Этот эпиграф из Ницше стоит на буклете, разработанном сотрудниками психологической службы казанской исправительной колонии № 18. Такой буклет обязательно выдают каждому новичку, прибывшему в колонию. На днях казанские журналисты смогли лично ознакомиться с тонкостями работы психологов в местах “не столь отдаленных”.
Должность психолога в уголовно-исполнительной системе страны появилась еще в 1974 году. Но психологическая служба в нынешнем ее понимании начала формироваться около 20 лет назад. Сегодня психологи есть абсолютно во всех татарстанских колониях. Всего их 65 человек, причем 25 работают с сотрудниками УФСИН – служба-то у них та еще, без квалифицированной помощи трудно сохранить душевный баланс.
Но все же основную свою задачу психологи-“колонисты” видят в том, чтобы способствовать гуманизации наказания, помогать осужденным обрести надежду на будущее, найти то самое “зачем жить”.
…Мягкие кресла и диван, ковер на полу, приглушенные тона обоев, аквариум с рыбками, в колонках негромко звучит медитативная музыка, телеэкран демонстрирует умиротворяющие картинки природы… Находясь в кабинете психологической работы с осужденными ИК-18, трудно поверить в то, что это и есть то самое пресловутое место лишения свободы, территория за колючей проволокой. Правда, когда нам предлагают надеть тюремные робы и поучаствовать в ролевой игре в качестве осужденных, начинаем понимать, насколько обманчив этот уют. И даже оптимизм совершенно правильных слов психолога о том, что никакой суд не может лишить нас внутренней свободы, не слишком обнадеживает. Ты просто физически ощущаешь правдивость фразы “от тюрьмы да от сумы не зарекайся”. И лишь когда игра закончена, роба снята, понимаешь, что можешь свободно уйти отсюда “за периметр”, вздыхаешь с облегчением. И готов вновь с пониманием отнестись к рассказу о том, что кабинет оборудовали сами осужденные, опираясь на собственные представления о том, каким он должен быть. И что они, несмотря на всю условность этого, все же хотели создать здесь домашнюю обстановку.
– Знаете, все-таки это действительно единственное место, где можно расслабиться, – говорит дневальный кабинета Сергей Фискан. – Так что люди сюда тянутся.
У Сергея очень молодое лицо и глаза философа. В колонию он попал за разбой и неудавшееся убийство, получил 12 лет, 6 уже отсидел. Уверяет меня: неправда это, что попавшему однажды “на зону” человеку уже из этого болота не выбраться. Он вот для себя точно решил: за решеткой он в первый – и в последний раз. Работа с психологом укрепляет его в этой уверенности. В психологическом кабинете он свой человек, в том самом буклете для новичков даже специально оговорено, что именно к Фискану можно обращаться за помощью, если психолога нет на месте.
– Каждый, кто здесь долго находится, сам уже психолог, – грустно улыбается он.
Справедливости ради стоит сказать, что не все заключенные приходят в этот кабинет действительно за психологической помощью. Некоторые, признается начальник психологической лаборатории колонии Ирина Ярчевская, не скрывают, что для них визит к специалисту – просто хорошая возможность хоть на какое-то время вырваться из тюремной обыденности, отдохнуть душой, попить чаю в компании красивой женщины… Насчет “просто попить чаю” психолог не возражает – в конце концов, это тоже элемент гуманизации условий отбывания наказания, за которую она усиленно ратует. А вот по поводу женщины…
– Тут очень важно вести себя профессионально, тогда и эксцессов никаких на этой почве не будет, – считает психолог.
Оставаться профессионалом в любой ситуации Ирине Геннадьевне, майору внутренней службы, помогает десятилетний опыт работы в органах внутренних дел. Так что проблем с заключенными у нее до сих пор (тьфу-тьфу!) не было. Тем более что один на один с ними она не остается – только с охраной. Кстати, две трети психологов службы уголовно-исполнительной системы Татарстана, рассказывает нам начальник психологической службы УФСИН РФ по РТ Хания Мустафина, – женщины. Конечно, мужчины на работе в колониях предпочтительнее, но к женщинам у осужденных больше доверия.
По словам Ирины Ярчевской, психологи в колонии время от времени и сами нуждаются в психологической поддержке, для чего раз в месяц ходят на специальные тренинги. Уж очень тяжелая энергетика у их подопечных, подчас приходится преодолевать сильнейшее внутреннее сопротивление. Особенно если речь идет о вновь прибывших, попавших в колонию впервые. Их помещают в так называемый карантин, где, помимо медицинского обследования и ознакомления с правилами внутреннего распорядка колонии, проводится и обязательная психологическая диагностика, в ходе которой выявляются люди с психическими отклонениями, разрабатываются психологические портреты заключенных, пишутся рекомендации по распределению по отрядам. Ну и, конечно, решается задача помочь человеку преодолеть первый шок, адаптироваться в новой непростой жизненной ситуации. Убедить, что, как говорится в буклете, “из любого неприятного положения всегда есть выход”, а “в трудностях помогает держаться надежда на лучшее”.
Хотя правильно говорится – нельзя помочь тому, кто этого не хочет… В том, насколько трудно идет работа с контингентом новичков, мы, побывав в карантине, убедились сами. Смотрят исподлобья, на вопросы отвечают сквозь зубы. “Нам психологи не нужны, нам бы в лагерь скорее попасть, раствориться там в толпе, чтобы поменьше замечали”… Да и позже, уже освоившись, согласие на работу с психологом дают не все. Примерно четверть осужденных, по словам Хании Мустафиной, от психологической помощи отказываются наотрез. Но все же есть в работе психолога колонии и свои радости.
– Вот ты с ним сначала как с ребенком, как в детском садике – разговариваешь, убеждаешь: “напиши письмо родителям, напиши письмо жене”, – делится с нами старший психолог по работе с осужденными свияжской исправительной колонии № 5 Марсель Залаединов. – По шажочку, понемножку… А потом они приходят, фотографии приносят – “смотрите, это мои дети, жена карточки привезла. Мы с ней в разводе были, а теперь вот помирились, мне теперь есть куда идти”. Конечно, когда такое слышишь, твоя работа конкретный смысл обретает.
