Водители такси бывают угрюмые, болтливые, злобные, приветливые – как и все мы, их пассажиры. Но большинство из них все же общительны, являются хорошими рассказчиками, и если не тонкими психологами, то знатоками человеческой природы.

Таков Роман Хрусталев. Он настоящий таксист, а не частный извозчик – понятие, до которого деградировала профессия в последние годы. Хрусталев крутил баранку еще тогда, когда таксистов можно было по пальцам пересчитать и гаишники всех их знали в лицо. Двадцать пять лет назад в Казани было всего два таксопарка: “Восход” и “БАМ”. С первым названием все понятно (расположен на улице Восход), а при чем тут Байкало-Амурская магистраль? Дело в том, объясняет Роман, что таксопарк располагался на городской окраине, как БАМ на краю страны. Прежде чем Роману доверили машину с шашечками, он полтора года обучался за счет предприятия, потом подписал контракт на три года. Первое время ездил по городу с картой, но и сегодня не может сказать, что знает Казань на все сто процентов. Головной болью, как и для многих таксистов, остаются места, глубоко спрятанные в спальных районах, зачастую они даже на карту не нанесены – можно часами ездить вокруг да около.

 Зарабатывал Роман Хрусталев в советские годы неплохо. Оклад был, конечно, небольшой, всего 80 рублей, но если удавалось выполнять план и ладить с начальством, начисляли премию, в два раза превышающую оклад. Да еще чаевыми набегало до ста рублей в день. Одним словом, с присыпкой жил при так называемом застое.

А в девяностые наступила эпоха перемен, в том числе и для таксистов. Многие из них открыли свои агентства, и фирм, занимающихся частным извозом, стало много. Правила игры коренным образом изменились. Никаких окладов водителям теперь не полагалось, более того, они на свои деньги приобретали рацию Мotorola стоимостью пять тысяч рублей. Ремонт и бензин тоже стали за свой счет. Но и преимущества появились немалые: из заработанного фирме нужно было отдавать лишь 30 рублей за заявку диспетчера, все остальное – твое! Крути баранку, сколько душа пожелает. В те годы Роман работал по 12-18 часов. В легкую зашибал по 800-1000 рублей в день. Случались “жирные” дни, когда эта сумма возрастала в 2-3 раза. Хрусталев до сих пор помнит рекорд, поставленный в суматошный предновогодний день 31-го декабря, – пять с половиной тысяч рублей! Единственное, что омрачало жизнь, – разгул преступности, большое количество “зихеров” – отморозков, посягающих на жизнь и деньги таксистов.

Следующую революцию совершили … сотовые телефоны. Как только они перестали быть роскошью, и каждый водитель обзавелся “мобилой”, потребность в диспетчерских заявках упала в разы. Таксисты-извозчики получили возможность договариваться с клиентами напрямую и быстро обросли постоянными заказчиками. Среди них было немало состоятельных людей, которые предлагали понравившимся водителям постоянную работу, например обслуживать семью какого-нибудь президента компании или хоккеиста. Это привело к тому, что в частном извозе не осталось профи. В профессию хлынули безработные мужики, юнцы, обучившиеся вождению наспех на курсах.

Хрусталева можно считать последним настоящим таксистом. Он не захотел терять свободу: быть привязанным к одному месту, услужливо заглядывать кому-то в глаза, угождать. Хотя сотовый телефон у него всегда при себе и постоянных клиентов хватает, заказами, полученными через диспетчера, он тоже не пренебрегает; людей, которым нужны гарантии безопасности, по-прежнему немало – они предпочитают вызывать машину по зарегистрированному номеру, а не голосовать на обочине. Да вот беда, фирм стало слишком много: тут тебе и “Дамский клуб”, где водители только женщины, и глухие таксисты, которые договариваются с клиентами, рисуя цену на листе бумаги. В результате клиентов стало меньше, и хороших заработков, как в былые годы, тоже нет.

Несмотря на все, Роман Хрусталев каждый день с верой в лучшее пинает колесо синей “девятки”, стоящей у подъезда дома. Это примета: дашь пинка по резине, удача улыбнется на целый день. Опять же, если в машину садится жена с просьбой подбросить до работы, он непременно просит с нее какие-то деньги, хоть десять копеек, – тоже примета: не сдерешь с близкого человека денежку – в течение дня ничего не заработаешь. Особое отношение к первому клиенту: его везут не торгуясь, коротким путем, не мотая на счетчик лишние километры. Таксисты – народ суеверный.

Встреча с коллегами на стоянке, расположенной рядом с торговым центром “Кольцо”, тоже начинается с немудреного ритуала: пластикового стаканчика кофе, сигареты и обмена новостями. Роман рассказывает, как актер Марат Башаров отбрил украинскую журналистку, которая не захотела с ним говорить на русском языке. Типа это ваши проблемы, если вы на мове не бачите. Тогда ей Башаров выдал абракадабру на ломаном татарском: “Мин эшлэдем, мин килдем, мин акча жыям, жину алдым… Вы меня поняли?” У журналистки челюсть отвисла: “Не-а”. Башаров ей: “Это ваши проблемы”. Товарищи Хрусталева смеются.

Тему русского языка как средства межнационального общения сменяет профессиональный разговор – о погоде. Ведь никто так не любит разгула стихии, как таксисты: в проливной дождь, трескучий мороз заказов больше – люди заскакивают в теплый сухой салон машины, не торгуясь. Вообще, у таксистов много чего навыворот: когда все отдыхают – они работают, любят вкалывать в праздники, например в День святого Валентина. Когда люди разъезжают по ночным клубам, часто выпадает выгодный заказ под названием “автопилот”: автовладельцы перебирают в заведениях с подругами и за руль в состоянии опьянения сесть не могут. Тут наступает звездный час таксиста. Он цепляет свою машину тросом и везет к дому разомлевшего клиента на его авто. Оплачивается такая услуга щедро.

Увы, сегодня обычный, ничем не выдающийся мартовский день. Пасмурно, падает легкий снежок. Водилы расходятся по машинам ждать клиентов. Время с девяти до одиннадцати утра считается неплохим: офис-менеджеры спешат на работу, студенты опаздывают на лекции…

В семь сорок пять к Хрусталеву поступает первый заказ: “Пять-три, пять-три (у каждого таксиста свой цифровой позывной), примите Короленко …надцать, второй подъезд”. “Маяк, вызов принят”, – отвечает Роман диспетчеру и мчится через мост в Московский район. Однако у требуемого подъезда его ждет разочарование: там уже стоят две машины. Таксисты выглядывают из окон и почти без объяснений понимают, в какую ситуацию попали: ясно, заказчик из тех нетерпеливых клиентов, которые вызывают сразу несколько машин и садятся в ту, что приезжает первая. Из дверей выходит дамочка в норковой шубе и драгоценностях – эта обязательно потребует сдачу до последней копейки. А по дороге еще и скандал устроит: почему нельзя курить в машине и почему так медленно едем… Водители дружно трогаются с места. Каждый по рации связывается со своим диспетчером и просит внести номер с Короленко в черный список. Теперь дамочка может забыть о существовании этих фирм, машину ей там никогда не дадут. В такие списки вносят также драчунов, наркоманов, “кутарышников” – тех, кто спорит из-за копейки.

У энергоуниверситета голосует женщина, Хрусталев сажает ее с бордюра.

– На Горки, – говорит она бесстрастно.

Лицо ожесточенное, натянута как струна. Хрусталев, как все таксисты, немного психотерапевт. Многие заказывают его, чтобы просто покататься по городу и рассказать о своих проблемах, людям потом легче становится. Хрусталев даже медикам советовал бы подрабатывать на такси.

Снегопад усиливается.

– Помню, в девяносто четвертом снегу навалило столько, – пытается он развеселить пассажирку, – что пацаны в школу перестали ходить, стояли вдоль дорог и за червонец увязшие машины толкали. Еще помню, наш мэр тогда по телевизору выступил: зачем на дорогах снег убирать, скоро весна – все само растает.

Женщина никак не реагирует на его слова. “Ничего, разговорится”, – уверен Роман.

– Вообще, по моим наблюдениям, март – женский, капризный месяц.

– А мужской тогда какой? – с ненавистью отзывается женщина.

Ага, понятно. Какой-то натяг с супругом. Роман знает, женщины тяжело переживают кобеляж своих благоверных. Он может рассказать ей немало веселых историй о шурах-мурах мужиков, но озвучивает ту, что, на его взгляд, наиболее поучительна в данном конкретном случае:

– Года четыре назад у нашей фирмы была полусумасшедшая клиентка. Она постоянно заказывала сразу три машины, в одну садилась сама, другие держала в резерве. Мы ждали у офиса ее муженька, в обед он выходил, садился в иномарку, за поворотом к нему подсаживалась ярко накрашенная блондинка. В этот момент наша клиентка сразу звонила мужу: “Алло, милый, ты где?” – “На работе, дорогая. У меня совещание”. Потом муж замечал машину на хвосте и прибавлял скорости. Тогда ревнивица пересаживалась во второе такси, первое сходило с дистанции, и преследование продолжалось. Странные заказы длились год. Потом прекратились…

– Куда ревнивица пропала? – спросила женщина, видно было, что рассказанное Романом взволновало ее до глубины души.

– Говорят, в тюрьме. То ли мужа прирезала, то ли любовницу. Мораль: современная женщина должна уметь достойно пережить измену второй половины.

Пассажирка задумывается, а Хрусталев веселеет. За окном проносится улица Мавлютова. Здесь прошли детство и юность Хрусталева. В восьмидесятые годы первогорские хрущевки были окраиной города. В овраге на Братьев Касимовых он тренировался на брусьях и турнике, а в подвале около сороковой школы занимался боксом.

На подъезде к улице Дубравной веселеет, светлеет лицом и пассажирка. Она просит остановить машину на кромке лесного массива.

– Здесь прошли лучшие годы моей жизни, – объясняет она. – Росли маленькие дети, и я с ними часто гуляла в этом лесу. В нем еще зайцы бегали и полевые мыши.

Принимают решение возвращаться назад по улице Габишева.

– Наш принцип: любой каприз клиента, – продолжает выводить женщину из депрессии Хрусталев. – Часто бывают заявки купить какие-то продукты – людям лень выходить из дома. Один раз, был случай, парень заказал рулон туалетной бумаги. Я посмеялся, конечно, но повез, раз платит 120 рублей за рулон.

Пассажирка смеется – Роман добился своего.

– А еще была хохма и на улице Бойничной. В заказе начальный и конечный адреса совпадали. Думаю, может, ошибка. Выходит амбал с золотой цепью на шее. Садится в машину. Проезжаем через один подъезд, он благодарит и выходит. Весь путь занял не более пятидесяти метров. До сих пор удивляюсь, зачем ему это нужно было.

На Компрессорном пассажирка высаживается, щедро рас-плачивается и так же, от души, благодарит. Роман уверен, после общения с ним она сумеет с юмором отнестись к своим проблемам.

Не успевает Хрусталев доехать до стоянки, как по сотовому приходит заказ от постоянной клиентки. Она старая дева, которая страшно комплексует по данному поводу и хочет показать соседям, что не одинока в этом мире. Значит, надо заехать на Чеховский рынок за букетом цветов и снять с крыши шашечки. Примерно через полчаса Роман поднимается на четвертый этаж хорошо знакомого ему подъезда. Дверь открывает симпатичная женщина лет сорока. Бесстрастно, с деловым выражением лица она берет из рук таксиста букет и расплачивается за него. Проходит десять минут ожидания, затем по сценарию Хрусталев превращается в галантного кавалера: он берет старую деву под руку и ведет ее с цветами, прижатыми к груди, к машине. Бабки на скамейке провожают парочку любопытными взглядами. Машина трогается и едет до ближайшего перекрестка. Там женщина высаживается.

День задается. Заказы сыплются на Хрусталева, как из рога изобилия. Диспетчер передает заявку: “Тут какие-то молокососы требуют, чтобы шофер был молодой и чтоб музыка была”. Не проблема – Роман, мужик без возраста, включает автомагнитолу, радио “Шансон”. У дома по оговоренному адресу его встречают двое юнцов с карманами, лопающимися от денег. Хрусталев пугается: в лучшем случае у родителей стырили. Часа три ублажает сопляков экскурсией по торговым центрам Казани. Потом случается благопристойный заказ: ответственный отец семейства просит отвезти двух девочек в Тюлячи к бабушке (мама заболела, некому присмотреть). По возвращении Роману пару раз портят настроение. Сначала работник ГАИ, не тем, что остановил за пустяковое нарушение, а, наоборот, тем, что, сев в машину, щеголял перед Хрусталевым крутизной: “Едь на красный – я отвечу!” Другой начал дебоширить, не сойдясь с Романом по цене, корчил из себя делового перед своей девчонкой. Ничего, Хрусталева голыми руками не возьмешь, для таких у него припасена бита.

Наступает вечер, и возможностей для чумары становится больше. Не секрет, что ради заработка таксисты постоянно идут на хитрости. Одно из давних ноу-хау: в салоне следует тушить свет, и тогда клиент, расплачиваясь впотьмах, вместо сотенной может сунуть “пятихатку”. Или забыть какую-нибудь вещь, например сотовый телефон, борсетку с визитками. А каждая забытая вещь в ближайшие дни сулит таксисту хороший навар. Когда рассеянный клиент бросится к диспетчеру искать пропажу, та его обрадует: “Все в целости-сохранности у Хрусталева”. – “Пусть привезет за любые деньги!”

 Однажды у него в машине забыли… цветной телевизор “Рубин”. Он возил мужика с приятелем покупать дефицитную вещь, потом они обмывали покупку, несколько раз провожали друг друга и так запутали Романа, что, когда последний вышел, он не глядя приехал с телевизором в таксопарк…

Роман улыбается и трет поясницу. Радикулит – профессиональная болезнь таксистов – дает о себе знать. Все же жизнь Хрусталева не так уж легка. Казалось бы, свободный график работы, отсутствие какого бы то ни было начальства, заработок от двадцати тысяч в месяц – только радоваться надо. Тем не менее он все чаще задумывается о том, чтобы сменить работу.