ЧТО НЕМЦУ ХОРОШО…

Одному моему знакомому в «лихие девяностые» повезло угнездиться в Германии, а там, обретя постоянное место жительства, оформить пенсию и получать ее сначала в дойчмарках, а потом в евро.

Пенсии, судя по всему, хватает не только на жизнь, но и на путешествия, потому что частенько я его встречаю здесь, на исторической родине. Помню, в одну из таких встреч я поинтересовался, как ему живется «за бугром».

«Нормально! – ответствовал счастливый переселенец. – Все есть, включая квартиру. Денег хватает, да еще государство разные льготы подбрасывает. В магазинах и одежды, и продуктов завались, а пенсионерам могут продать со скидкой. Даже машину могу на свою пенсию купить, но нам не разрешается, тогда и пенсии лишат. Да там мне машина и не нужна – у них общественный транспорт работает как часы».

…Там вообще все отлажено, везде все культурно, вежливо, только и слышишь: «битте», «данке шён». Везде чистота до блеска, брошенной спички на тротуаре не увидишь. Попробуй брось, сейчас же любой очевидец в полицию сообщит.

Народ дисциплинированный, как буратины: пешеходы стоят на перекрестке, даже если на километр вокруг ни одной машины. Будут стоять до тех пор, пока зеленый не загорится. Тротуары они чуть не с шампунем моют. И через каждые сто метров туалет, а урны через каждые пятьдесят…

«Такое там все чистое, такое чистое, чуть прямо не стерильное, что порой хочется так пи-и-н-н-н-уть по этой урне!» – вне всякой логики, но с неожиданной страстью изрек вдруг мой собеседник. «Чтобы все разлетелось!» – добавил счастливый переселенец, который в родных пенатах вовсе не чужд культуры и искусства даже в профессиональном смысле.

ЧИСТО НЕРВНОЕ

Мою дочь в прошлом году пригласили поучаствовать в международном симпозиуме неврологов в Дюссельдорфе. Славный немецкий город очаровал ее тишиной, неожиданной в стране лучших в мире автомобилей, бережно сохраненной старинной архитектурой, видами Рейна и неспешностью местных жителей, которые, казалось, никогда не торопятся, получая удовольствие от каждой минуты такой неспешной жизни.

Организация симпозиума тоже была выше всяких похвал: завтраки, обеды и перерывы на чашку кофе с истинно немецкой четкостью чередовались с докладами и пленарными заседаниями, что было даже несколько утомительно для носителей российского менталитета. Но все же не немцы в немецком Дюссельдорфе стали самым ярким впечатлением моей дочери, а… американцы. Вернее, представление участникам симпозиума членов американской делегации.

Председательствовавшая дама всех представляла поименно: «Мисс такая-то, ведущий специалист научно-исследовательской лаборатории из такого-то штата, опубликовала столько-то научных работ, такие-то ее научные изыскания были внедрены в практику…». Следовали вежливые аплодисменты зала. Но на этом представление не заканчивалось.

«Мисс такая-то очень любит своего хомячка, кормит его только диетическими продуктами без генной модификации, ни на минуту не расстается с ним. Она сделала своему любимому хомячку все прививки, чтобы он вместе с ней мог перелететь океан и даже здесь не расставаться со своей хозяйкой!».

На этот раз последовали уже бурные аплодисменты зала, чуть не перешедшие в овацию, и возгласы: «О, мисс такая-то!» – «О, она молодец!» – «О! О! О!.. Будем брать пример с мисс такой-то!». Возгласы эти почти заглушили сдерживаемые смешки с мест россиян.

Следующим раскланивался перед залом сухощавый джентльмен с седыми висками. «Мистер такой-то, – провозглашала председательствовавшая дама, – профессор университета такого-то штата, он автор пяти монографий и учебника, его ученики работают в клиниках и университетах десятков стран…». Вежливые аплодисменты зала. «Мистер такой-то еще и страстный коллекционер старых амбарных замков. Его коллекция насчитывает уже более двухсот предметов!».

Зал, приветствуя гармоничное развитие личности сухощавого джентльмена, вновь взорвался аплодисментами. «О, мистер такой-то настоящий молодец! Он такой разносторонний человек! Будем брать пример с мистера такого-то!».

Российские участники симпозиума, не в силах более сдерживаться, смеялись уже откровенно. Смешки, перекатываясь от воронежцев к самарцам, от владивостокцев к петербуржцам, усиливались и крепли по мере того, как представляли профессора, трогательно заботящегося о домашнем поросенке, и заведующую научной лабораторией, коллекционирующую засушенных пауков.

Но гомерического характера хохот россиян достиг при появлении профессора университета, который виновато признался, что он до сих пор так и не обзавелся хобби. «Но я умею говорить голосом Дональда Дака!» – гордо реабилитировал себя в этом смысле профессор. Уж тут российская делегация дружно грохнула: заходились от смеха неврологи Петербурга и неврологи Перми, посланцы Самары держались за животы, смеялись неврологи Казани…

«Он что, прикалывается насчет Дональда Дака?» – с некоторой еще робкой надеждой спросила моя дочь соседку. «Нет, я думаю, он сейчас заговорит!» – еле вымолвила та, вытирая слезы.

Женщина-председатель привстала с места: «Доктора из России все время смеются. (Продолжали ржать, не в силах остановиться, неврологи Екатеринбурга и Пензы, Челябинска и Москвы, Владивостока и Саратова). Они, наверное, рассказывают анекдоты. (Стонали от смеха рязанцы и архангелогородцы). Может быть, они поделятся с нами? И мы узнаем, что их так смешит», – предложила дама, видимо, подозревая в этом веселье нечто обидное в отношении вполне уважаемых участников симпозиума.

Однако в смехе наших докторов не было ничего обидного для американских коллег. Это было чисто нервное. Они бы и поделились, но едва бы коллеги поняли, в чем тут юмор. Чтобы это понять, нужно как следует пожить в России, поработать неврологом, даже не будучи отягощенным коллекцией амбарных замков, или хомячком, потребляющим продукты исключительно без генной модификации. И постараться после этого поговорить голосом Дональда Дака.

ОТ НОРВЕЖСКИХ НАЛОГОВИКОВ НЕ СКРОЕШЬСЯ

Еще одна история про заграницу. Девушка, проживавшая в одном из городов русского Севера, года три назад вознамерилась приобрести в Норвегии профессию морского дизайнера, чтобы впоследствии проектировать и оформлять разные бассейны и прочие водные сооружения. Она поехала в Норвегию, поступила на соответствующие курсы, которые длятся два года. К обучению будущих дизайнеров там, в Норвегии, относятся очень ответственно и даже платят слушателям курсов стипендию, которой хватает и на оплату квартиры, и на жизнь.

Наша девушка, проучившись год, поехала на каникулы домой. Там она вдруг встретила сильно полюбившегося ей молодого человека, вышла за него замуж. И распростилась с мыслями о том, что когда-то хотела стать морским дизайнером. Даже ни «до свидания», ни «спасибо» норвежским курсам, которые кормили, поили и обучали целый год, она не сказала. И, естественно, не вернула зря потраченную на нее стипендию.

Родив ребенка, она почти уже и забыла о том, что был в ее жизни такой норвежский эпизод. Но вот этим летом она получила вдруг официальное письмо со штемпелем налоговой службы Норвегии. Ну, ясно, что там могло быть! Где ей теперь набрать столько денег, чтобы расплатиться с норвежскими курсами?

Поначалу она даже не могла вчитаться в текст. От волнения буквы прыгали перед глазами. Но, наконец, они таки сложились в следующий текст:

«Уважаемая госпожа! Государственная налоговая служба Норвегии приносит Вам свои глубочайшие извинения. В период Вашей учебы на курсах мы брали налоги с выдаваемой Вам стипендии, чего делать мы не имели права. Просим соблаговолить получить незаконно удержанные у Вас деньги. Еще раз просим извинить нас за задержку причитающейся Вам суммы: в связи с тем, что Вы поменяли адрес проживания, в связи с чем на Ваши розыски пришлось потратить некоторое время. С уважением, и т.д.»

Несостоявшийся морской дизайнер заподозрила, что это чей-нибудь розыгрыш, но все-таки решила сходить на почту. И там ей, опешившей, вручили деньги – целых двадцать пять тысяч в пересчете на наши рубли. Что является, конечно же, норвежской расточительностью. Зачем еще разыскивать какую-то нерадивую курсантку? Пустили бы эти денежки, например, на укрепление берегов фьордов. Как это у нас принято. Кто бы с них взыскивал?

КРЕДИТ ПРЕЗИДЕНТА

Рассуждая о малопонятной нам щепетильности иноземцев там, где можно было бы просто украсть, приведу пример из собственной жизни.

Однажды нежданно-негаданно я получил из Германии изданную немцами антологию русской прозы. Да плюс еще и гонорар за помещенный там мой рассказ. Ну не чудаки ли, мягко говоря? Откуда мог я узнать, что они там что-то издали? Никаких претензий немецким издателям я никогда бы не предъявил.

Однако, вот же: разыскали автора и честно расплатились. Впрочем, приверженность немцев порядку, их пунктуальность в делах давно уже стали притчей во языцех. Здесь мы тоже уделили этому достаточно места. Так что, пожалуй, хватит о немцах.

Но вот наши соседи славяне… В траурные дни, последовавшие за крушением под Смоленском самолета президента Польши, среди потока соболезнований, захлестнувших средства массовой информации, как-то незаметно для большинства промелькнула фраза о том, что у Леха Качиньского остался непогашенным кредит, который он брал в банке на покупку иномарки. А меня она, эта фраза, вслед за потрясением от трагедии, потрясла еще раз.

Ну никак не выстраивается в нашем российском сознании простая логическая цепочка. Зато появляется куча, казалось бы, закономерных вопросов. Зачем президенту личное авто? Его что, некому было возить? Зачем Качиньскому понадобилось обращаться в банк? Ему что, так мало платили за государственную службу? И неужели высшее лицо государства не могло как-то решить вопрос о личной иномарке, не обращаясь за кредитом? Как-то все это не по-нашему…

Что к этому добавить? Пожалуй, только одно: после оглашения результатов расследования, признавшего виновным в этой трагедии экипаж самолета польских ВВС, министр обороны Польши тотчас подал в отставку. По результатам же расследования крушения «Булгарии», где тоже погибло много народа, в том числе детей, наверняка привлекут к ответственности, как у нас водится, нескольких стрелочников.

От редакции

Так получилось, что рубрика «Занозы в памяти», впервые появившаяся в нашей газете более десяти лет назад, стала для известного казанского писателя Владимира Лавришко авторской. Именно он с завидным постоянством приносит в редакцию «РТ» свои невыдуманные истории, заставляющие взгрустнуть или улыбнуться, а то и задуматься о природе, казалось бы, очевидных вещей…

Со временем из таких вот миниатюр сложилась мозаика, прихотливая, как сама человеческая память. Автор даже собрал часть своих «заноз» в очень симпатичный сборник, который увидел свет в 2011 году в Татарском книжном издательстве. Его мы и рекомендуем нашим читателям, заодно представляя очередную подборку историй из писательского дневника Владимира Лавришко.