Похоже, все прикаспийские страны договорились о принципах раздела Каспия: дележу подлежит его дно, в котором, как полагают, полно нефти и газа. Водная же акватория, где сосредоточены основные мировые ресурсы осетровых, должна оставаться в общем пользовании. Однако как будет осуществляться рыболовство, неясно ни государствам региона, ни “прикаспийским” субъектам Российской Федерации. В этих условиях противоречия становятся все более острыми.
Каспийские границы Астраханской области, Калмыкии и Дагестана до сих пор существуют лишь на бумаге. Между тем в их районах Каспия, по оценкам Минэнерго и Минприроды РФ, содержится не менее 250 миллионов тонн нефти и свыше 5 миллиардов кубометров газа. Руководство регионов уже ведет переговоры с российскими и иностранными компаниями о разработке этих “залежей” и, соответственно, сооружении новых нефте- и газопроводов. Но юридические и географические неопределенности способны оставить все эти проекты лишь на бумаге и одновременно усилить противоречия в “треугольнике” Астрахань – Элиста – Махачкала.
Кроме того, в той же (российской) части Каспийского бассейна насчитывают примерно 40 процентов запасов осетровых. Правда, по данным Госкомрыболовства РФ, эти запасы катастрофически быстро сокращаются – прежде всего из-за браконьерства и резкого ухудшения качества водной среды. Руководители этого ведомства неоднократно заявляли, что в ближайшее время может быть полностью запрещен промышленный вылов осетровых в российском секторе Каспия и в первую очередь – на акватории, прилегающей к Дагестану и Калмыкии.
Споры из-за осетровых и, соответственно, принадлежности большинства районов их вылова ожесточаются не только между администрациями Астраханской области, Калмыкии и Дагестана. По данным Федеральной погранслужбы (ФПС), жестокую борьбу ведут между собой браконьеры, которые едины только в одном – беспощадном вылове осетровых. Если ситуация в кратчайшие сроки не изменится к лучшему, по мнению специалистов ФПС и Госкомрыболовства, все ресурсы осетровых (включая воспроизводственную молодь) могут быть полностью уничтожены.
В нынешних условиях о сотрудничестве между прикаспийскими территориями России в этой сфере говорить не приходится. Воспроизводственные проблемы уже не первый год стараются решать только в Астраханской области: лишь там работают рыбоводные заводы, а промысел осетровой молоди запрещен областной администрацией. Однако, по оценкам Каспийского НИИ рыбного хозяйства, браконьерские суда из Калмыкии и Дагестана регулярно вторгаются в прикаспийские районы Астраханской области и даже в бассейн Нижней Волги.
Кроме того, до сих пор не принят специальный законопроект, подтверждающий заповедный статус северо-западного Каспия и соответственно весьма жесткие условия тамошних рыбопромысла и нефтегазодобычи. Вдобавок в Калмыкии и Дагестане за редкими исключениями не проводится экологическая экспертиза проектов как по добыче нефти и газа, так и по строительству нефте- и газопроводов в прикаспийских районах. Ее не было и при подготовке калмыцкого “суперпроекта” – сооружения транзитно-паромного терминала в Лагани (на Каспийском побережье), рассматривавшегося руководством Калмыкии в качестве конкурента аналогичному федеральному проекту – порта Оля (на юге Астраханской области). Теперь же, по имеющейся информации, вместо терминала планируется создать грандиозный аква-парк. Но опять-таки – исключительно калмыцкие, а не федеральные власти выдвигают подобные проекты.
Складывается впечатление, что в то время, как прикаспийским странам удается сглаживать свои “каспийские” противоречия, между Астраханью, Элистой и Махачкалой раздоры идут в рост.
А.ПОЛЯКОВ.