“Мусорная” проблема стала для казанцев одной из самых больных. Особую же остроту она приобрела перед тысячелетием Казани. В город приедут тысячи гостей, и нельзя допустить, чтобы их представление о “древней и вечно юной Казани” смазалось грязными, захламленными улицами.
Впрочем, праздник отшумит, но наша жизнь на этом не закончится. Юбилей просто привлек внимание к тому, чем городские власти должны заниматься постоянно – сбором и утилизацией мусора. И эта задача куда сложнее предпраздничного аврала с привлечением общественности.
О том, что же делать с активно наступающим на города и села мусором, – наш разговор с руководителем Управления по технологическому и экологическому надзору по РТ (Ростехнадзора) Борисом Петровым. До недавнего времени он возглавлял Министерство экологии и природных ресурсов Татарстана, да и нынешняя служба, которой он руководит, имеет самое непосредственное отношение к упомянутой выше проблеме. Так что человек он в этих вопросах более чем компетентный.
– Борис Германович, в какой степени для Ростехнадзора проблема утилизации отходов является “родной”?
– Ростехнадзор несет ответственность за лицензирование деятельности по управлению отходами. Любые действия с ними допустимы только после получения лицензии в нашем управлении.
Что касается проблем с отходами в целом, сначала надо выяснить, как они образуются. Если говорить о Казани, то огромная их часть, из-за которых город и выглядит так неприглядно, появляется в результате сноса ветхого жилья и несанкционированных свалок на месте сноса. Такова уж наша психология: легче бросить мусор там, где уже грязно.
– Но ведь “спасибо” за эти свалки надо сказать не малосознательным гражданам, которые фантики бросают, а предприятиям.
– К сожалению, администрации городов и районов самоустранились от этой части “мусорного” вопроса. Им выгодно отдать под снос строение, чтобы получить готовую площадку под строительство нового объекта. Куда денутся битый кирпич и мусор после сноса, похоже, никого не волнует. А поскольку в городе нет специализированного полигона, то весь хлам либо остается на месте, либо перекочевывает на новые строительные площадки как бы для подготовки территории под строительство, хотя это категорически запрещено по всем нормам и правилам. К тому же нередко к строительному мусору добавляется и бытовой.
По закону снос ветхого фонда требует экологической экспертизы. И она нужна не ради бумажки, а для того, чтобы была возможность управлять процессом утилизации мусора с позиции экологии. Ведь ни один такой объект не пройдет экспертизу, если не будет определено место складирования отходов, а значит, мы избавимся от самого мощного источника несанкционированных свалок.
Надо установить жесткий контроль за местами их образования. И дальше браться за предприятия, торговые точки, у которых образуются отходы. Если торговая точка отходы не утилизирует, то, стало быть, сбрасывает неизвестно где. И такое предприятие не имеет права на существование. Потому что, если следовать закону, любое предприятие или учреждение, где есть отходы, должно иметь лицензию на управление ими. И если администрации городов не побоятся применять жесткие меры против нарушителей, то вопрос будет решен. Заметьте, никаких дополнительных затрат на это не надо, нужна воля и отсутствие “неприкасаемых” предприятий.
– Получается, что на сегодняшний день администрация города не в состоянии справиться с этой проблемой?
– Сделать это действительно не так-то просто. Поверьте, применение жестких мер принесет проблемы прежде всего тем, кто займется “мусорным” вопросом всерьез. Если его решать принципиально, без поблажек, то становишься неудобным для многих. Но мое мнение таково: если предприятие попалось на несанкционированном мусоре, то должен встать вопрос о ликвидации этого предприятия. Тогда проблема будет решена раз и навсегда, а не только к тысячелетию Казани.
– Кстати, раньше “мусорный” вопрос все-таки не стоял настолько остро. Что же случилось в последнее время, в этом году?
– Во-первых, эта проблема решалась, пока шло финансирование. Строились площадки для сбора мусора, расставлялись специальные контейнеры в местах массового отдыха, на пляжах, на въездах в город.
Почти девять месяцев финансирования не было, следовательно, мусор с этих территорий в полном объеме не вывозится. Уже созданные системы его сбора не функционируют.
Во-вторых, полномочия, которые были у республиканских органов власти в этом вопросе, ушли в муниципальные органы. Они же пока с решением поставленной задачи справляются плохо. Например, советы местного самоуправления прилегающих к Казани населенных пунктов вообще не взимают с населения плату за сбор и вывоз ТБО, потому что у них нет отделов коммунального хозяйства.
– Есть мнение, что тарифы, по которым полигон принимает отходы у предприятий, слишком велики для малого и среднего бизнеса.
– Вряд ли это так. Особенно учитывая то, что при желании такие предприятия могут две трети своих отходов не сдавать на полигон в виде мусора, а зарабатывать на них деньги, сдавая в виде вторсырья. Ведь у большинства торговых точек отходы – это просто-напросто макулатура. Сложностей с крупными товаропроизводителями нет – они в основном имеют договоры на вывоз мусора, а мелкие предприниматели, желая сэкономить, складывают свои отходы в контейнеры для бытового мусора, причем делается это с ведома ЖЭУ.
– Стало быть, ЖЭУ с мусора приработок имеют. Но только ли таким способом на мусоре можно заработать, ведь “мусорный” бизнес во всем мире очень выгодный?
– На мусоре зарабатывают прежде всего те, кто его вывозит. Особенно котируется “коммерческий” мусор предприятий, за него идет настоящая борьба. А коммунальный мусор частники вывозить не спешат, потому что за его вывоз платят не всегда и зачастую с опозданием.
Но и этот мусор может стать для них привлекательным. Посмотрите квитанцию на оплату коммунальных услуг: ведь все мы платим за вывоз мусора, но до перевозчика эти деньги не всегда доходят. А если за дело берется товарищество собственников жилья, то за их мусор идет такая же борьба, как и за коммерческий, несмотря на то, что цена на вывоз одинаковая. Просто ТСЖ – это юридическое лицо, а не абстрактное жилищно-коммунальное хозяйство, у него деньги жильцов не “растворяются”, поэтому и за вывоз оно платит вовремя.
– А насколько сейчас популярна идея вторичных ресурсов? Ведь когда-то и металлолом, и макулатуру сдавали на пунктах приема вторсырья. А сейчас все больше на цветмете “предприимчивые” товарищи зарабатывают.
– По данным Экофонда, за 2004 год на предприятиях республики образовалось 434,5 тысячи тонн вторичных отходов, а на утилизацию передано всего 134 тысячи тонн. То есть вместо переработки и повторного использования вторсырье вывозится на полигон, занимая место, которое предназначалось для неутилизируемых отходов. Получается, что и предприятие деньги теряет, и полигон заполняется слишком быстро.
– Исходя из сегодняшнего разговора, становится понятно, что конкуренция и появление частных предпринимателей в ЖКХ в ходе реформы этой отрасли решат в какой-то степени “мусорную” проблему. Администрация города, при наличии принципиальности, тоже может сдвинуть вопрос с мертвой точки. Но это ведь тактика. А какова стратегия?
– Основная причина сложившейся болезненной ситуации заключается в отсутствии полного учета образования и движения отходов. В целом более девяноста процентов предприятий не имеют лицензий на обращение с отходами производства и потребления. А раз нет учета движения мусора ни на уровне района, ни на уровне города и республики, то реально никто не знает, кто мусор вывозит, а кто просто в овраги сваливает. Как только все предприятия будут вынуждены получить лицензию и им установят лимиты образования отходов, мы наладим полный учет количества отходов и их движения от места образования до места переработки и захоронения. Замечу, что в этом случае, кроме порядка и чистоты, республика получит дополнительные доходы в бюджет за счет новых плательщиков – не менее 100-150 миллионов рублей в 2005 году и 300-400 миллионов – в 2006 году.
Дина ГЕЛЬМАНОВА, “РТ”
