В ИСТОРИИ татарского народа есть небольшой, но очень яркий период, который по своей значимости занимает особое положение. Несколько десятилетий второй половины XIX – начала ХХ века были ознаменованы мощным всплеском общественной мысли, лейтмотивом которой стало стремление татарских интеллектуалов найти свой путь национального прогресса в соединении духовных и этических ценностей рационалистически осмысленного ислама с объективными, насущными потребностями европеизации татарского мира. Тенденция эта ассоциируется с именами таких ученых-просветителей, как Ш.Марджани, Х.Фаизханов , К.Насыри, Р.Фахретдинов, М.Бигиев. Особое и почетное место в этом ряду занимает Исмаил-бей Гаспринский.

Его деятельность и сегодня поражает своей многогранностью. Кто он – крупный издатель, яркий публицист, талантливый педагог, реформатор школьного образования, писатель, тонкий политик, удачливый администратор? Гаспринский счастливо сочетал в себе все это, оставив свой неповторимый, значимый след в истории тюрко-татар.

Исмаил-бей Гаспринский родился в Крыму, в деревне Авджикой близ Ялты, в семье вельможи из числа обедневших мурз. Получив начальное образование в сельском мектебе, продолжил учебу в Воронеже и в Московском военном кадетском корпусе. Но, оставив вдруг корпус, он в 14-15-летнем возрасте вместе с одним из своих приятелей пешком проделал путь от Москвы до Бахчисарая, где два года преподавал в медресе “Зынджирлы”, а потом отправился в Константинополь за приобретением высших знаний. Чуть позже И.Гаспринский оказался в Париже, где служил в “конторе объявлений”. Во Франции он встретился с И.С.Тургеневым, у которого некоторое время работал в качестве литературного секретаря. Возвратился Гаспринский в Крым через Алжир, Тунис, Грецию и Египет. Вскоре он избирается городским головой Бахчисарая и одновременно работает над созданием своей газеты. Как справедливо отмечают биографы ученого, поездки, предпринятые И.Гаспринским в страны Запада и Востока, расширили его кругозор, обогатили немалым числом наблюдений. Они позволили сравнить, хотя и неполные, впечатления от мусульманской крымско-татарской и русской школы, а также кадетского корпуса и от других сторон жизни на родине с тем, что ему довелось испытать на себе и подметить в судьбах других людей разных наций и вер в посещенных странах. Все это подтолкнуло его к активной литературной, издательской, научной деятельности, направленной на поиски путей прогресса татарского общества.

Деятельность эта не замыкалась на узкоконфессиональных и узконациональных интересах. Гаспринский являл собою тот тип мыслителя-гуманиста, идеям которого в границах той страны, в которой он жил и творил, было тесно. Они проникали далеко за ее пределы, их принимали или отвергали, но они будоражили умы огромного количества людей. Не случайно в 1910 году французским журналом “Revue de Mond Musulman” И.Гаспринский был выдвинут кандидатом на присуждение Нобелевской премии.

10 апреля (по ст. стилю) 1883 г. в Крыму, в небольшом провинциальном городке Бахчисарае выходит в свет первый номер газеты “Тарджеман” (“Переводчик”). Этот день стал отправной точкой в скорых переменах в тюрко-татарском мире. А ее издатель и главный редактор Исмаил-бей Гаспринский заслуженно обретет репутацию “величайшего мусульманского реформатора XIX века”.

Однако до того, как И.Гаспринский выработает свою собственную политическую и культурную доктрину, пригодную для тюрко-мусульман России, он жадно изучает политические идеи своего времени. Знакомится с русским национализмом, либеральными и радикальными течениями в России. В Париже сближается с либералами и социалистами, испытывает на себе влияние младотурецкого тюркизма и немецкого романтизма. Но ни в одном из этих течений он не усматривает приемлемой доктрины для мусульман России. Необходима была новая идеология, которая была бы понятной тюркским народам, отвечала их чаяниям и велению времени. И Гаспринский находит тот путь, который способен был вывести тюркский мир из многовекового оцепенения, – реформирование ислама и приобщение мусульман России к европейским ценностям через новую систему национального образования. Так в тюркско-мусульманской общественной мысли (и не только) появляется новая идеология – джадидизм.

ДЖАДИДИЗМ по своей сути – это начало возрожденческого движения среди татар. Его первый этап – просветительство – начинает складываться у поволжских татар в XVIII-XIX веках вследствие реформ Екатерины II, которые легализовали мусульманское духовенство, создали предпосылки для развития татарской буржуазии, секуляризировали общественную жизнь.

С открытием некоторых перспектив национального возрождения татарская общественная мысль переосмысливает и роль ислама как стимулятора прогрессивных преобразований. Этот процесс отражается в творчестве крупнейших мыслителей переходного периода Г.Утыз-Имяни и Г.Курсави. Они стали провозвестниками “татарского ренессанса” XIX – начала ХХ века, татарской реформаторско-просветительской мысли, расцвет которой в последующем связан с именами Ш.Марджани, Х.Фаизханова, оказавших сильное влияние на И.Гаспринского.

Полученные И.Гаспринским знания как в Европе, так и на Востоке, его свободная ориентация в идейном разнообразии, которое сложилось на тот период истории в России, позволили ему пойти дальше своих предшественников. Его настойчивость и выдающийся организаторский талант способствовали реализации идей джадидизма на практике. “Новый метод” И.Гаспринского был прост и эффективен и в силу этого быстро получил широкое распространение.

В основе метода лежал фонетический (звуковой) принцип чтения, когда обучение начиналось с азбуки. Кроме этого в программы новометодных школ вводился широкий спектр светских предметов, чего не было в старометодной, кадимистской школе. Гаспринский предпринимает активные усилия по открытию новометодных школ, первая из которых была создана в Бахчисарае. К концу же 80-х годов XIX века практически в каждой российской губернии было по 2-3 джадидские школы. А к 1916 году в Российской империи значилось уже более пяти тысяч новометодных учебных заведений.

В начале ХХ века ряд медресе, среди которых казанская “Мухаммадия”, “Хусаиния” в Оренбурге, “Галия” в Уфе, “Буби” в Вятской губернии, по своему высокому уровню образовательных программ фактически стали национальными университетами. Столь бурное распространение идей джадидизма среди тюрко-мусульман России не могло не беспокоить царский режим, но он уже не в состоянии был остановить процесс. Это был прорыв не только в модернизации национального образования, но и национальной жизни в целом. Тюрко-мусульмане России выходили из многовекового оцепенения, замкнутости, пробуждалось их самосознание.

Конечно, было бы наивным полагать, что идеи джадидизма не встречали препятствий. Приверженцы старых, догматических норм ислама не хотели уступать своих позиций, препятствовали созданию новометодных школ. И.Гаспринского и его последователей консервативная часть мусульманского духовенства проклинала за “вероотступничество”, называла “неверными”, “слугами дьявола” и т.д.

Справедливости ради надо сказать, что кадимизм как фактор общественной жизни, основанный на положениях исламского вероучения и нормах шариата, сыграл важную роль в истории татарского народа. Он нуждается в объективном и разностороннем исследовании. Слепо негативное отношение к кадимизму вымывает из него то рациональное положительное, которое он нес на протяжении нескольких столетий. С середины XVI века в условиях агрессивной политики царской России по вытеснению ислама, насильственной христианизации и ассимиляции жизнь татарского общества характеризуется усилением религиозного фактора. По мере нарастания угрозы существованию татарского народа как самобытной исторической общности крепла и идеологическая функция ислама как средства противодействия этой угрозе. Ислам становится олицетворением национального, понятие “мусульманин” выступает у тюрко-татар синонимом этнической принадлежности.

Старометодная, кадимистская школа имела и стойкие элементы светского образования – это арифметика, трактат по логике Аристотеля, синтаксис арабского языка и т.д. Совсем не случайно инспектор Казанского учебного округа В.Радлов вынужден был признать: “Умственное развитие шакирдов (кадимистских медресе. – Прим. автора.) довольно значительно, и, несмотря на всю односторонность их знаний, шакирды стоят умственно гораздо выше наших учителей приходских городских школ”.

Нельзя забывать и тот факт, что многие выдающиеся татарские просветители, ученые, общественные деятели, писатели: Ш.Марджани, К.Насыри, Х.Фаизханов, Г.Ильяси, Р.Фахретдинов, Ф.Карими, Р.Ибрагимов и другие – вышли из стен кадимистских медресе.

Резкое же противодействие мусульманского духовенства и адептов кадимизма новометодной школе вызывалось страхом перед всем немусульманским, будь то европейское или русское, всем тем, что могло расшатать устои татарской мусульманской уммы. Этот страх имел под собой основание: несколько веков духовного и физического насилия России над тюрко-татарами не могли не породить его.

Но тем не менее идеи джадидизма находят все большее распространение. И не только в России. Они проникают в Турцию, Персию, Индию. Роль мусульманских центров России – Казани, Оренбурга, Бахчисарая, Баку – многократно возрастает, они становятся в один ряд с наиболее продвинутыми в этом плане Каиром, Стамбулом, Дамаском.

Джадидизм как определенный этап в общественном движении тюрко-мусульман России, возникнув сначала в сфере просвещения как новый метод обучения, превратился в широкое движение за модернизацию религии и всей жизни вообще. Он стал ярким проявлением глубинных процессов, происходивших в тюркском обществе России и связанных со сменой феодальных устоев жизни буржуазными, нарождением национальной буржуазии.

ВАЖНЕЙШЕЙ составляющей деятельности И.Гаспринского стала выношенная им идея объединения тюркских народов – тюркизм. Знаменитый лозунг “Единство в языке, мысли, действии”, который стоял в шпигеле его газеты “Тарджеман”, был лейтмотивом идеи модернизации, нового подхода к исламу, заложил прочный фундамент для дальнейшего развития тюркизма и подготовил почву для национального возрождения в таких сферах, как язык, литература, общественная мысль, политика.

Среди приверженцев этой идеи были виднейшие деятели тюркского мира конца XIX – начала ХХ века: татарин Ю.Акчура, азербайджанец Хусаинзаде Али Бей, турок Зия Гекапл и другие, внесшие вклад в развитие тюркизма. Но первым, кто сформулировал эту идею, предложил практическую основу тюркского единства, был Исмаил Гаспринский.

Свои первые шаги как тюркист он сделал в детской газете “Тонгуч” (1881 г.), в которой наряду с другими литераторами, освещавшими религиозные вопросы, впервые поднял проблему единства языка всех тюрков. В частности, в эссе “Русское мусульманство” (1881 г.) И.Гаспринский объявил себя принадлежащим не только к крымско-татарскому народу, а ко всему тюрко-татарскому миру.

Издавая с 1883 г. газету “Тарджеман”, он работал на все российское мусульманство, весь тюркский мир. В течение 20 лет “Тарджеман” оставалась единственной мусульманской газетой в России, выходившей ежедневно и имевшей пять тысяч подписчиков. Ее читали в Китае, Турции, Иране, Египте.

И.Гаспринский выработал в газете особый стиль тюркского языка, в корне отличавшийся от языка стамбульских литераторов своей простотой, краткостью, ясностью. Это был тот язык, посредством которого он мечтал объединить весь тюркский мир. Именно в этом И.Гаспринский выгодно отличался от многих мусульманских мыслителей пореформенной России, в том числе и Ш.Марджани, которого считал своим духовным учителем. Если Ш.Марджани излагал свои мысли тяжеловесным философским языком, перенасыщенным арабизмами и фарсизмами и понятным лишь узкому кругу читателей, то яркий публицистический язык “Тарджемана”, будучи для большинства тюркского населения понятным, позволил И.Гаспринскому завоевать огромную читательскую аудиторию.

Необходимо отметить еще такое обстоятельство. И.Гаспринский свободно владел и писал на русском языке, что позволяло ему распространять свои идеи, не замыкаясь в узконациональной среде. Его идеология, влияние на тюркский мир не могли быть не замечены в консервативных имперских кругах России. Так, Н.Ильминский, ярый враг просвещения нерусских народов империи, резко бичевал Гаспринского. По его убеждению, “…фанатик без русского образования и языка сравнительно лучше, чем по-русски цивилизованный татарин, а еще хуже аристократ, а еще хуже – человек университетского образования”.

Благодаря кропотливой работе над каждым номером газеты, привлечению к сотрудничеству образованных, талантливых, преданных идее тюркизма авторов престиж “Тарджемана” был высок. “Влияние этой небольшой газеты было в тысячу раз значительней, чем то, что было у “Нового времени” или даже у знаменитой британской “Таймс”, – отмечал не без гордости Д.Валиди.

На страницах газеты большое место занимала пропаганда среди мусульман России великого наследия, оставленного в культуре и истории предками современных тюрков. Без сомнения, это способствовало росту самосознания, чувства единства тюркского мира. На страницах “Тарджемана” освещались преимущества западной цивилизации, анализировались научно-технические достижения европейских стран. Другой важной задачей была пропаганда среди русского населения России тюрко-мусульманской культуры.

Чтобы дискредитировать эту идею в глазах населения России, царская охранка начала приписывать тюркизму несвойственные ему цели и черты, а именно: агрессивность и экспансионизм. Определение “тюркизм” стало употребляться с приставкой “пан” (от греческого pan – всё) – “пантюркизм”. Тюркские народы России стали пугать турецкой экспансией, И.Гаспринского и его единомышленников называли “турецкими шпионами”.

К сожалению, и позднее, после Октябрьской революции 1917 г., отношение к тюркизму мало чем отличалось от отношения к нему царских властей. Оно было официально сформулировано на Х съезде ВКП(б) в 1921 г., на котором партия “осудила пантюркизм как уклон в сторону буржуазно-демократического национализма”. Появление жупела “пантюркизм” в советской пропаганде объясняется тем, что в СССР была поднята на щит идея создания некой аморфной безнациональной советской нации. И поскольку существования наряду с ней иной общности никак не предусматривалось, “пантюркизм” стал одним из самых страшных политических ярлыков в СССР. Самым распространенным обвинением, по которому репрессировали в 1930-е гг. татарскую интеллигенцию, было обвинение в “пантюркизме”.

ИСМАИЛ Гаспринский искренне надеялся на особую, цивилизаторскую роль России, которая, по его мнению, приобщит российских мусульман к европейским ценностям. Уже в 1881 г. в своем эссе “Русское мусульманство” он обращается к этой идее и остается приверженным ей на протяжении всей своей последующей деятельности. Подтверждают этот факт написанный им через 15 лет очерк “Русско-восточное соглашение” и многочисленные размышления на страницах “Тарджемана”.

Необходимо признать, что для того времени попытки И.Гаспринского широко выдвинуть и обсудить идею союза тюрко-мусульман с русскими выглядели совершенно новым подходом как в общественной мысли, так и в политике. По Гаспринскому, Россия призвана быть общим домом для всех народов, населяющих ее. Равноправие культур, религий может стать залогом процветания как России в целом, так и каждого ее народа. Можно говорить о наивности этих взглядов. Уж слишком трудно они вписывались в условия того времени, поскольку даже в тех незначительных правах и свободах, которые установил царизм, мусульмане ущемлялись всевозможными указами и поправками. Но так ли уж наивен был мыслитель? История возложила на И.Гаспринского великую и труднейшую миссию, и мог ли он, понимая это, постоянно ощущая “тяжелую руку русского цензора”, идти на конфликт? Надо признать, что он был великим мастером политического компромисса. Может быть, умолчав о многом, не имея возможности открыто высказывать свое мнение, выражать свои политические взгляды, И.Гаспринский сделал нечто большее, что не укладывалось в сознании тех, с кем ему приходилось работать и общаться. Он попытался наладить диалог между двумя самостоятельными культурами, которые столетиями оставались неизвестными и непонятными друг другу, – русской и тюрко-мусульманской.

В очерке “Русско-восточное соглашение” И.Гаспринский высказывает пожелание, чтобы “русские и мусульмане лучше и непосредственно изучали друг друга. Тогда они увидят, что, кроме верования, все остальное сближает и скрепляет их”. Эта точка зрения в условиях России конца XIX была очень нетипичной для легальной печати. Официальная идеология, пронизанная твердолобой ненавистью ко всему нерусскому и инородческому, не способна была услышать эти гуманные призывы. Да и со стороны мусульманских радикалов И . Гаспринский подвергался резкой критике. Его обвиняли в лояльности к монархизму, аполитичности взглядов, в том, что он “создал заслон на пути сил истории, которые неизбежно вели мусульман Российской империи к социализму и разрыву с русскими”. Голос великого гуманиста не был услышан. Несмотря на все революционные потрясения, Россия, а затем и СССР продолжали оставаться империей, а судьба российских мусульман ни при царском режиме, ни при Советской власти не претерпела кардинальных изменений.

Однако идеи Исмаила Гаспринского не исчезли бесследно. Они очень актуально звучат и в наши дни. Как бы повторяя идеи газеты “Тарджеман”, некоторые руководители тюркских республик, например, президент Н.Назарбаев, предлагают создать Евразийский Союз, который в сущности стал бы российско-тюркским союзом, созданным на равноправных началах.

Россия и поныне ищет пути своего “обустройства”. Предлагаются всевозможные способы и рецепты, порой взаимоисключающие. Но до сих пор вне поля зрения политиков остаются великие идеи прошлого. Идеи, которые при всей своей недоработанности способны ответить на труднейшие вопросы современной жизни. Особенно в части укрепления межнациональных отношений, развития в рамках единого государства на паритетных началах различных народов и их культур.

Великое гуманистическое наследие Исмаила Гаспринского, переживя десятилетия, подвергшись искажениям и лжи, вновь приобретает особую значимость, предоставляя еще одну, может быть, последнюю возможность России обрести новое, демократическое лицо.

Мансур ХАСАНОВ.
Академик АН РТ.