– На такой воде гляди в оба. Проморгал – сядешь на брюхо, – объясняет мне сменный капитан теплохода “Москва-68” Альберт Зиганшин. Мы следуем по курсу Казань – Свияжск, и пока капитану не до разговоров. Воды-то в Волге нынче – кот наплакал. Темные отмели мелькают за бортом. Перед самым носом судна снуют рыбацкие лодки, дрожат на ветру пустые баллоны из-под пива, привязанные к сеткам.
Альберт зорко вглядывается в сгущающиеся сумерки, четко контролирует курс “Москвы”. Только у Печищ теплоход выходит на чистую воду: можно расслабиться, передохнуть.
Не тут-то было: пристань уже отбуксировали, и приставать надо к берегу. В темноте поди определи, где самое безопасное для судна и пассажиров место. А пассажиров довольно много, они теснятся, спешат на выходные в свои сады и огороды. Зиганшин точно определяет место, утыкается носом в берег. Помощник крутит лебедку – и около полусотни пассажиров спускаются по выносному трапу на каменистый берег. Капитан машет им рукой из рубки и возвращается в темные воды Волги.
Альберт Вазыхович Зиганшин уже более тридцати лет бороздит речные просторы страны. Родом он из Апастовского района, который лежит в стороне от водных дорог. На его родине единственная настоящая река – Свияга – разрезает территорию района надвое от Деушева до Бурундуков. Все остальные речки, по которым в детстве плавал будущий капитан на плоскодонке, были совсем мелкими – деревенское стадо переходило их вброд.
– В нашем роду речников не было, – рассказывает Альберт. – Настоящий теплоход поднимался по извилистой Свияге только до села Соболевского. Но протяжные гудки пароходов доходили до меня откуда-то издалека. То ли с Волги, то ли с Камы. А белоснежные рубки больших волжских судов я частенько видел во сне. Когда мой двоюродный брат и его товарищ приехали на летние каникулы в настоящих тельняшках и бескозырках, я уже решил бесповоротно – буду капитаном.
После окончания восьмилетки Альберт подал документы в Казанский речной техникум. Прошел строгую медкомиссию, успешно сдал математику и сносно написал сочинение. Был зачислен на отделение судовождения на внутренних водных путях.
Три с половиной года настойчивый, трудолюбивый парень досконально изучал теорию, проходил практику судовождения, драил палубу до ослепительного блеска. Во время продолжительной летней навигации работал на грузовых судах, “дизелях”, “толкачах”. Прошел школу рулевого-моториста, ходил на танкере “Волга-нефть”.
После окончания техникума Альберт был направлен на реку Томь, где до призыва на Тихо-океанский флот водил грузовые суда. После армейской службы вернулся в Казань и причалил к Казанскому речному порту.
– Одно дело водить грузовые суда, и совсем иное – быстроходные “Метеоры”, – вспоминает о первом своем пассажирском рейсе опытный капитан. – Ведь из-за большой скорости и плотности движения по Волге и Каме ответственность была огромной. Иногда приходилось “болтаться” в волнах Камского моря напротив Лобача, а нередко и воду вычерпывать ведрами из судов, застигнутых бурей в речной пучине. А иногда – спасать попавших в беду. Непредвиденные ситуации возникают на воде не только на дальних скоростных линиях, но и на таких вроде бы безобидных, как Казань – Свияжск.
Проходим мы как-то мимо острова Маркиз. Из темноты доносятся крики о помощи. Вода холоднющая, медлить нельзя. Меняю курс, иду на крик… На черной воде перевернутая лодка, трое мужчин и три женщины, одна из которых беременная. И все шестеро пьяные. Спасли, однако, и лодку, и всю веселую компанию…
Что такое рабочие будни на обыкновенном волжском пароходе, знает тот, кто “рулит” судном не один десяток лет. Сноровка, опыт приходят с годами, а тревога за бесценный груз – пассажиров – не покидает сердце капитана никогда. Об этом Альберт Зиганшин говорить громко не привык, да и слов на ветер не бросает. Ведет свой белый пароход строго по курсу, прислушивается к зову собственного сердца, которое когда-то позвало в дорогу по водной глади.
Юрий ФРОЛОВ.
