От Казани Японии – с любовью

«Gaijin» – это пренебрежительное слово по-японски означает «иностранец», «чужак». В первые две недели после цунами появилось новое слово про иностранцев в японской прессе – «flyjin», «улетчик». В переводе с разных языков означает «нам здоровье дороже».

Это цитата из блога казанского ученого Олега Гусева, уже много лет работающего по гранту в японском научном городке Цукуба. Олег не стал «flyjin», он не только остался в Японии после землетрясения, но и старается сегодня по мере сил помочь пострадавшим в катастрофе.

Про молодого казанского зоолога Олега Гусева наша газета писала осенью прошлого года, когда он получил престижную международную премию за исследования в области астробиологии. Он рассказывал нам, что не хотел бы оставаться в Японии навсегда, но очень благодарен этой стране за возможность без проблем заниматься любимой наукой. Тогда, конечно, и предположить было нельзя, что пройдет совсем немного времени – и уже его помощь понадобится этой благополучной, но, как выяснилось, такой уязвимой стране…

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

В сам момент землетрясения Олега в Японии не было, уезжал по делам в Россию. А вот его жене Ирине с годовалой дочкой, остававшимся в Цукубе (это 40 километров к северовостоку от Токио), пришлось несколько часов провести на улице, на трясущейся земле. Вернувшись в Россию, она вспоминала, как это было:

– Нас, в принципе, предупреждали, что может трясти, говорили – если что­то почувствуете, прячьтесь под стол… Но в тот день, 11 марта, ничто, как говорится, не предвещало – была прекрасная солнечная погода, мы с дочкой долго гуляли. В половине третьего пришли домой – и тут начались толчки, сначала слабые, потом сильнее. Мы действительно залезли было под стол, но когда вокруг начали падать вещи, а из аквариума на столе – расплескиваться вода, побежали вниз, на первый этаж нашего гестхауса (дом, где проживают иностранцы, работающие в Цукубе, – а таковых там много. – Ред.). Вскоре пугающе зазвучали громкоговорители, предлагая всем сесть на открытом месте, прижаться к земле и не шевелиться. Надо отдать должное персоналу гестхауса – они без паники, организованно (так, как будто действовали по четко отработанной инструкции) выводили людей на улицу, тут же откуда-то появились одеяла – многие ведь выбежали практически раздетыми, с детьми, а погода резко испортилась, стало очень холодно… Принесли специальные термические пластыри – обогревать людей. Откуда-то на улице появился телевизор, и он даже работал. Хотя вообще-то связь пропала моментально, и почти сутки были перебои, даже по Японии было не прозвониться. Мне просто чудом удалось ненадолго выйти с айфона в скайп и предупредить близких, что с нами все в порядке.

Самыми страшными были второй и третий толчки. Было полное ощущение того, что это конец света, сейчас земля разверзнется и поглотит нас. Еще пугал глухой гул – настоящий звук катастрофы… Дребезжали стекла в окнах домов… Вообще, трясущиеся стены домов выглядели очень странно, как-то нереально. Но все дома удар выдержали.

Трясло нас с регулярной периодичностью почти сутки. В редкие промежутки разрешали заскочить в дом за едой, водой и одеждой. Хотя есть совсем не хотелось.

На улице мы провели несколько часов, ночевать отправились к друзьям с Украины, которые жили в малоэтажном доме. Но почти не спали, и потом еще несколько дней все ложились одетыми и постоянно ждали, что снова придется вскакивать и бежать… Больше всего уставали от того, что не спали. Толчки были и в следующие дни – один, два раза в сутки, но достаточно ощутимые.

В этих обстоятельствах все очень сплотились, помогали друг другу, делились едой, водой… А работа японского персонала заслуживает просто восхищения!

САМУРАЙСКИЙ ДУХ

Что больше всего произвело впечатление на Ирину в действиях персонала – это абсолютно четкая их координация. Никакой паники, все четко, тихо, по-японски. Это настроение передавалось и иностранцам.

В Цукубе, вспоминают Гусевы (Олег вернулся в Японию на вторые сутки после землетрясения), не было абсолютно никакой паники. Даже когда начались перебои с продуктами (видимо, основные поставки сразу после землетрясения и цунами шли в наиболее пострадавшие районы). Видя очереди, выстроившиеся с утра под дверями, продавцы открывали магазины раньше назначенного срока. Ажиотажа в очередях не было – люди брали продуктов по минимуму, чтобы по возможности досталось всем. И хотя к 10 утра молоко, хлеб, питьевая вода уже заканчивались, нер­возности не чувствовалось. Больше напряжения создавала не сама обстановка, а сообщения в иностранных средствах массовой информации. Уже набирала обороты истерия вокруг аварии на АЭС. «Фукусима с ее реакторами – следующая от нас префектура на север, – пишет Олег в своем блоге. –  Но паники никакой. Всем тревожно, но завтра будет обычный рабочий день. А 80 процентов стресса тут – от звонков «сочувствующих». Так устал от необоснованных страхов и охов со всех сторон! Это гораздо опаснее радиации».

Между тем сообщения о радиационной угрозе возымели действие. Первыми в гестхаусе на них отреагировали китайцы – они массово покинули город чуть ли не в защитных костюмах. Быстро эвакуировали своих граждан Украина, Казахстан… Гест­хаус опустел практически за день. Было, вспоминает Ирина, жутковато – идешь по городу, а людей на улицах практически нет, и на хайвэе ни единой машины…

КУРС НА СЕВЕР

В итоге они все же приняли решение отправить Ирину с дочкой в Россию. Олег остался в Цукубе.  Каждые выходные он теперь ездит на север, в город Иваки (это юг префектуры Фукусима, около 35 километров от проб

лемных атомных реакторов), возит все необходимое для пострадавших, помогает разбирать завалы на месте разрушенных домов.

Чтобы собрать деньги на гуманитарную помощь, он обратился к читателям своего блога. В первые несколько дней ему разными путями, из разных стран перечислили примерно 150 тысяч иен (около 1800 долларов) – «это очень много и очень здорово, спасибо всем огромное!». А деньги продолжают поступать. На них он покупает то, в чем в первую очередь нуждаются люди, живущие в эвакопунктах, – лекарства, гигиенические средства, белье… Если нужно – тут же едет за новой порцией. «Обошел с сотрудником коминкана (здание муниципалитета для массовых мероприятий. – Ред.) людей – спросил, чего не хватает. Все просили капли для глаз, средства гигиены, нижнее белье и носки. Съездил, купил. Все были рады. Я стоял и вытирал слезы.  Вы знаете, в Японии вообще люди не обнимаются. Но тут меня подошли и обняли две бабушки и сотрудник центра».

Другая запись: «Семья фермеров, которой мы помогаем, первые несколько минут напряженно на нас смотрящая (особенно на меня), вскоре «принимает» нас. Я теперь – «сенсей Ареку» (учитель Олег – вежливое выражение о кандидатах наук в Японии. – Ред.). Кто-то вспоминает пару слов на русском – был на рыболовном судне с россиянами. Люди смеются, подкалывают друг друга. А вокруг, по сути, руины их нормальной жизни… Незаметно проходит 2,5 часа. Огромная груда мусора перемещена от дома в специальное место, куда потом подгонят технику и экскаваторы».

Так теперь проходят его выходные. Опасается ли он радиации? «Мы договорились, что он не будет рисковать своим здоровьем только ради того, чтобы проявить храбрость, – говорит Ирина. – И если он туда едет, значит, уверен, что все в порядке».

Сам Олег пишет, что «превышение среднестатистического уровня радиации раз в 100-200-1000 не ведет к проблемам со здоровьем, потому что фоновый уровень тут низкий. В Москве сейчас радиация в 5 раз выше, чем в Токио. А в Японии другие заботы у нормальных людей – дом, работа, помощь пострадавшим. Люди тут не оплакивают свою  жизнь до цунами. Они заняты. Они строят жизнь новую. Для меня нынешняя ситуация – это как постройка дома. Сначала фундамент, потом стены и крыша. Этап вопроса выживания беженцев пройден. Теперь важно налаживать их комфортную жизнь. В целом в Японии нет гуманитарной катастрофы. Япония выстояла и возвращается в нормальный ритм».

Он говорит: японцы – настоящие герои. Особенно те, кто каждый день трудится в пострадавших районах, разбирая завалы и налаживая для людей нормальную жизнь. «А я, – смеется, – так, турист». Но в другой записи приводит цитату из одного военного фильма – «Если тебе кто скажет, что здесь не страшно – не верь». Но – «Жить и работать надо. Это и есть главное, а не в ужасе бежать от мнимой радиации».

В его блоге – множество деталей, бесценных свидетельств произошедшего и происходящего. Дети в эваколагере, ухаживающие за стариками. Груды строительного хлама на месте недавних строений. Приют для беженцев-животных (зверушек, после цунами оставшихся без хозяев, в Японии очень трогательно опекают). Темные пустые дома на дороге вдоль размытого океанского побережья. Бытие и небытие, безжалостность стихии и сила человеческого духа – все это переплелось в японской трагедии.

«А сакура все равно зацветет», – пишет Олег. И объясняет, почему он все это делает: «Приятно жить в теплой Японии и кушать суши. Труднее жить в Японии, когда вокруг землетрясения и цунами. Но это та же самая страна. И в трудные моменты нужно быть там, где ты можешь быть полезен».

Блог казанского «японца» Олега Гусева можно найти в Интернете по адрес http://olezhek.livejournal.com

В эпицентр японского землетрясения в Токио попал еще один казанец – известный врач и бард, главный эндоскопист Татарстана Владимир Муравьев.

Они с коллегами должны были в эти дни принимать участие в международной конференции по эндоскопии. Конференцию, конечно, отменили, но организаторы не оставили без внимания иностранцев, не имеющих возможности сразу улететь домой, – для них каждый день устраивали какие-то экскурсии и постоянно извинялись, что пришлось так поменять все планы… В общем, говорит Владимир Юрьевич, если бы не периодические толчки, неосвещенные улицы ночного Токио и неработающие лифты – можно было бы подумать, что город живет обычной жизнью. В этом, наверное, основная особенность японского национального характера – что бы ни происходило, сохранять спокойствие, достоинство и стараться не доставлять беспокойств окружающим… Что называется, самурайский дух в действии.