не знаю, как называется. Шло нас очень много – тысячи две человек – и через весь город. Город очень большой и красивый. Я таких городов не видала. Все в магазинах есть…

Баня далеко, километров за семь-восемь… В бане очень плохо. Пошел сильный дождь, все наши вещи были на улице, и мы шибко беспокоились. Поэтому мылись мало. И потом тут было очень много немецких солдат. Все мы стеснялись…

29 июля. Утром спала хорошим сном… Едем по Польше. Видим, как работают польские еврейки на больших станциях… Я, кажется, заболела. И не на шутку. Болит голова и колики в боку.

30 июля. Прохладное утро. Боль уменьшилась, но не совсем. Стоим на станции. Услышали неприятное известие о том, что 28 июля в нашем эшелоне умерла девочка в 12-м вагоне… Дальше продолжаем путь. Дождь не перестает. Температура у меня сегодня, как никогда – 38,8 градуса. Все время лежу. По дороге была остановка. Из нашего эшелона немецкий солдат доил корову…

Продолжаем путь дальше… Проезжаем большие города, леса, болота и так далее. В нашем вагоне снова случилось несчастье – девочка болеет сердцем.

На ст.Вицви получали хлеб, по булочке 1 кг на человека, 100 граммов колбасы…

1 августа. Прохладное утро. На неизвестной мне станции слышу известие о том, что в ночь мы проехали польскую границу и продолжаем путь. На германской территории видим чудесные дома, больших два моста и большую красивую реку… Продолжаем смотреть.

Проезжаем леса, видим хорошие урожаи полей, много клевера, проезжаем красивые города и вообще эту почти нереальную, странную страну – Германию. Нет слов для описания, но какие здесь города красивые!..

Видим и своих – русских: некоторые работают, какие с работы идут… В общем, мы точно не знаем, только видим жалкое махание рукой.

Нас из вагона никуда не выпускают. Жажда. Воды нет… Давали суп с картошкой и почему-то сладкий… Волнуемся: кто останется здесь, кто поедет дальше? Как доехать до места назначения? Что нас там ждет? В общем, сердце бьется от одной мысли, что предстоит пережить. Нет сил…

А еще мучает вопрос: как бы не пройти комиссию?..

Проехали Muglanberg, видим много солдат-немцев, видим много садов и всяких фруктов… Проезжаем большие фабрики, заводы… Но вдруг мы слышим голос немецкого солдата о том, что в г.Дессау нас отцепят от эшелона – девять вагонов, человек триста. В семь часов вечера мы простились с остальным эшелоном и оставались в вагоне до объявления… Часов в десять вечера нас построили в колонну и повели неизвестно куда.

Привели в немецкий двор, расселили по комнатам, сараям. Спать мы легли в сарае в 12 часов ночи.

2 августа. Было воскресенье, и мы все остались на месте, стирали, плакали. Все было… Вечером получили с капустой одной суп, опять со слезами легли спать.

3 августа. Утром разбудили рано. Часов в девять утра дали кушать суп из гороха и повели с вещами на комиссию. Шли долго, километра три, и все – пешком. Потом вещи сложили в кучку, а сами – в поликлинику… Вот и подходит очередь до нас… Тамару врач взял к себе в домработницы. Отлучили от нас, жаль до слез. С комиссии нас снова повели на поезд, километров двадцать ехали. Вечером часов в семь прибыли в город Зерба(т), где я весь вечер была переводчицей…

В итоге меня взяла в домработницы одна фрау.

4 августа. Утром, часов в пять утра разбудили. Делаю разную грязную работу.

6 августа. Работала дома и на огороде… Дою козу, готовлю кушать, мою посуду. Вот такая работа. Потом очень больно разрезала палец.

8 августа. Ходила за покупками в город с хозяйкой. Мыла голову.

18 августа. Вызывали всех, кто с Украины, в полицию, выспрашивали специальность…

21 октября. Венки плету. Когда промывала один из них, упала в речку навзничь. Господи, как я испугалась! Но, к счастью, меня спасла полячка. Теперь болит поясница. Наверное, простыла.

23 октября. Погода холодная, дождь. Гадаю на картах. Ох, только и думаю об одном: где папочка и мамочка, сестрица. Не знаю и потому все плачу…

27 октября. Изменений нет. Все одно – работа с венками. Езжу на повозке с лошадью за елкой, одна, за пятнадцать километров, потом плету венки. Болят руки от елки… А тут еще хозяин сегодня ругал…

7 февраля 1943 года. Ой, не рада я своей жизни, лучше умереть, чем быть такой несчастной, как я.

9 февраля. Получила письмо из… дома! То есть из Курска! Была как дурная от слез…

1 марта. Худа стала так, что не узнать самой себя.

А это самые последние строки из оставшихся в дневнике, написанные как-то вкривь, еле заметно:

15 апреля. Очень тяжелая моя жизнь. Лежу в постели. Ой-ой! Не могу описать всего…

Подготовила Л.ХУЗЕЕВА.
Заместитель директора Центрального госархива
историко-политической документации РТ.