…Невысокие березы горели с самого низа, у основания стволов, где уже осыпалась пеплом прошлогодняя трава. Огонь методично поглощал одну за другой тоненькие ветки с набухшими почками. Это было на территории Рыбнослободского района.

Затем перед глазами встал чернеющий склон Сорочьей горы, что у моста через Каму. Издали показалось, что он просто перепахан, а глубокие борозды подготовлены для посадки. Но нет, из земли торчали сгоревшие стволы крошечных сосенок.

Уже за мостом, в Алексеевском районе, на островах высоко вверх взметнулось пламя – горел камыш.

Но и это еще не все. Пока вчера мы ехали по дороге от Казани до Заинска, на протяжении двухсот с лишним километров нас сопровождали не костры, а целые километры горящих придорожных полос. В Новошешминском, Нижнекамском районах в огне, буквально на наших глазах, исчезал не только сорняк, растущий вдоль обочин. Горели березы, сосны, ели, лещина, шиповник.

Нам много приходилось колесить по республике и раньше, но впервые вижу, чтобы “сельхозпал”, как называют весенний поджог сорной травы работники лесхозов, принял такие угрожающие размеры. Вспомнился разговор с одним аграрным чиновником, у которого я поинтересовалась, а так ли уж необходимы такие поджоги. Тот только плечами пожал: мол, подумаешь… Хуже будет, если глава района увидит заросшие сорняком обочины…

При этом, как выяснилось, каждая служба норовит подпалить те территории, за которые несет ответственность: дорожники, соответственно, придорожные полосы, а сельхозпредприятия – овражно-балочные ограждения. Вот таким образом, решив расправиться с прошлогодним сорняком, кто-то подпалил, например, длинный овраг, а заодно и стога соломы близ деревни Сарапала в Заинском районе. Ветер мгновенно перекинул огонь на близлежащие лесопосадки. Сосняк в шестьдесят гектаров, посаженный на этом месте одиннадцать лет назад, запылал разом. Лесники не скрывают слез, когда рассказывают об этом пожаре. Живность, облюбовавшая молодой сосновый бор, металась в огне, сгорая заживо. Десятками гибли зайцы, суслики, куропатки, перепелки…

Пятнадцати минут хватило, чтобы в огне исчезло около двадцати гектаров молодого соснового леса. От полного исчезновения посадку спас внезапно хлынувший дождь. Природа, будто не дождавшись помощи от человека, спешила помочь самой себе.

Можно ли было спасти лес? Да, можно.

Если бы те, кто поджег траву вдоль сельхозугодий агрофирмы “Заинский сахар”, как положено, остались бы на охране горящей полосы. Если бы рабочие “СМП-Нефтегаз”, чьи объекты – скважины и, в частности, насосная станция-3010 – расположены буквально в десяти метрах от горевшего сосняка, сообщили вовремя о происшествии хотя бы в администрацию Заинского района.

Скажете, куда смотрел лесник? Ближайший живет в нескольких километрах от сарапалинской горы в деревне Канаш, он-то и сообщил начальству о пожаре. До очага возгорания добирались из районного центра, расположенного в двух десятках километров.

Не думаю, что это последний случай.

– Каждый год с тревогой в сердце жду эти дни, – признается директор Заинского лесхоза Мулланур Рахимзянов, в чьем ведомстве более 58 тысяч гектаров леса, расположенных на территории четырех административных районов. – Где еще что запылает? А в наших руках – власти ни на грош. Мы не знаем, как остановить “сельхозпал”. Нам дозволено только лес сажать…