Эта стопка писем, перевязанная бумажным шпагатом, хранится у меня  уже много лет. В ней – история любви двух незнакомых мне людей, которых я никогда не видела и никогда не увижу. Кусочек давно закончившейся чужой жизни…

Письма  достались мне «в наследство», когда я купила бревенчатую развалюху в поселке Октябрьский. Прежняя хозяйка, молодая и энергичная, передала мне ключи, сказав напоследок: всем, что осталось в избе, я могу распорядиться по своему усмотрению. Мол, ничего из этого старья ей не нужно. Среди этого старья я и обнаружила стопку тетрадных листочков, бережно завернутую в целлофан.

Письма очень личные – это я поняла сразу, едва глянула на выцветшие строчки.  Разыскала московский телефон прежней хозяйки. Но разговора не получилось.

 «Я же сказала: все, что не нужно, выбросьте на помойку!» – сказала женщина и положила трубку.

Выбросить письма у меня не хватило духа. Читать – не позволяло воспитание. Письма долго пылились на антресолях, но однажды, во время генеральной уборки, порвался шпагат, и тетрадные листочки рассыпались по полу. Каюсь, женское любопытство взяло верх. Начав читать, я не смогла оторваться от этих посланий  до тех пор, пока не прочитала последние строчки.

Это была история трогательной любви двух не очень молодых людей. Он был женат, она – замужем, они жили в разных городах. Вся переписка – это их грезы о том, что когда-нибудь они смогут быть вместе. Они вспоминали милые детали редких встреч, обсуждали общих знакомых, рассказывали друг другу эпизоды из жизни, но каждая будничная строчка была просто пронизана каким-то удивительным теплым чувством. Одно долгое признание в любви…

Финал у почтового романа, оказывается, был счастливым. О нем я узнала уже не из писем. Они все-таки соединились, лет тридцать прожили в нашем поселке, вырастили дочь – она была поздним ребенком. По рассказам соседей, это была скромная и незаметная семья. Они редко ходили в гости, и у них редко кто бывал – им всегда хватало друг друга.

Она пережила мужа на год. Дочь к тому времени уже жила в столице, на похороны она не успела. Продавая родительский дом, забрала только ценное – шкатулку с кольцами и сережками. Это ей я звонила в Москву, когда хотела передать письма.

…Стопка писем, перевязанная бумажным шпагатом. Чужая семейная реликвия, которую я никогда не решусь выбросить.

А. ГАЯЗОВА