Читатели “Погоды в доме” наверняка запомнили продавщицу Антониду, историю которой мы начали рассказывать в прошлом выпуске. Как влюбилась она в непутевого парня, вышла замуж, родила сына, а потом, прибив до смерти, обороняясь, пьяного мужа, вынуждена была уехать подальше от родного села, на новом месте нашла новую любовь и снова вышла замуж. Но на этом ее злоключения не закончились.

Когда Антониду сделали заведующей магазином, вся детвора расстроилась. Ведь, стоя за прилавком, каждого она встречала улыбкой, для детей у нее всегда были припасены леденцы, а для взрослых – доброе слово. Теперь стала тетя Тося пропадать на складах, а вместо нее торговать товаром поставили Зинку-злючку.

Так молодую продавщицу ребятня прозвала не даром. “На витрину не облокачивайся, конфеты пальцами не трогай, по залу не бегай, и вообще, нечего тут без дела слоняться и от работы отвлекать”, – то и дело выкрикивала она, прогоняя юных посетителей. Дети еще какое-то время в магазин побегали в надежде вновь получить угощение от Антониды, а потом решили по вечерам Зинку-злючку возле работы караулить и крапивой кидаться, чтоб не зазнавалась.

Антонида новую сотрудницу по-матерински жалела. Все-таки девушка выросла в приюте, без родительской ласки, с хозяйством ей приходится справляться в одиночку, а тут еще из-за детских шалостей все ноги были в волдырях от ожогов. “Да что же вы сиротиночку обижаете, бесята, – ругала детвору тетя Тося, – она ж не от прихоти такая злая стала, видно, жизнь потрепала, а вы на харчах-то да пирогах мамкиных разъелись небось и представить не можете, как детям в приютских домах с чужими тетеньками живется”.

Решила Антонида Зину под опеку свою взять. В магазине ей помогала, если нужно было, подменяла и пирогами своими всегда угощала, а то больно худая была продавщица да бледная. Василий поначалу свою жену ругал – мол, нечего из-за нее на работе задерживаться, она с парнями по скамейкам обжимается, а ты в это время за прилавком стой… Антонида ворчанье мужа выслушивала молча, а на другой день делала по-своему – жалела сиротинушку.

Однажды Зинка пришла на работу вся в слезах. Соседские ребятишки ей стекло мячиком разбили, а новое вставить некому. Тося подопечную успокоила, а вечером пирогов напекла, и пока муж ел и нахваливал, с разговором к нему подсела. Василий любимой жене отказать в просьбе не смог и согласился помочь “вертихвостке” с окном. А еще через неделю нужно было дрова в сарай выгрузить с машины, затем со счетчиком возникли проблемы, да и старенький телевизор неплохо бы глянуть, больно уж экран рябить стал…

– Тоська, а муж твой что-то к Зинке зачастил, – как-то заметила соседка Александра Ивановна, – ох, уведет его молодуха, вишь, глазками как стреляет, оторва. Разум одурманит, детей пообещает, которых с тобой не будет, и узнаешь, кого пригрела на груди. Змеюка, она и есть змеюка.

 – Скажете, тоже, тетьшур, – махала рукой Антонида, – у ней ж по дому некому похлопотать, а без мужских рук нынче никак.

Сплетни о том, что Зинка-злючка Василия окручивает, с того дня по всей деревне разошлись. Тося злым языкам не верила и на все разговоры только отшучивалась. Ее Вася не такой, он жену свою никогда в жизни не обидит, да и Зина плохого не сделает, не такая она. Правда открылась спустя две недели, когда Вася в один из дней не пришел ночевать, а затем утром на глазах у растерянной жены собрал вещи и ушел к “молодухе”. Соседи зашептались пуще прежнего, ругая изменников на чем свет стоит, но при Антониде дружно умолкали, увидев ее покрасневшие от слез глаза. Когда Зина ушла работать в магазин при пекарне на другом конце деревни, Тосе стало тяжелее в работе, но легче на душе. Она вставала с рассветом, до открытия магазина принимала товар, писала бумаги, потом с улыбкой встречала покупателей, а вечером спешила домой, где ее ждал сын.

Алеша к тому времени заметно подрос и помогал матери по хозяйству. За неделю до Нового года они вместе сходили в лес за сосновыми ветками и украсили ими избу. Вечером топили баню и, распаренные, пили чай с любимой королевской ватрушкой. Неожиданно во дворе залаяла собака, и на пороге появилась Зина, а за ней с вещами, потупив глаза, вошел Василий. Антонида все поняла без слов: дом-то был мужнин… Быстро собрала необходимые вещи, одела Алешу и ушла к родственникам.

Семейное счастье, которое казалось таким непоколебимым, рухнуло в один момент. И снова ей приходилось слышать перешептывания соседей за спиной и ловить на себе сочувствующие взгляды.

Дни потянулись однообразные и серые, работы было много, поэтому на грустные мысли времени почти не оставалось, а оно и к лучшему. Дом, который она когда-то считала своим, старалась обходить стороной, да и с Василием на улице встречалась нечасто. Когда же все-таки такое происходило, на Антониду почему-то накатывало острое чувство стыда, и она не знала, куда деть свой взгляд. Каждый день ждала она, что Василий подаст на развод, но он все оттягивал, оттого и стыдно было в глаза смотреть и на людях появляться.

Все изменилось в одно солнечное февральское утро. Тося как обычно отпускала свежий хлеб, когда бывшая соседка Александра Ивановна пришла в магазин с новостями.

– Васька-то твой помират никак, – прошептала она. – Давеча реку переходил да под лед провалился, его мужики к ночи всего обмерзшего домой приволокли. Врач говорит, дело плохо. Так эта срамница вещи быстро собрала и в район с утра укатила, говорит, у него жена есть законная, она пусть его и выхаживает. Ты, Тоська, к нему не ходи, его Боженька наказал за тебя и ее накажет, окаянную.

– Да что ж вы, тетьшур, говорите-то такое? – всплеснула руками Антонида. – Не оставлять же его в беде, как можно!

 – Дура ты, Тоська, ой, дура… Добрая, но дура.

С того дня Антонида не отходила от кровати мужа ни на минуту, только в магазин да в аптеку выбегала. Первые дни он в бреду все Тосечку звал да пытался пошевелиться. Вся правая половина его тела была парализована. К ночи затихал, а она то и дело подходила, чтобы послушать дыхание. Живой, и слава богу. К середине марта Василий пошел на поправку, разговоры о Зине супруги, словно по негласному договору, не поднимали. По вечерам долго обсуждали деревенские новости, говорили об Алеше и решали, как дальше жить. Тося оформила мужу инвалидность и выхлопотала пенсию – работать Василий больше не мог. Все дела по хозяйству Антонида взвалила на себя, хоть и продолжала работать в магазине. О прошлых невзгодах она и не вспоминала, главное, что в доме ее вновь воцарились мир и спокойствие. Зинку с тех пор в деревне больше не видели. Поговаривали, что обосновалась она в районе и стала жить с каким-то хахалем, который ее время от времени поколачивал. И вроде бы все собиралась она от него уходить, да некуда было, потому и терпела.

О том, что произойдет дальше с героями этой истории, читайте в следующих выпусках “Погоды в доме”.