Джульетта, в противовес своей итальянской тезке, была блондинкой. Редкой красавицей, но удивительно бестолковой. Прямо как в анекдотах про представительниц белокурой половины прекрасного пола. Правда, бриллиантов и мехов у своих кормильцев не требовала, но исключительно по той простой причине, что была… кошкой.

Но уж во всем остальном себе не отказывала. Например, корм – только премиум-класса. Что-нибудь попроще вроде банального “Китикета” и нюхать не соглашалась. Тарелочка чтоб только что помыта, иначе брезгливо дрыгнет лапкой и отойдет, а потом три дня будет укоризненно мяукать и на всевозможные старания хозяев загладить свою вину, приласкать или свежайшей печеночки предложить отвечать демонстративным презрением. Со временем красотка еще и голосить начала без видимых причин, а вокальных данных природа на нее не пожалела. Выдержать до конца кошачий концерт мог разве что совершенно глухой от природы – в Джулиных руладах читались то звуки работающей на полную мощность циркулярной пилы, то вопли пытаемых в застенках Средневековья. Даже не верилось, что столь душераздирающие звуки издавала породистая белая кошечка.

“Может, у Джулечки характер поправится, если ее “замуж выдать”, подумали хозяева? Сказано – сделано.

Не будем утомлять читателя длинным повествованием о том, как проходил кастинг “женихов”. Скажем только, что добрая половина неудачливых кавалеров подверглась нешуточным побоям со стороны Джульетты. К счастью, обошлось без серьезных увечий, хотя одному персу ухо она все-таки прокусила насквозь.

Покорил ее сердце пылкий сиамец. Три дня в квартире хозяев Джульетты проходила кошачья свадьба. Урон мебели и посуде можно было подсчитать разве что приблизительно. Но главного хозяева добились – голосить кошка перестала. Зато, оказавшись в “интересном положении”, совершенно отказалась принимать еду даже премиум-класса, полностью переключившись на… собачий корм. Видели бы вы, с какой жадностью киска бросалась к миске своего соседа по жилищу – статридцатикилограммового сенбернара Садко. Интеллигентный, не менее породистый, чем приятельница (Садко – это имя домашнее, а полностью этот потомок чемпиона мира именовался Садко Иммер Сен Старфайер), пес первое время столбенел от ужаса. Хозяева поражались: “Кисонька, солнышко! Ты же щенков родишь…” Но только едой причуды беременной красотки не ограничились. Потом она согнала пса с его привычной лежанки на кресле, и бедняга ночевал на коврике у двери. Собачьи страдания не закончились и после того, как Джульетта благополучно разрешилась от бремени. Дело в том, что для этого ответственного дела она выбрала, как вы догадываетесь, его кресло.

Мамашей, к слову сказать, Джульетта оказалась отвратительной. Никаких материнских чувств к трем очаровательным отпрыскам она не испытывала и даже кормила их по принуждению – пока хозяйка держит ее рукой в “гнезде”, котята могут молочка попить. Убрала руку – кошка брезгливо стряхивает с себя “младенцев” и отправляется на окно красоту наводить. Неделю так помучились хозяева, а потом принялись малышей из пипетки молоком кормить.

Усыновил котят… обездоленный Садко. Дело было так. Опасаясь, что у собаки может взыграть обида, хозяева дверь в комнату с котятами плотно прикрывали. Кто его знает, что у пса на уме. Но разве ж образованному Садко дверь с защелкой – преграда? Он уже давно научился лапой ручку нажимать, просто необходимости не было. И вот однажды хозяйка, войдя в “кошачью” комнату, застает такую картину. Пес стоит на задних лапах у кресла и смачно чавкает. “Не укараулили!” – проносится в голове у женщины ужасная мысль. С опаской подходит она к креслу и видит – широченным языком Садко аккуратно вылизывает одного из малышей. Тот от подобных забот превратился в мерзкий комок, простите, собачьих слюней, но мурлычет так громко, что понятно – с “ребенком” все нормально.

С тех пор Садко спал на своем законном месте вместе с котятами. Те уютно устраивались в пушистом хвосте, а любимчик – тот самый, которого пес “умывал”, всегда спал между здоровенными собачьими лапами. И ели детки потом исключительно вместе с приемным папашей из собачьей, понятно, миски и, соответственно, собачий же корм. А уж видели бы вы, как они катались с крутого собачьего лба – как с горки…

Выросли из котят исключительные красавцы – два белых, в мамашу, и один темно-серый, в память о папе-сиамце. Желающих взять себе таких котят оказалось много, но для Садко их “раздача” оказалась настоящей трагедией. Недели две осиротевший “папаша” ходил из угла в угол и вздыхал всей своей могучей грудью.

А Джульке – той хоть бы что, она о детях и не вспомнила.

Вот и подумайте, чье сердце мягче – мужское или женское?

Мария КОСОВА.