Встретившись в очередной командировке с печником Михаилом Макаровым, я, сугубо городской житель, поймала себя на мысли, что практически ничего не знаю о комнатной печи. За исключением разве того, что она – неизменный герой фольклора (кто не помнит Емелю на печи?), отлично греет хозяина, ну и что ее “не по штату” очень любила сама Екатерина Вторая. Под потрескивание горящих поленьев ей так сладко почивалось. И не менее сладко любилось…
Этим, собственно, и ограничивались мои печные познания.
А вот Михаил Леонидович, житель лаишевского села Русское Никольское, можно сказать, поэт печного дела.
– О-о-о, печка, – начал он, – она ведь и кормилица, и поилица, и фельдшерица. Где старику как следует кости погреть, хворость прогнать? На лежанке печной. Это же глина. И песок. Врачи частенько советуют простуду песком прогревать. Получается как на пляже. Хотя что там ваш Крым… Не зря, наверное, родилась пословица: “Хлебом не корми, только с печи не гони”.
А какие вкусные щи в русской печи сготовишь! А пироги? А картофель? Да вкусней больше нигде не попробуешь. Уж и не говорю, какое отличное топленое молоко получается. С комочками масла, пенками аппетитными… Словно детский сон…
Печами мой собеседник начал интересоваться с раннего детства, благо было у кого посмотреть, поучиться. А именно – у родного дяди, которому он стал помогать с 10-12 лет. Именно тогда печка стала Мишке все равно как дом в доме. Бывало, прибежит он с улицы, скинет у порога валенки и скакнет на лежанку. Задернет пеструю занавеску и – как будто один в избе. Сам себе хозяин, сам себе господин. И тепло, и таинственно…
Захотелось потом научиться делать печи. И после седьмого класса Миша поступил в производственное училище на каменщика-монтажника. На всю жизнь – а сейчас он уже пенсионер – запомнился ему мастер производственного обучения Николай Романович Самарин. Он, заметив интерес Михаила к кладке печей (а там их клали не так, как в Никольском), показал азы печного дела, секрет кладки нижнего дымохода. Познакомил и с книгой Мальцева “Печные работы”. Рассчитано пособие было на строительство в больших домах, каких в его родном селе тогда еще не было.
Домой Миша вернулся мастеровым человеком. Пошли рабочие будни, первые заказы. Очень скоро сельчане убедились, что парнишка-то макаровский – деловой, умелый. Печи, сделанные им, не дымили, хорошо пекли. А это самое главное. Так пришел к Михаилу авторитет. Перестали его звать Мишкой. Стали величать уважительно – Леонидычем.
– Леонидыч, – останавливал его сосед, – печка-то у нас старенькая, что-то барахлить начала. Ты уж посмотри, уважь…
С шестидесятых годов на селе перестали класть русские печи, в моду вошли комбинированные, малогабаритные, так называемые подтопки. Так этих подтопок – и шведских, и голландских, и “звездочек” (то есть круглых) Михаил возвел столько, что кирпича для них, наверное, на девятиэтажный дом хватит. Вся улица, на которой он сейчас живет, была с “домнами” его работы.
Не без любопытства слушаю я трактовку слова “каменка”. В печь, объясняет Михаил, монтировался бак для воды, под ним – дрова, а сверху в несколько рядов накладывались кирпичи. Пар от котла нагревал камни. Вот вам и каменка.
Услышала я от Макарова, что в старину были и так называемые печебои – мастера, которые “били” печи целиком из глины, без кирпича. И стряпух, их хозяек, называли печными комендантами.
У Владимира Даля есть множество толкований слова “печь”. Еще бы! Без нее и жизни не было. Ведь сколько на земле стоит Русь, столько же и печи клали. С течением времени к основному назначению их наслаивались новые функции: к комнатным прибавлялись домны, медеплавильни, стекольни… Так вот, одно из значений печи – “снаряд для топки, для разводки в нем огня”. Ни много ни мало – “снаряд”!
– Есть в печах вертикальные дымоходы, есть горизонтальные, – меж тем продолжает увлеченно рассказывать Михаил Леонидович. – Кажется, везде строгая технология, ничего нового вроде не придумаешь. И все же у каждого мастера есть собственный подход к кладке. Более того, одинаковых мастеров нет.
В соседнем Тетееве, к примеру, жил отличный печник Валька Желанный. Фамилия-то у парня другая была, но прозвали его Желанным. А все из-за прекрасной работы. Какие у него печи были! Абсолютно бездымные, а уж тепло нагнетали – дай Бог. Все хозяйки от него были просто в восторге, друг у друга на установку печи или ремонт его перебивали.
Так вот, был у него свой секрет, как сейчас говорят – ноу-хау. В чем он состоял: то ли в приготовлении раствора, то ли в особенной кладке, а может, в гладкости дымовых каналов? Никто не знал, хотя и пытались мужики вызнать хитрость, даже не раз подпаивали его для этого. Но ничего не вышло, крепко Валька стоял за свое дело… И учеников не брал.
Интересуюсь у Макарова, а были ли у него самого ученики.
– Как же, были у меня ребятишки, – ответил мастер. – Я им чертежи демонстрировал, ничего не скрывал. Показывал дымоходы в расширении, в заужении, растолковывал и пожарную разделку. Противопожарной технологией, сами понимаете, пренебрегать никак нельзя.
Обучая ребят своей профессии, Макаров был убежден, что печка всегда будет служить людям. Но жизнь внесла свои поправки: в селах, в том числе и в Никольском, появился баллонный газ. Печи стали ломать. Сельчане радовались: наконец-то они освободились от заготовки и пилки дров. Да и много просторней стало в избе.
А вот Михаил Леонидович загрустил – не нужно никому его искусство. Правда, к тому времени он и шоферить научился, и слесарить. Комбайном даже управлял. Но все же жаль было увлечения, к которому прикипело сердце. Да и не сразу отказался он от любимого дела – клал печи в банях, горожанам на дачах.
Потом перешли на строительство газовых подтопок. У себя вот недавно сделал водяное отопление.
Сейчас Михаил Леонидович, как я уже упоминала, на пенсии. Но отдыхать не хочет. Трудится в местной школе охранником, летом – на огороде. А как же иначе! Пока работаешь – живешь, считает Макаров.
Светлана КУЛАГИНА.
