Впервые “лишние люди” появились в России во времена Пушкина, Лермонтова и Грибоедова. Это, кажется, наше, местное изобретение. Тут мы впереди планеты всей. В других местах умные и яркие люди как-то умели находить себе применение, а вот у нас – далеко не всегда. Портреты “лишних людей” были предъявлены классиками во всей красе в Онегине, Печорине, Чацком.
В Европе “лишние люди” появились позже, зато сразу в таком количестве, что стали говорить о целом “потерянном поколении”: к ним стали относить тех, кто родился на рубеже XIX-XX веков. Прошедшие Первую мировую войну – а это десятки миллионов человек – и стали “потерянным поколением”. Их послали в окопы сразу после школы, и не все из них, вернувшись домой, нашли себе место в жизни. Среди них было множество неудачников, самоубийц и преступников. Это поколение описали те, кто сам принадлежал к нему, – такие писатели, как Джеймс Джойс, Эрнест Хемингуэй, Эрих Мария Ремарк. Сам термин ввел в обиход Хемингуэй, а придумала его, как это часто бывает, совершенно случайно, еще одна писательница, Гертруда Стайн.
“Потерянное поколение” – опасная вещь. Люди, чувствующие себя изгоями, на много чего нехорошего способны. “Потерянное поколение” привело к власти Гитлера, и в конечном итоге все это закончилось Второй мировой войной.
В СССР в то время, само собой, никаких “потерянных поколений” быть не могло по определению. Кому не нашлось применения – те уезжали за границу, кого-то просто репрессировали. И хотя в поздние советские времена было немало “лишних людей”, которые жили вроде бы и в государстве, и в то же время как бы в другом пространстве, однако “потерянным поколением” их никто не называл. Они трудились на благо общества, иногда хорошо и успешно, и даже имели порой официальное признание, получая премии и награды.
Но титанический слом всей жизни в стране на рубеже 80-90-х годов прошлого века неизбежно породил и “потерянное поколение”. В новую российскую жизнь вписались далеко не все. Люди, которые в СССР были полностью интегрированы в социум, являлись его уважаемыми и полезными членами, внезапно оказались за бортом новой жизни. Из советской действительности в новую легче всего перекочевали как раз те, кто в Советском Союзе жил на обочине – воры, бандиты, фарцовщики, цеховики, разнообразное жулье и другая подобная публика. А вот те, кто честно трудился на своем месте, оказались примерно в тех же условиях, в какие попал Робинзон, очутившись на необитаемом острове: жизнь пришлось начинать заново, забыть все, чему учили, и овладевать новыми навыками. Среди них нашлись отличники нового общества, ставшие успешными предпринимателями (некоторые даже олигархами), чиновниками, деятелями культуры, но очень многие навсегда выпали из жизни.
Инженеры, учителя, врачи, экономисты, уволенные или бросившие свои рабочие места, на которых невозможно стало прокормиться, сделались “челноками”, вынуждены были заняться тем, что в СССР всегда считалось занятием низким и даже позорным – спекуляцией. Кое-кто из них выбился в люди, но когда встречаешься даже с такими, всегда чувствуешь в них какую-то неизбывную, не уничтожаемую никакими личными успехами тоску по прежней жизни, когда они чувствовали себя нужными и полезными обществу – по лаборатории, цеху, кафедре, воинской части…
Но если бы только этим поколением и ограничилось, это было бы еще полбеды. А беда в том, что их дети – ведь тоже “потерянное поколение”. Это было не так заметно, пока дела в экономике шли хорошо и почти любой мог найти себе место, на худой конец, среди “офисного планктона”. Но вот когда грянул кризис, когда просто просиживающих штаны и юбки попросили удалиться, – вот тогда-то и выяснилось, что хороших специалистов, ответственных граждан среди нового поколения – раз-два и обчелся. А что удивительного? В России 2,5 миллиона официально зарегистрированных алкоголиков (то есть на самом деле – намного больше). Мы потребляем 20 процентов мирового производства героина. 84 процента наших наркоманов приобщились к злу, когда им еще не было и 15 лет, и этот возраст все уменьшается. Есть случаи, когда родители-наркоманы приобщают своих детей к наркотикам начиная с 6 лет! 20 процентов наркоманов – школьники, 60 – молодежь в возрасте 16-30 лет, и лишь 20 процентов – люди старше 30 лет.
Каких свершений можно ждать от этого малообразованного поколения, в котором неалкоголик и ненаркоман выглядят, скорее, исключением, чем правилом?
Удивительно ли, что по качеству жизни наша великая держава занимает места в седьмом десятке рядом с разнообразными Босниями и Албаниями… Ведь не столько качества поколения обусловлены качеством жизни, сколько, наоборот, – качество жизни обусловлено качествами поколения. Чтобы выстроить для себя светлый и радостный мир, надо самим быть светлыми и радостными.
Что-то очень уж много у нас “потерянных поколений” получилось… Сколько ж еще нам можно искать место под солнцем, круто меняя курс государственного корабля и вызывая у экипажа головокружение и тошноту? Нынешнее “потерянное поколение” обязано стать последним – еще одного Россия просто не выдержит.
