Кто поможет солдатам Великой Отечественной исполнить свой последний долг – передать зарплату за ратный труд своим семьям
В одном из своих интервью военный историк, полковник запаса Владимир Мельников озвучил малоизвестные слова маршала Жукова, сказанные им незадолго до смерти: «История Великой Отечественной войны абсолютно неправдоподобна. Это не история, которая была, а история, которая написана. Кого надо прославить, о ком надо умолчать…»
Уже много десятилетий исследователи военных архивов по крупицам добывают из небытия имена, события, факты, которые рисуют настоящее лицо той войны. Факты, о которых нынешнее поколение не знает только потому, что прошлым поколениям о них велено было забыть…
И один из них – солдатская зарплата. Да, она была. Именно во время Великой Отечественной были разработаны те принципы денежных расчетов с военнослужащими, которые действуют и по сей день. Как пишет в своей статье «Военные денежные знаки» экономист, профессор СПбГУ Борис Соколов, «рядовой боец всегда своевременно получал 30 руб., гвардеец – 50, сержант – 100, офицерский состав – от 300 руб. и выше. Премия составляла: за уничтоженный танк, истребитель – 1000 руб., бомбардировщик – 2000, корабль основного класса – 25000 руб. (капитану), матросам – по 500 руб. Деньги можно было потратить прямо на фронте в военном магазине, подвижной автолавке, перевести домой, внести во вклад».
Офицеры свои деньги предпочитали отправлять семьям в тыл. Для этого родственникам выдавались специальные денежные аттестаты, по которым в военкоматах выплачивалась зарплата офицера. Однако большинство солдат, а потом и большинство офицеров, этих денег, как правило, не видели. Дело в том, что полевые учреждения Госбанка СССР в войну перешли на безналичные операции со вкладами. Такая система была удобна для государства, которое тем самым мобилизовало деньги военных в Фонд обороны. И надо отметить, не всегда добровольно. Вот фрагмент из приказа №84 заместителя наркома обороны генерал-полковника интендантской службы А.Хрулева: «В 1942 году финансовые органы Красной Армии совместно с полевыми учреждениями Государственного банка СССР добились серьезных успехов в деле привлечения вкладов военнослужащих и развития безналичных расчетов. Остатки вкладов в полевых учреждениях Госбанка на 1 января 1943 г. превысили в 25 раз сумму остатков вкладов на 1 января 1942 г.». Именно из-за этого приказа считалось, что безналичные операции с зарплатами солдат начались только с 1942 года.
– Раньше мы думали, что так называемые вкладные книжки начали выдавать в 1942 году – по приказу Хрулева. Но недавно нашли документ, в котором четко сказано, что на вкладной книжке №809618 полевого учреждения на имя политрука Козлова Демьяна Антоновича числится остаток вклада до переоценки в сумме 6518 рублей. Оказалось, что этот человек пропал без вести в октябре 1941 года. То есть в октябре 1941 года у политрука пулеметной роты на книжке уже было 6518 рублей. Выходит, эти вклады открывались, судя по номеру счета, и в
41-м, и даже, я так подозреваю, во время Финской войны. А мы считали, что эти книжки были введены из-за того, что армия отступала, – рассказывает заведующий музеем-мемориалом Великой Отечественной войны в Казанском Кремле Михаил Черепанов.
Вот, собственно, мы и добрались до сути проблемы – до вкладных книжек бойцов. И до вкладов на них, которые обязательно должны дойти до тех, кому они завещаны. Сведения об этих книжках практически случайно обнаружил, работая в Центральном архиве, директор архангельского государственного социально-мемориального центра «Поиск», создатель и редактор интернет-сайта «Солдат.ру» Игорь Ивлев.
– Разыскивая новые источники о потерях Красной Армии в годы войны, Игорь наткнулся на такой интересный источник информации, как расчетная или вкладная книжка. Это своего рода трудовая книжка солдата – по сути дела, в ней, в отличие от красноармейской, которая всегда была в кармане бойца, уцелели все записи, поскольку эту книжку солдату не выдавали. Как счет открыли, так она и хранилась в банке, – продолжает Михаил Черепанов. – А за 70 лет хранения с учетом набежавших процентов на них сейчас оказались немалые суммы.
Игорь Ивлев обнаружил, что в этих книжках находится информация о прохождении бойцом службы – там четко зафиксировано, в каком полку, в какой дивизии он служил, какую зарплату получал, за что конкретно поощрен. Это своего рода летопись службы бойца. Мало того, там указывалось, в какую полевую кассу перечислялись эти деньги. В случае гибели солдата или его пропажи без вести согласно приказу командиры частей обязаны были отправить расчетную книжку вместе с извещением вдове, его родителям или в военкомат, где воин призывался на фронт. Но, как выяснилось много лет спустя, приказ отправлять книжки домой, сообщать номер расчетного счета так и не был исполнен. И с тех пор они хранятся в архивах вместе со сбережениями солдат.
- Рядовой боец на фронте всегда своевременно получал 30 руб., гвардеец – 50, сержант – 100, офицерский состав – от 300 руб. и выше. Премия составляла: за уничтоженный танк, истребитель – 1000 руб., бомбардировщик – 2000, корабль основного класса – 25000 руб. (капитану), матросам – по 500 руб. Деньги можно было потратить прямо на фронте в военном магазине, подвижной автолавке, перевести домой, внести во вклад
А между тем Михаил Черепанов, как раньше и Игорь Ивлев, ухватился за эти вкладные книжки как за бесценный пласт информации о тех людях, которые до сих пор числятся без вести пропавшими. Он напомнил масштабы потерь: официально признано, что на войне погибли 8 млн. 600 тысяч красноармейцев, из них 5 млн. считаются до сих пор пропавшими без вести. В 2006 году ОБД (Общественный банк данных) «Мемориал» раскрыл в Интернете информацию о погибших и пропавших без вести, взятую из официальных документов, хранящихся в Центральном архиве Минобороны РФ, Центральном военно-морском архиве Минобороны РФ, Российском государственном военном архиве, Государственном архиве РФ и его региональных отделениях, в Управлении Мин-обороны РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества. Сайт, по словам профессионалов своего дела, очень хороший, нужный, но воспользоваться его данными может минимум населения – у него сложный алгоритм действий, который не по силам простым пользователям. Во-вторых, отмечает Черепанов, фамилии, особенно мусульманские, внесены на сайт с огромными искажениями. Разыскиваешь Мигманова, а он записан как Мичманов, Амирханов может быть записан как Амиранов или Американов; на фронт призывался рядовой Гайфуллин, а в архивах он числился как Ройфуллин. То есть просто так в Интернете нужные фамилии найти очень сложно. Нужен специалист, который мог бы этими базами данных пользоваться – выполнять запросы тех, кто разыскивает родных.
А книжки лежат в архивах – фамилии написаны правильно, полк такой-то, денег на вкладе столько-то… И это не какой-то там реестр, который закрывался после смерти солдата. Это вклад, который никуда не делся. Он как появился в банке, допустим, в 1942 году, так там до сих пор и лежит. Сейчас важно даже не то, сколько там денег находится, важно сообщить наследникам о существовании этих книжек и вкладов, считает Михаил Черепанов, поскольку вкладная книжка – это дополнительная информация о месте службы пропавшего без вести. Именно по последней записи в ней можно узнать место гибели бойца и признать его уже не пропавшим без вести, а погибшим. С другой стороны, наследовать вклад можно только в том случае, если завещатель действительно погиб. А их, пропавших без вести, только призванных из Татарстана было 200 тысяч. Из 365 тысяч человек, не вернувшихся домой с фронта, двадцати тысячам поисковики вернули доброе имя. Но 180 тысяч-то остались!
В октябре прошлого года Игорь Ивлев обнародовал информацию о вкладных книжках на заседании Совета Федерации РФ. Там, помимо сенаторов, присутствовали представители молодежных поисковых организаций из России, Украины, Белоруссии.
– Это известие прогремело как гром среди ясного неба. Задались вопросом: что нужно сделать, чтобы про эти вкладные книжки стало известно хотя бы вдовам, хотя бы родственникам пропавших без вести. Я уже три года на всех конференциях, во всех интервью повторяю: пора признать так называемых пропавших на фронте погибшими, – как за своих родных переживает Михаил Черепанов.
Он уверен, что, если в КГБ-ФСБ нет на них компромата (если человек не предатель, не дезертир, не перебежчик), нужно признать его погибшим. Если человек не вернулся с места боевых действий, то гражданское законодательство вправе после двух лет после окончания войны вернуть ему доброе имя. Другое дело, что у нас законодательство требует, чтобы эти доказательства собирали сами родственники. А сколько сейчас осталось таких родственников и кто захочет связываться с нашей судебной системой, у кого хватит на это сил?
Кстати, Михаил Черепанов сообщил, что прецедент массового признания пропавших на войне погибшими уже есть, и не где-нибудь, а в Туркмении. Но там, что называется, звезды так легли – отец Туркменбаши многие годы считался пропавшим без вести. Так вот, в память о своем отце сын – глава государства – на государственном уровне признал всех призванных на фронт из Туркмении и числившихся пропавшими без вести – погибшими. Мало того – национальными героями. И среди них – около двухсот татар. И было это в 2000 году.
Вот и нам нужен жест доброй воли. Но на федеральном уровне пока не получается.
Михаил Черепанов предлагает создать рабочую группу, которая взялась бы за продвижение проекта. Он согласен быть ее консультантом.
– Общественную приемную комиссии можно было бы открыть при нашем Музее-мемориале в Казанском Кремле, – говорит он. – Все желающие узнать судьбу своего деда и прадеда смогли бы к нам обратиться и получить такой документ. После чего можно было бы поднимать вопрос о выплате конкретных денег.
Ежедневно к Михаилу Черепанову приходят десятки человек – в основном пожилых женщин. Их интересует судьба пропавшего без вести родственника. Ну и вопрос вклада тоже для них важен. Помочь с документами Михаил Черепанов, при всем желании, может только каждому второму. И если решится вопрос с общественной приемной, появится рабочая группа – проблема однозначно сдвинется с места.
И лед, похоже, тронулся. На недавней сессии Госсовета РТ председатель Национального банка Татарстана Евгений Богачев заверил депутатов, что направил запрос в Центробанк с просьбой разъяснить ситуацию с вкладами солдат и офицеров, призванных из республики, так что вопрос с размерами выплат наследникам должен решиться в кратчайший срок.
Возможно, ситуация с вкладными книжками времен Великой Отечественной заинтересует и военную прокуратуру. В 2003 году военные прокуроры отыскали и вернули 118 млн. боевых рублей, которые руководители финансовых служб скрывали от солдат, воевавших в Чечне. Вкладные книжки людей, честно воевавших с бандитами и террористами, лежали без движения, об их существовании им просто ничего не сообщалось, пока за дело не взялись правоохранительные органы. Виновные отданы под суд.
А тем временем в казанский музей-мемориал стали обращаться люди из Чувашии, Башкортостана, Марий Эл. Все ждут прецедента. В единичных случаях они уже были, наследники получали деньги с вкладных книжек. И пусть это не миллионы рублей, но отнятое у солдата-фронтовика право передать своей семье зарплату за ратный труд государство должно вернуть. Это дело чести. Утверждение «Никто не забыт, ничто не забыто» не должно лишиться своего глубокого смысла.
