Удивительно – на страницах «РТ» уже давно не появляются публикации за подписью Олега Морозова, а иной требовательный читатель по-прежнему ставит вопрос ребром: «Когда у вас будет очередное морозовское политобозрение?» Честно говоря, мы и сами бы этого очень хотели, но… Реально представляя объем работы одного из руководителей Государственной Думы страны, не настаивали на возобновлении активного творческого сотрудничества с бывшим политобозревателем «Республики Татарстан». Но всегда с интересом следили за деятельностью Олега Морозова, известного российского политика, депутата от Татарстана, заместителя Председателя Госдумы, который очень многое делал и делает для республики. Однако сегодняшнее интервью с ним полностью соответствует заголовку. Такое же «неполитическое» интервью Олег Морозов дал «РТ» ровно восемь лет назад. Итак…

– Олег Викторович, что же изменилось за эти годы в вашей жизни?

– Что изменилось? Главное – у меня удвоилось число внуков и дочерей. Родились второй внук и вторая дочь!     

– Здорово!

– Сам не нарадуюсь! Пацаны уже ходят со мной на футбол. Как заядлый рыбак, и их приучаю к этому делу. Кстати, нынешним летом поймал на Каме сома на сорок килограммов. Младшая дочка увидела его, когда мы с трудом вытащили рыбину на лодочный причал, и сказала, что это… крокодил.

– У вас между дочерьми большая разница в возрасте…

– Тридцать один год. Младшая еще плохо ориентируется в родственных связях, но когда начинает перечислять всех, кого любит, то после мамы и папы старшую сестру обязательно ставит на одно из первых мест.

– А правда, что вы смотрите все новые российские фильмы? Я об этом прочла в вашем блоге и удивилась: откуда есть на это время?

– Я неожиданно для себя понял одну вещь: времени у человека столько, сколько он захочет иметь. Разговоры о том, что я, мол, очень занят и ни на что не хватает времени, – от внутренней неорганизованности и лености. Сожалею, что понял это с большим опозданием…

– И все-таки, как успеть, к примеру, просмотреть все новые российские фильмы? А главное – зачем?

– Я смотрю их исключительно на DVD и в несколько заходов, когда выдается свободная минута – в машине, в самолете, дома, когда все спят. Сплю часов пять. И когда весь дом затихает, когда рассказана традиционная сказка дочери, тогда сажусь к компьютеру, читаю, пишу, смотрю фильмы. А что касается «зачем?» – мне кажется, что именно кинематограф – национальное зеркало конкретного исторического времени. Какое время – такое и кино. Хочешь лучше понимать, над чем смеются, что любят и ненавидят, – смотри отечественное кино.

– А книги?

– Литература – явление более долгоиграющее и философское. Это совсем не обязательно «про сейчас». Но все, что на слуху, что обсуждается, стараюсь читать, хотя порой – убей бог! – не понимаю, почему гламур про Рублевку волнует публику.

– За время, прошедшее с прошлого интервью, вы выпустили две публицистические книги, диск своих песен и два художественных романа. Это что – ответ на вопрос об умении лучше распоряжаться своим временем?

– Вы еще не все знаете. Сдан в издательство и третий роман, готовится двухтомная научная монография, посвященная философско-политическим проблемам федерализма. А если серьезно, то просто раньше я не умел себя заставить работать каждую свободную минуту, к примеру, в машине. А теперь иногда даже сожалею, что поездка в аэропорт или на работу заняла всего час времени. Современные технологии позволяют работать непрерывно: включил мобильный телефон и наговорил какой-то текст для будущей статьи. Под рукой всегда ноутбук и iPad. Только не ленись!

– Можно я раскрою писательский псевдоним, под которым изданы ваши художественные произведения?

– Нет!

– Почему?

– Мне важно, чтобы книги читали, не особо задумываясь, кто стоит за этим псевдонимом.

– Вы хотите сказать, что издательство тоже не знает, кто автор?

– Да, рукописи туда приносит мой литературный агент.

– Но друзья, близкие…

– Конечно, для них это не тайна. Но они особо не распространяются на этот счет.

– Кстати, кто ваши кумиры в литературе?

– В пристрастиях я не оригинален. С точки зрения рус-
ского языка, полагаю, непревзойден Лермонтов. И в прозе, и в поэзии. Очень люблю Льва Толстого и Николая Лескова. Из зарубежных – Фолкнер, Маркес. А сегодня меня увлекают произведения Евгения Гришковца, публицистика Дмитрия Быкова, книги Юрия Полякова.

– Быков же ваш мировоззренческий оппонент!

– Не преувеличивайте! Если Быков не любит «Единую Россию», Путина или, допустим, Морозова, то что с того? Это Синявский нашего времени. Помните, был такой футбольный комментатор? Все, что он говорил по радио, было для футбольных болельщиков, не попавших на стадион, истиной, так как они матч видеть не могли. Быков же обладает другим даром: говорит о том, что видят все, но так талантливо, что реальностью для многих становится именно его видение мира, даже если оно крайне субъективно.

– Приведите хоть один пример такого видения, которое расходится с действительностью?

– Пожалуйста! Он неоднократно ставил под сомнение артистический талант двух наших замечательных актеров – Чулпан Хаматовой и Сергея Безрукова. И коли это сказал сам Быков, властитель дум российской интеллигенции, то многие начинают ему подыгрывать…

– А у вас есть друзья из круга творческих личностей?

– Другом могу назвать только Станислава Говорухина, человека, на мой взгляд, просто гениального. А общаюсь со многими – Львом Лещенко, Вячеславом Добрыниным, Ренатом Ибрагимовым. С Александром Розенбаумом живем в одном подъезде. Хожу на спектакли Александра Ширвиндта и Михаила Державина. С Иосифом Кобзоном чуть ли не каждый день встречаюсь в думских коридорах. Теплое предисловие к моему музыкальному диску написал композитор Александр Журбин.

Недавно ушел из жизни мой друг, замечательный казанский художник Сергей Зубков. Его картины висят у меня дома и в домах друзей…

– Давайте о вашем блоге в Интернете.

– Больше года туда не заглядывал.

– А я как раз об этом…

– Просто понял бессмысленность этой формы общения.

– Абсолютно немодное нынче утверждение!

– Как ни парадоксально, Интернет не предполагает диалога. Ты хочешь, к примеру, обсудить волнующую тебя тему, а в ответ читаешь полуматерное сочинение на тему: почему я вас, господин Морозов, терпеть не могу!

– Чего же вы хотели – всеобщей любви?

– Надеюсь, я не похож на идиота? Проблема вовсе не в том, что меня все обязаны любить. Догадываюсь, что, как человек от власти, имею много недоброжелателей. Но почему я должен всех их впускать в свой дом и выслушивать мнение о себе? И ладно бы они предъявляли конкретные претензии: мол, не согласны с вашей политической позицией и т.п. Но чаще они просто выплескивают на меня свои эмоции, да еще, как правило, анонимно… Можно, конечно, «банить» всякую муру, но тогда эксперимент с интернет-общением перестает быть достоверным.

– А если критика в ваш адрес справедлива?

– Дело вовсе не в том, справедлива критика или нет. Меня весьма энергично и порой жестко критикуют в газетах и электронных СМИ. Они для этого и существуют. Обижаться на такую критику столь же смешно, сколь бессмысленно. Парадокс интернет-общения состоит как раз в том, что от тебя непременно ждут реакции: ты должен обидеться, начать оправдываться, нервничать, сказать что-то резкое в ответ, и желательно на сленге «критика». Иначе пропадает смысл интернет-переписки. Смотрите: как только я перестал писать в своем блоге, сюда перестали поступать и критические замечания в мой адрес. Казалось бы, блог не закрыт, ругай сколько хочешь, пиши хоть каждый день. Ан нет! Как только исчезли надежды, что я буду огрызаться или в чем-то оправдываться, анонимные матерщинники сразу скисли. Неинтересно! А если человеку есть что мне сказать всерьез, он всегда найдет для этого возможность.

– Видимо, исходя именно из этого принципа, вы не стали комментировать ролик, выложенный в Интернете, где ваша служебная машина едет с включенными спецсигналами по разделительной полосе, а потом паркуется возле торгового центра? Был большой шум в блогосфере и печати, а вы промолчали.

– Промолчал именно потому, что оправдываться было не в чем! Эта история началась с вранья, враньем и закончилась. Сначала меня начисто переврал журналист Колесников в «Коммерсанте». Ну, представьте: меня спрашивают, что делать с «мигалками»? Однозначно отвечаю: их надо отменять! Но одновременно все совещания, которые проводятся в Москве федеральными органами власти, перевести в режим «онлайн» с использованием видеоконференций. Тогда не понадобится мне лететь с включенной мигалкой через весь город, поскольку надо успеть сразу в несколько мест. В результате абсолютного журналистского хамства в опубликованном тексте оставляют только слова про то, что я без «мигалки» в экстренных случаях не могу успеть на совещания в несколько точек Москвы.

Дальше этот усеченный, перевранный текст цитируют в Интернете и вывешивают ролик: в восемь часов вечера Морозов едет с включенным спецсигналом и паркуется у торгового центра. А у меня там, в кафе, важная деловая встреча с президентом Российского общества биотехнологов, профессором Василовым. И что, теперь я всем должен в оправдание предъявлять этого профессора? Хотя он, кстати говоря, готов и сегодня сделать публичное заявление на этот счет. А потом он, видимо, должен вместе со мной клясться на Библии или Коране, что встреча носила деловой характер? Или искать официанта, который нас обслуживал в кафе и который подтвердит, что мы обсуждали деловые вопросы, а не отмечали чей-то юбилей? Бред, одним словом!

Пока машина с «мигалкой» закреплена за мной, я буду пользоваться ею в полном соответствии с законом и правилами дорожного движения. Но при этом, безусловно, понимаю, что наличие такой привилегии – это раздражающий фактор. А значит, надо от «мигалок» системно отказываться, но только всем, а не выборочно. Если все депутаты, включая меня, свои «мигалки» сдадут – а в Думе таких машин всего десять, – Москва этого не заметит, а страна и подавно.

– Вы полагаете, что если бы рассказали все это, вам бы не поверили?

– Это выглядело бы как оправдание! А я утверждаю, что не делал ничего предосудительного. Помните эпизод с катастрофой на Ленинском проспекте в Москве, когда погибли две женщины, столкнувшись с «Мерседесом», в котором находился вице-президент компании «ЛУКОЙЛ»? Меня потрясло не то, что 99,9 процента были на стороне погибших. Это как раз закономерно и по-человечески понятно. Потрясло то, что «Мерседес» был объявлен виновным сразу и бесповоротно! Смысл такой: даже если не виноват, то все равно виноват, раз на «Мерседесе» и из «ЛУКОЙЛа»!

– Так, может быть, это власть виновата, что люди не верят в справедливость?

– Конечно, власть! Но разве это отменяет, в частности, и мое право на справедливость?  

– Как часто вам приходилось в вашей политической жизни лгать?

– Лгать – значит подписать себе смертный приговор. Поймают на вранье и больше никогда не поверят.

– То есть совсем не врете?

– Принципиально, даже когда это мне не на пользу! Бывает, ошибаюсь в прогнозах, не в срок выполняю данное обещание. Такое случается. Но чтобы осознанно врать – никогда!

– Вы сказали, что, как и все, имеете право на справедливость. А что это такое – справедливая оценка работы политика?

– На это всегда хочется рассчитывать, что вряд ли возможно. К власти изначально много претензий. И как бы ты ни старался, проблем всегда больше, чем можешь решить. Поэтому справедливость – это не вопрос отсутствия претензий к тебе как к политику, а вопрос доверия. Либо люди доверяют, либо нет. Третьего не дано. И критерий тут только один – выборы! И лучше в одномандатном округе, где замеряется доверие именно к тебе лично. Вот почему я был и остаюсь сторонником избрания депутатов в округах, а не по спискам.

А к журналистам просьба только одна: говорите правду. Если цитируете – тогда точно то, что было сказано. Если у меня нет яхты, не говорите, что она у меня есть…

– Поскольку вы очень откровенно отвечаете на все вопросы, рискну задать еще один: вы уже несколько лет в новом браке, но нигде – ни на вашем официальном сайте, ни в других источниках – о вашей супруге нет информации.

– Она из Менделеевска, закончила Елабужский педуниверситет, по образованию историк. Сейчас предприниматель, абсолютно не тусовочный человек, и мне всегда с трудом удается вытащить ее на публичные мероприятия, где мне по статусу приходится бывать.

Ну а главное – наш брак основан на взаимной любви. И она для меня самая прекрасная женщина…

– А разница в возрасте?

– Отвечу банально: я ее не чувствую. Она, надеюсь, тоже. И потом, есть множество общеизвестных примеров счастливых разновозрастных браков. Надеюсь, наш – один из них. И еще нас накрепко связывает общее маленькое чудо – дочка, которой только что исполнилось четыре года. Она уже умеет читать, считать и распевает песни на английском языке.

– А как же разница поколений? Это же разная музыка, книги, разное воспитание. Не разъединяет?

– Великие книги и музыка – они на все времена! Скажем, любимого мною Пастернака жена знает лучше меня.

Музыка? Мы оба любим оперу. Многое из современной эстрады, что слушает супруга, нравится и мне. Земфира, к примеру, Ваенга, «Город 312»… Мы оба поклонники творчества Александра Розенбаума.

– Вы поддерживаете отношения с первой семьей?

– Разумеется! К счастью, мой уход абсолютно не повлиял на отношения со старшей дочерью: мы большие друзья, и она всегда советуется по важным житейским вопросам…

– Как бы вы себя оценили сегодня: удачливы, успешны, счастливы? Или как-то иначе?

– Счастлив – безусловно. Удачлив? Скорее, да! Мне часто в жизни везет. Но, знаете, каждый проживает свою жизнь сам и сам ее лепит. И то, что со стороны может показаться «прогулкой по Невскому проспекту» или следствием удачи, это в действительности море проблем и постоянных преодолений. Я успешен в том смысле, что к своим пятидесяти восьми годам здоров, занимаюсь полезным делом, то есть помогаю людям, могу позволить себе в свободное время писать романы и песни, у меня рядом дети и внуки, любимая жена. Все хорошо. Но для этого я вкалываю с утра до ночи. Без остановок!

У меня по жизни есть показательный пример: два врача одного возраста, одной квалификации, оба на хорошем счету, работают в московской престижной клинике. Один недоволен жизнью! Зарплата маленькая, вырасти в карьерном плане не удается, квартиру снимает, страну нещадно ругает, поскольку она, видите ли, не востребовала его, человека с большим потенциалом.

Второй, работая в этой же клинике, получил лицензию на частную врачебную практику и во внерабочее время проводит медицинские консультации. Есть своя клиентура, зарабатывает раз в пять больше своего коллеги. Купил квартиру, неплохую иномарку. Отдыхает за границей. Страну тоже поругивает, но за другое: что не дает ему еще круче развернуться – бюрократы мешают.

Вот и вся разница. Один делает и идет вперед. Другой жалуется и стоит на месте. Я всегда пахал и шел вперед.