15 февраля исполнилось 23 года со дня вывода советских войск из Афганистана. Война длилась 9 лет, 1 месяц и 19 дней
По статистике Афган – это 500 тысяч наших солдат, прошедших пекло боев, 49985 из которых получили ранения, 6669 остались инвалидами, 13833 погибли, 312 пропали без вести, 18 интернированы. В исследовании, проведенном офицерами Генерального штаба под руководством профессора Валентина Рунова, приводится цифра в 26000 погибших, включая умерших от ран, болезней и в результате несчастных случаев.
Есть утверждение, что война заканчивается, когда умирает ее последний солдат. Разве это не следствие ее, не она сама, если через год после вывода войск 3700 ветеранов Афганской войны находились в заключении после совершения преступлений, если количество разводов и острых семейных ссор составляло в семьях афганцев 75 процентов, если более двух третей их были неудовлетворены работой и часто меняли ее из-за конфликтов, а у 90 процентов, прошедших Афганистан и ставших студентами, была академическая задолженность или плохая успеваемость, 60 процентов страдали от алкоголизма и наркомании?
Это данные на ноябрь 1989 года. Тестирование, проведенное в начале 90-х, показало, что половина участников войны в Афганистане остро нуждались в помощи профессиональных психологов…
Долгое время об этой войне в советском обществе старались не упоминать, пока летающие «черные тюльпаны» с «грузом 200» на бортах не сделали реальность очевидной.
Политики новой демократической волны, стремясь развенчать коммунистическую идеологию, вписали Афганскую войну в список прегрешений тоталитарного строя. Но глубинные причины жестокого конфликта, видимо, остались вне их интереса.
Теперь понятно: в Афганистане наши солдаты впервые столкнулись с центрами подготовки террористов – базы были в Панджшере, Хосте, Герате, а также в Пакистане. Их финансировал бен Ладен.
Как позже дудаевско-масхадовская Чечня стала плацдармом для террористических атак на Россию, так Афганистан раньше угрожал безопасности СССР. Но в то время на все смотрели с позиций противоборства с США, лагерем империалистов, и еще не понимали, что когда-то у нас с американцами будет общий враг. Хотя советские солдаты-афганцы первыми противостояли угрозе терроризма.
Теперь осознали: ввод войск в Афганистан был правильным. В бой солдаты и офицеры шли во имя Родины. И кровь проливали, как и ветераны Великой Отечественной войны, такую же красную. Но их наградили маловнятным статусом «воинов-интернационалистов», хотя поначалу и осыпали льготами. Что осталось от этих льгот? Нужна ли сейчас помощь нашим афганцам, защитникам Отечества? Как они сегодня живут?
Своих собеседников я специально не выбирала из числа, скажем, активных членов объединений воинов-афганцев. Просто, придя в Республиканский центр реабилитации МЧС имени Ш.С. Каратая, спросила его директора Рифката Бакирова, есть ли здесь афганцы? Оказалось, февральский заезд новых пациентов центра будет состоять из них более чем наполовину. Но и сейчас в центре (а был еще конец января) есть воины-афганцы. Пока их собрали вместе, Рифкат Сайфуллович, кстати, сам участник боевых действий в Чечне, рассказал о центре, который был создан 15 лет назад, в феврале 1997 года, для восстановления и реабилитации лиц, работающих, действующих в экстремальных ситуациях.
– Статус наших пациентов особенный. Мы оказываем помощь людям, которые рискуют здоровьем, спасая жизнь соотечественников в катастрофах, чрезвычайных ситуациях и военных конфликтах. Это чернобыльцы, афганцы, участники боевых действий в Чечне, спасатели, пожарные, врачи скорой медицинской помощи… А что касается участников военных действий, то все практикующие в этой области врачи знают: участие в боях – это прежде всего огромная психоэмоциональная нагрузка на человека, нервный шок, стресс, депрессия, которые впоследствии и вызывают различные заболевания. У нас в центре индивидуальный подход к состоянию каждого больного – медицинская, психологическая и социальная реабилитация в комплексе. Это очень эффективно.
Пенсионер Василий Александров из Агрыза воевал в Афганистане в 1982 – 1984 годах в спецподразделении погранвойск. Заместитель командира роты, участвовал в восемнадцати военных операциях. Был ранен, лечился в госпиталях Душанбе. Имеет медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и другие награды.
– У нас была зона ответственности в сто километров от нашей границы вглубь Афгана, – рассказывает он. – Обеспечивали соблюдение конституционного режима. Базировались в городе Керки Туркменской ССР. При обнаружении бандформирований вылетали на вертолетах в составе десантно-штурмовой группы. Окружали банду и совместно с афганскими подразделениями прочесывали кишлаки в поисках душманов. Иногда для усиления привлекались и подразделения Советской Армии. Мы также делали засады по месту прохождения бандформирований, направлявшихся, например, взрывать газопровод… Уничтожали их и вылетали обратно в СССР. Через какое-то время все повторялось.
Хотя прошло почти тридцать лет, Василию до сих пор снится, как гибли на его глазах друзья. Кто в бою, кто – заболев гепатитом или кишечными болезнями… Но он не жалеет о своем участии в Афганской войне.
– Когда намечалась операция, в знак наказания на нее не брали того, кто нарушил дисциплину. У нас считалось за честь выполнять долг перед Родиной. Люди рвались в бой, их приходилось даже осаживать: «Прижмись – пули свистят, побереги себя». Война есть война. Все помню… Наши деды, фронтовики Великой Отечественной, говорят, что война им тоже до сих пор снится, она остается в памяти до конца жизни.
В реабилитационном центре Василий второй раз. Ему нравится, что курс лечения назначают индивидуально каждому, доволен он и отношением к больным: «Медперсонал здесь человечный…»
Рядовой, ефрейтор, потом старший сержант Рифкат Ризаев из Альметьевска воевал в Афганистане с 1981 года в течение трех лет в отдельном батальоне специального назначения: оберегали от бандитов аэропорты, прииски, электростанции, газопроводы. Уничтожали скопления душманов в тоннелях, на перевалах. Приходилось передвигаться на БТР, вертолетах, пешком с грузом боеприпасов по 60 – 70 килограммов:
– Чем больше груз, тем дольше продержишься в горах. Уходили на 10 – 15 суток, захватывали высоту и старались удержать позиции. Самая тяжелая война, как известно, в горах. Там температура минус 25 – 30, ветер…
После минометного взрыва Рифкат упал с высоты 15 метров. Бронежилет отчасти спас его, но позвоночник был поврежден. Месяц лежал в медсанбате. Помимо пулевого ранения в ногу, приобрел варикозную болезнь. После ампутации вен ему предлагали оформить инвалидность.
– Я молодой был, возмутился: какой инвалид в двадцать два года? Стыдно! Стал заниматься спортом, штангой. Потихоньку привел себя в порядок, а сейчас жалею – получал бы пенсию. Теперь я безработный, хотя у меня много профессий – газоэлектросварщик, плотник, экспедитор… Но мне пятьдесят лет, а в этом возрасте трудно найти работу. Перебиваюсь «шабашками».
Трудности в поисках работы – общее для афганцев. Они чувствуют несправедливость острее, меньше боятся, что другим кажется сумасшествием. Мало-мальский стресс – и возмущение выходит наружу.
У Рифката было, собственно, две войны…
– В 1983 году в Душанбе мы бились за то, чтобы инвалиды Афганской войны получали коляски, протезы, хотя бы какое-то жилье.
В 1991 году в Таджикистане была уже другая война, настоящая, гражданская. Местная оппозиция вместе с душманами делали что хотели.
– Мы организовали отряды самообороны. Они же в белые халаты обряжались, на машинах «скорой помощи» ехали грабить и убивать. Разоружали милицию и выпускали из тюрем преступников… А наша 201-я дивизия, что там стояла, не имела права вступать в эту заваруху.
Из Таджикистана Рифкат вернулся в Альметьевск. В 90-х годах интерес к Афганской войне угас, к афганцам – соответственно. Жилье ему никто давать не собирался, хотя закон «О ветеранах» не отменяли. Он стал «челночить», заработал на квартиру сам. Правда, теперь имеет право только на 13 «квадратов» в ней – и то еле отстоял через суд после неосмотрительной женитьбы и развода.
– В Альметьевске живут триста афганцев, – продолжает Рифкат свой рассказ. – Основная масса так и не получила жилья. Семей поэтому не имеют. Живут в общежитиях, малосемейках, пьют. Работы нет – больше половины бывших афганцев безработные. Я-то знаю, я же председатель Совета воинов-афганцев.
В Альметьевске есть клуб бывших афганцев при ДК «Нефтяник», называется «Память». Рифкат возмущается:
– Совет бывших воинов-афганцев должен располагаться при администрации – города ли, района. При чем здесь ДК? Мы не имеем юридического лица, можем только просить, ходатайствовать. Теперь у афганцев не осталось никаких льгот. А ведь были – год за три считался, квартиры давали…Первое время за квартиру не платили, за свет и воду – только половину, инвалиды совсем не платили. Мы были приравнены к участникам Великой Отечественной войны. Было право в любое время года, помимо отпуска, поправить здоровье в санатории – и этого сейчас нет. Законодательство переменилось. Все, что мы сейчас имеем – вот этот реабилитационный центр МЧС, где я лично уже пятый раз прохожу лечение. Да ЕДВ 1950 рублей в месяц – но кто их получает, тому санаторий уже «не положен».
Еще один пациент реабилитационного центра – немногословный Василий Леонтьев из деревни Новый Кукмор воевал в 1986 году в составе группы войск на афгано-пакистанской границе. Выслеживали контрабандистов, караваны с оружием. Заработал гастрит на всю жизнь, потому что горячего питания, как правило, не было. Сейчас у него есть дом, семья, а вот работы нет. Тоже «шабашник»…
Заведующая отделением лазерной терапии Роза Каратай вздыхает:
– Мы, конечно, их лечим: физиотерапия, лазер, прочее, а у них – душа болит… Души у них чистые, не очерствелые. Они познали боль, горе, а души светлы.
тем временем
Чего ждут участники Афганской войны?
Чтобы эта война была признана боевыми действиями в защиту Отечества, как вооруженная схватка с международными силами терроризма.
Чтобы воины, прошедшие через Афган, получили официальный статус защитников Отечества, приравненный к статусу участников Великой Отечественной войны, их льготы – тоже.
Чтобы была принята комплексная программа реабилитации инвалидов той войны и людей, получивших на ней ранения.
Эти меры не требуют великих затрат. Но они очень важны для людей, покалеченных войной, потому что означают пусть небольшое, но улучшение их жизни. Они это, согласитесь, заслужили.