Не знаю, с кого точно Твардовский писал своего знаменитого Василия Теркина, но когда на днях встретилась с участником Великой Отечественной войны Леонидом Ильичом Николаевым из села Кряш-Серда Пестречинского района, подумала, что с него. Или с таких, как он – неунывающих оптимистов, готовых напевать веселые мелодии в трудную минуту, вворачивать в разговор шутки-прибаутки, от которых собеседник невольно начинает улыбаться.

Мы приехали в Кряш-Серду вместе с начальником районного управления соцзащиты Эльгизой Файзуллиной. По пути к дому Николаевых она увлеченно рассказывала, какая замечательная пара – Леонид Ильич и его жена Антонина Максимовна. Два года назад они отметили 60-летие совместной жизни. У них пять замечательных дочерей, 22 внука и девять правнуков. Так что когда все собираются в родительском доме – не помещаются, столы и стулья на улице ставят. Но зато как весело, шумно бывает в такие моменты! Все смолкают, когда глава семьи начинает рассказывать о своей непростой и одновременно счастливой судьбе фронтового шофера – ведь жив остался и пули его сторонились.

Любимый праздник Леонида Ильича – День Победы. Как ушел в 1942 году на войну, так до последнего звонка и пребывал на фронте.

– Вообще-то я рвался на фронт еще летом сорок первого, – вспоминает Николаев. – Но в ту пору возрастом еще не вышел. В колхозе, сказали мне, ты пока нужнее, хлеб некому убирать. Когда в январе 1942 года пришла похоронка на отца, твердо решил, что любыми средствами добьюсь отправки на фронт. Но сначала оказался в городе Горьком, в автошколе. Это и определило дальнейшую судьбу – стал фронтовым шофером…

И колесил он по военным дорогам, обслуживая военные госпитали, вывозя раненых с поля боя. Всегда рядом с передовой, под огнем противника. Как заколдованный – пули его не брали, разве что однажды в плечо шибануло. Сначала и не заметил раны, а потом, когда кровь по руке на руль заструилась, кто-то из солдат повязку наложил, так и обошлось.

 Хорошо помнит Леонид Ильич, как брали Варшаву, как тяжело переправлялись через Вислу, сколько наших полегло в тех боях. До сих пор звучат в ушах крики раненых “братцы, помогите!” В общей сложности 10 тысяч километров намотал Николаев на своей машине. Случалось и ремонтировать ее на ходу, под бомбежками. Приходилось, выжимая газ, мчаться по пыльной степной дороге, убегая от круживших в небе немецких самолетов, и осторожно продвигаться по узкой колее, стараясь не попасть на минное поле.

Уже перед самой победой застрял Николаев при фронтовом госпитале километрах в пяти от Берлина. Настроение было приподнятое – даже в воздухе ощущались весна, скорый конец войны. Когда узнали о полной капитуляции Германии, ликованию не было предела. Вместе со всеми Леонид бросал пилотку в небо и кричал от радости. Одно только огорчало, что не в Берлине он. А так хотелось прошагать по брусчатке поверженной немецкой столицы, чтобы об этом потом детям и внукам рассказывать.

Через несколько дней по служебным делам Николаеву довелось-таки поехать в Берлин. И первое, что он сделал, – расписался на стене рейхстага рядом с автографами других солдат. Потом долго стоял, теребя в руках пилотку и оглядывая разрушенные дома, исковерканные снарядами деревья, вспоминая погибших друзей…

Кстати, один из братьев Леонида Ильича – Георгий Ильич – на фронте был артиллеристом, тоже дошел до Берлина, участвовал в его взятии. Сейчас он живет в Казани.

Не скоро фронтовому шоферу Леониду Николаеву довелось увидеть родные края – еще два года крутил он баранку, не снимая военной формы. Домой вернулся лишь в 1947 году.

Как-то встретил он на лесной дорожке девушку с косами – одна, темно-русая, лентой была перевязана. А вторую косу – стальную да острую – маленькая серьезная девушка несла на плече. Видимо, шла траву косить. По поводу кос Леонид Ильич тут же какую-то шутку сочинил, девушка в ответ слегка улыбнулась… И это, как они сейчас говорят, была взаимная любовь с первого взгляда.

Скоро Антонина стала женой бравого тракториста из Кряш-Серды, перебравшись в его дом. И покатилась жизнь – день за днем, год за годом. Не заметили Николаевы, как волосы стали седыми, как морщины изрезали лицо. А в последнее время и ноги стали отказывать. Особенно тяжело ходить Антонине Максимовне. Чтобы облегчить жене передвижение по дому, Леонид Ильич соорудил для нее специальный стул на колесиках.

Эх, как молоды и красивы были когда-то Леонид и Антонина, вон какие они справные на портретах, что висят над диваном. Но не жалеют старики о прошлом, с радостью смотрят на детей своих, на внуков и правнуков, которые продолжают их род, продолжают жизнь.