Исповедь бывшей наркоманки
Наркоманы.
Они живут рядом с нами.
Поначалу наркотик дарит им радость, вернее, эйфорию; свободу – вернее, отвал от действительности, уход от проблем и переживаний.
Наркоманы – дети и взрослые обоих полов. Наркотику, их коварному “другу”, все возрасты и особи покорны. Но приходит время, а оно приходит довольно быстро, когда “друга” начинают ненавидеть, пытаются освободиться от него, потому что понимают: попали в жестокий, дикий плен. Уже не друг, а диктатор осуществляет над ними тотальную власть, разрушая психическое и физическое здоровье, круша человеческую личность, когда совершают преступления, чтобы достать средства на дозу. Причем преступления и в отношении самых близких людей. Переживания их родственников поистине трагичны. Украсть, ограбить, обмануть, предать, продать, убить – нет преступления, на которое не толкнула бы зависимость от наркотика.
Многие наркоманы искренне пытаются вырваться из-под его власти. Но наркотик умеет ждать – он знает: рано или поздно к нему вернутся. Возвращается большинство. Жизнь их заканчивается печально.
Самое верное средство превратить жизнь, собственную и своих близких, в настоящий кошмар – это однажды попробовать наркотик. Из любопытства. За компанию. Чтобы сбросить стресс. Да мало ли почему человек, взрослый или не очень, может решиться на такое. Даже от элементарной скуки! Из ложной романтики. Из боязни показаться “белой вороной” или недостаточно “крутым”. При этом каждый думает: наркоманом я не стану – просто попробую. Возможно, даже не раз. А захочу – брошу. Наркоманами же становятся не сразу! К тому же, если наркотик “легкий”, можно пользоваться им годами без особого ущерба для здоровья… Так успокаивает себя поначалу каждый.
Однако, изучая вопрос в кабинетах служб, призванных бороться с наркотиками, в больничных палатах и реабилитационных центрах, разговаривая с медиками, с психологами, с наркоманами, “завязавшими” и отпетыми, с их родственниками и друзьями, пришла к выводу, что наркоманами становятся не сразу, а… до того, как попробовать наркотик. У человека со слабой склонностью к аддикции (зависимости), как правило, не возникает желания пробовать наркотик – ни от тяжелой жизни, ни за компанию. Он справляется с трудностями иначе, чем люди с нарушениями в эмоционально-волевой сфере. Поэтому, если человек “попробовал разок”, за ним будет еще разок, а далее путь под уклон без единой зацепки – в бездну. А “легкий” наркотик – это однозначно дверь в “большую” наркоманию. Дверь можно открывать быстро, можно медленно, но все равно – это только вопрос времени.
Стать наркоманом – все равно что попасть в капкан, из которого не выбраться без серьезных потерь, целым, прежним, без посторонней помощи, а возможно, и без помощи свыше…
Вот и Александра никак не думала, что произойдет с ее жизнью после того, как она “уколется”: первый раз из любопытства, второй и третий – из желания еще раз посмотреть на мир через розовые очки, ощущая прилив сил и радости…
Пожалуй, надо поступить вопреки законам жанра и сообщить заранее: героине нашей удалось вырваться из капкана. Во многом потому, что была она уже зрелой женщиной, когда стала наркоманкой. Потенциал личности, накопленный до употребления, обусловил вызволение из дьявольского капкана. У тех, кто начинает раньше, шансов на это меньше – личность не успевает сформироваться, и наркотик уничтожает человека очень быстро.
И все же хэппи-эндом конец ее истории многие не сочтут…
Александра прошла сквозь круги ада в больницах и тюрьмах, умирала от передозировок, заражения крови, находясь в коме по нескольку дней, потеряла здоровье – потому что стала наркоманкой и сама распространяла наркотики…
Лет до 35 жизнь ее можно назвать благополучной: в семье не было наркоманов, не видели пьяных. Шура закончила школу и вуз, родила сына, работала на заводе на руководящей должности. В годы перестройки, правда, пришлось сменить деятельность: торговала на рынке вещами, которые привозил из Турции сын. Семейный бизнес шел неплохо, в деньгах не нуждались, хватало на все. Ни о каких наркотиках она и не думала. Но однажды в гостях у малознакомых людей попробовала – за компанию и из любопытства. С дозой, что называется, угадали в самый раз – зелье побежало по венам, преобразив и мир, и чувства. Радость показалась совершенной, и с этого дня она стала искать встречи с нею. Почти ежедневное употребление уже к исходу первого месяца превратилось в болезненную, неодолимую тягу. Жестокая ломка обрушивалась уже через два “пропущенных” дня: выворачивало суставы и внутренности; расстройством сна, желудка и потоотделением организм реагировал на разлуку с наркотиком. О психическом состоянии и говорить нечего: “словно солнышко закатывалось – тьма, уныние, депрессия, все мысли набекрень, в голове одно: найти и уколоться”. Собрав остатки сил, шла и находила искомое… Где, почем, у кого – было неважно. Горе уже больной матери на сына не действовало. “Если физические муки ломки можно было пережить, она рано или поздно кончается, то психологическая зависимость была непобедима”.
Трижды лечилась в платных клиниках. По выходе все начиналось снова. Зависимость становилась все более жестокой. Но продолжала работать – стоять за прилавком можно было и “под кайфом”. Никто не думал поначалу, что она наркоманка, только через несколько лет это стало заметно. К тому времени она уже сама торговала дурью.
– Было страшно. Знала: то, что делаю, – противозаконно и уголовно наказуемо. Но это быстрые и большие деньги. От продажи вещей такого дохода быть не может. Проблем с деньгами не было, поэтому проблем в личном употреблении – тоже…
Необходимая доза росла астрономически. Сбрасывала ее, ложась в клинику почистить организм под капельницей. Выходила и снова начинала. Дошло до того, что возненавидела себя, с отвращением думала о наркотиках, но при одной мысли о ломках снова начинала.
– Не могла вырваться, словно зашла в круг, а выхода нет. Сатанинский обман – по-другому не назовешь… Однажды был перерыв в употреблении больше года после лечения в наркологии. Но торговать наркотой продолжала. Круг общения определял мои действия. Если бросать наркотики, нужно менять круг общения, потому что наркомания – это не только диагноз, а образ жизни. Уже неважно, с кем общаюсь – хотя ниже опускаться было некуда. Болото, трясина… Это осознание пришло, правда, после того, как бросила колоться.
Дважды ее судили за торговлю наркотиками – откупалась. Нанимала хорошего адвоката, ей давали условный срок, с отсрочкой приговора. На третий раз взяли под арест… Шел 1998 год, стаж употребления был уже 8 лет.
– К лучшему, что арестовали, иначе меня нельзя было остановить. Каждый наркоман понимает, что такое перенести абстинентный синдром в камере… Ровно через месяц организм перестраивается. Работа почек, печени, сердца переходит в другой режим. Но самое-то главное – психологическая зависимость. Люди и через 5-7 лет отсидки начинали снова… Приняв правильное решение, не всегда его можем осилить. Зависимость страшная…
Она попала в женскую наркозону в Чувашии.
– Дали пять лет. Милость Божья, что не больше. За распространение можно получить более серьезный срок. Зона была молодежная, условия жестокие. Голод. Тяжелая работа. Молодежь быстрее привыкает к режиму. А мое внутреннее состояние было невыносимым. Через два года пошла на прием к начальнику зоны. Казалось, если уеду в другую зону, хотя бы моего возраста женщины рядом будут. Меня отправили в Алатырь. Там сидели женщины, неоднократно попадавшие в тюрьму. Лучше не стало, наоборот, столкнулась с еще более порочными людьми. У некоторых тюремный стаж по тридцать лет. И тот же голод. Заболела цингой, потеряла все зубы. Дистрофия второй стадии. К тому же началась астма, головные боли – теряла от них сознание. В прямом смысле труп ходячий… Надеяться было не на что и не на кого, даже на Бога. Я особо не верила, хотя не отрицала его существования. Мама была богобоязненной женщиной, много молилась. Может, она меня и вымолила… Однажды, а было это, как помню, в воскресенье, ко мне пришло осознание ужаса происходящего, моего бытия в нем. Поглядела вокруг и осознала: я же за свои грехи нахожусь в настоящем аду, где сошлись все пороки. Вокруг преступницы – воровки, наркоманки, проститутки, детоубийцы. Это понимание пронзило меня, как стрела. Я бы закричала в голос, если бы не было людей вокруг. Но внутренне закричала: “Бог, если ты есть, не дай мне деградировать, дай остаться человеком!” Это было так искренне и остро… Я вспомнила, что у меня в бауле есть Библия…
Наверное, не слишком удивительно, что с Александрой произошло такое прозрение. Удивительно то, что умирающая от дистрофии, астмы и цинги начала быстро поправляться.
– Во мне на тот момент, когда взяла в руки Евангелие, было 28 килограммов. Еда не изменилась, была все такой же отвратительной и скудной. Я поначалу, когда еще были силы шутить, говорила: если бы мой пес, овчарка Франт, увидел, что я ем, он бы перестал меня уважать… Однако стала набирать вес, прошли головные боли. Ушла астма. До этого пользовалась ингалятором. При приступах мне делали уколы. Теперь на десятый этаж без отдыха поднимаюсь. Я стала физически здоровой очень быстро. Думаю, это потому, что началось преобразование разума и сердца, во мне ожила вера. Учение Христа воспринимала доверчиво, как ребенок. Да и как при том, что происходило со мной, было не поверить в его слова: “Истинно говорю вам: не хлебом единым жив человек, но словом Божьим…”
К тому времени Александра отсидела три года. А в 2001 году Путин издал указ об амнистии женщин – снизить срок каждой на год вне зависимости от статьи. Последний год в заключении она прожила, изменившись полностью. Ей в руки попал справочник с адресами тюремных служителей – людей, которые приходят в места заключения, наставляют на путь истинный. На душу ей лег адрес казанской тюремной служительницы Эльзы Сергеевой. Завязалась переписка. Эльза объясняла ей те места в Библии, до смысла которых она не могла дойти самостоятельно. Через год Александра встретилась со своей наставницей, а вскоре переехала в Казань на постоянное место жительства.
Уже шесть лет она сама является тюремным служителем. Религиозная организация, где приняли ее, как родную, не попрекая прошлым, работает с ГУФСИН по РТ по соглашению о сотрудничестве.
– Мы посещаем колонии. Но работа на этом не заканчивается. Когда человек принимает наставление, как освободиться от порочных привычек за колючей проволокой, – это теория. А когда выходит на свободу, возвращается в ту же среду: неустроенность, сложности с пропиской, устройством на работу, – это реальность.
Сама Александра живет скромно, легко перенося отсутствие личных благ:
– Я теперь живу для людей, – говорит она. – Осознала, из какого болота вытащена, не могу объяснить, какая это радость. Мы не можем каждому помочь, но, как апостол Павел говорил, хотя бы некоторым. Спасти, выдернуть человека из ямы – это счастье. Один мой подопечный, Алеша Быков, стал руководителем реабилитационного центра. Дважды сидел в колонии малолеток, потом во взрослой зоне, а посмотрите, какой стал светлый!
Она показывает снимок молодого человека в газете “Не хлебом единым” – действительно с удивительно светлым выражением лица, сияющей улыбкой…
– Как скучно жить для себя! – продолжает Александра. – Когда-то я любила золото, хорошую мебель, автомобили. И все это имела. Но это пустое. Сейчас не боюсь будущего, не боюсь что-то потерять. Это чувство независимости не поменяю на материальное. У меня нет квартиры, но и нужды в ней нет. Не это главное. Главное – люди, которые еще находятся в темноте, погибающие, отверженные, которым наше общество не помогает – не хочет или не может… А Алеша и другие ребята – это работа всего коллектива. Это работа тюремного служения. И нашего пастора, который тоже часто посещает колонии. А ведь поначалу, когда я сказала ему, что надо ходить в зону, он сказал: посмотрите на этот зал молящихся – много здесь осужденных? Я ответила: “Так ведь надо сеять. Вкладывать душевные силы, и получим результат”. Тогда тюремное служение здесь было еще в зачатке…
Теперь в духовно-оздоровительном центре “Семья” проживает свыше ста человек. Это бомжи и бывшие заключенные. Да ведь и среди бомжей 90 процентов – бывшие зэки, алко- и наркозависимые.
Центр существует на само-окупаемости. Все работают: на подсобных, погрузочных, строительных работах, убирают улицы. Сюда принимают всех, независимо от их состояния. Но в центре не пьют и не курят, полное послушание. Площадей не хватает. В настоящее время ходатайствуют перед администрацией совместно с ГУФСИН РФ по РТ о выделении помещения реабилитационного центра для бывших осужденных. А пока организуют так называемые мини-семьи, снимая коттеджи, где живут по 10-12 человек.
Так, в поселке Мирном живут две семьи, в Чистополе – две, в Альметьевске, в Чебоксарах, Вятских Полянах… Работа разворачивается серьезная. В Альметьевске, например, бизнесмен – бывший осужденный – вкладывает деньги в строительство центра реабилитации… Собственно, это то, что нужно на данном этапе стране, где ежегодно выходят из заключения пять миллионов человек и столько же заполняют “вакансии”.
