Бомжи, оставаясь изгоями, стали неотъемлемой частью общества.

“Бомж” – не просто аббревиатура, это подмена понятий, позволяющая государству не замечать существования множества людей, не имеющих жилья. Уличная бездомность в стране носит застойный затяжной характер…

Преждевременно постаревшие люди с опухшими от каждо-дневной интоксикации алкогольными суррогатами лицами, шелушащиеся от паразитарных дерматозов, багрово-синюшные от гнездящихся глубоко внутри болезней в большом городе встречаются часто. Их будет еще больше, это аксиома.

Ресоциализация утративших дом, родственные связи, здоровье, квалификацию, социальные навыки – процесс дорогостоящий, а без комплексного подхода в оказании помощи практически невозможный.

Как решить проблему жителей чердаков, подвалов и люков – вопрос открытый уже не одно десятилетие…

Хотим мы того или нет, осознаем или нет, а благополучные граждане и грязные, нездоровые физически бродяги – единый организм. В социальном смысле, не говоря уж о метафизическом. Если какая-то часть тела давно поражена гангреной, не думайте, что в жилах течет здоровая кровь, а в мозгах “все по уму”.

Бомж – прежде всего человек без прав, лишенец. Беспомощный, значит. А российское общество разве не имеет того же качества в своих попытках одолеть беды, которые его обуяли? Коррупция, преступность, наркомания и алкоголизм, состояние экономики, здравоохранения и образования, институтов семьи и брака, армии, нравственности – где у нас все хорошо?..

Можно только поражаться недальновидности считающих свое сегодняшнее благополучие железобетонным и чем-то сугубо отдельным от бомжа, умирающего на улице. Но такое мировоззрение превалирует в сегодняшнем обществе. А меж тем благополучие отдельной его части мнимое, оно напоминает благополучие пассажиров “Титаника” в комфортабельных каютах. Не верится, не страшно? Это плохо. Быть может, страх за себя сыграл бы ту мобилизующую роль, на которую неспособно наше сострадание к ближнему.

Согласитесь, сегодня смерть бомжа на улице никого не удивит и большинством равнодушно воспримется как сама собой разумеющаяся вещь. А вот заяви бомж, что он хочет проголосовать на выборах, тут бы оживились и удивились многие.

Если одним словом характеризовать тип человека, называемого бомжом, выбрала бы – “десоциализированный”. Он когда-то разуверился, что от людей и общества в целом можно ждать помощи, что в нем можно что-то изменить, и – живет одним днем, глубоко презирая всех. Он умер для общества, но и общество умерло для него.

Первая волна десоциализации в 90-х годах породила людей, которые перестали верить, что есть какие-то правила, по которым человек обязан жить… Не надо работать, платить налоги, не надо мыться, воспитывать следующее поколение, и уж, конечно, не надо заниматься социальным строительством и участвовать в политической жизни. Пассивное подчинение силе и власти, не более. Личная безответственность за все на свете – и будь что будет!.. Каждый бомж имеет букет хронических болезней, постоянно терпит боль, похмельные муки, живет в депрессии, всех опасается, но на самом деле ничего не боится: ему нечего терять… Но большинство россиян остаются социальными людьми, они патриоты, труженики, учителя и врачи, рабочие и крестьяне. Вот их десоциализация страшна.

Вторая, ползучая ее волна выглядит иначе, чем в 90-е годы и сравнима с метастазами раковой опухоли, не удаленной своевременно. Мы не помогли людям, оставшимся по разным причинам без крова и документов, в итоге, без обязательств перед обществом, а эта зараза, как любая другая, инфекционна.

Пораженные ею – это, прежде всего, люди, утратившие долг в отношении профессиональных обязанностей. Сотрудник МВД, стреляющий в тех, кого должен охранять. Учитель, в качестве педагогического приема надевающий на голову ученика мусорное ведро. Судья в мантии и чиновник, берущие взятки. Обычный обыватель, отворачивающийся от ближнего, нуждающегося в помощи. Журналист, радеющий о заработке, но не о том, “как его слово отзовется” и отзовется ли вообще – было бы начальство довольно.

Нынешние бомжи, без сомнения, наиболее яркие представители культуры десоциализации. Она приводит к уничтожению не только чувства долга и приличий, но и страха перед государством. Попробуй покомандуй, поборись с бомжами. Сопротивляться не будут, просто разбегутся и попрячутся. Представьте, что бомжизм как утрата социальных обязательств охватил почти все общество. Например, нельзя же за неуплату услуг ЖКХ выселить всех? Если придет милиция, с нею можно “поделиться”. Более того, “ментов” можно нанять охранять дом от отключения воды, газа и электричества. Кто-то скажет, такое нереально… Однако психологи знают, что в определенных условиях люди деградируют в социальном отношении буквально за несколько дней. Рост тарифов ЖКХ при росте безработицы и обнищании населения к тому и ведет.

Думается, “обомжизвление” общества страшней революции и войны. Оно автоматически лишает надежды на построение гражданского общества, немыслимого без граждан. А гражданин – это человек, который твердо знает, что он часть нации, что воля народа первична, что власть в стране принадлежит народу, что чиновники – наемные работники и не более того, что на власть можно воздействовать политическими методами. И все это имеет краеугольным камнем личную ответственность за страну, за подрастающее поколение, за дело, которому посвятил жизнь, за свои поступки и непоступки… За бомжей, которых еще можно вернуть в социум, и тем более за тех, кого уже нельзя.