В феврале мне предстоит поездка в Актаныш, где общественность и муниципальные власти собираются почтить память человека, оставившего глубокий благодарный след в душах многих актанышцев своими добрыми делами. Звали его Назипом Газизовичем Газизовым, ему исполнилось бы в конце минувшего года 90 лет.
… Осенью 1951 года по поручению Министерства просвещения ТАССР я провел инспекторскую проверку детских домов Актанышского района: № 3 в деревне Такталачук и № 4 в деревне Ново-Алимово. Как известно, с первых месяцев Великой Отечественной войны Татарстан стал прибежищем для тысяч людей, эвакуированных из западных районов страны, где развернулись бои с гитлеровскими захватчиками. Огромную долю среди эвакуированных составляли оказавшиеся в силу разных чрезвычайных обстоятельств дети всех возрастов, начиная от грудного. Для них спешно были созданы специальные детские дома в Чистополе, Буинске, Мамадыше, Елабуге, других городах и весях республики. Часть их была открыта сразу после войны, они приняли детей-сирот, чьи родители погибли на полях сражений или под разрывами вражеских снарядов и бомб.
В числе таковых и были Новоалимовский и Такталачукский детдома в Актанышском районе, директором которых назначили в 1946 году Назипа Газизова. Познакомился я с ним при следующих обстоятельствах. Будучи воспитателем в детском доме № 1 Казанского городского отдела народного образования в селе Кокушкино, я участвовал в приеме и устройстве в его стенах больных детей из Актаныша. Газизов в декабрьские морозы 1946 года доставил оттуда на конных санях-розвальнях несколько десятков тяжело заболевших детдомовских детей 3-12 лет, которым предстояло лечиться в казанских больницах. Помнится, в течение нескольких суток Газизов буквально глаз не сомкнул в хлопотах по устройству детей в больницы. Когда они выздоровели, он самолично приехал их забрать. И дальше не оставлял их без своей опеки, содействуя поступлению каждого подростка в казанские ремесленные училища. Так начинал на педагогическом поприще молодой директор, отдавший обездоленным детям большую часть своей жизни.
Без преувеличения я назвал бы его татарским Макаренко, ибо Газизов был убежденным сторонником и последователем его системы воспитания и трудового обучения детей. Каждый из питомцев детдома имел постоянные трудовые обязанности и учился ответственно относиться к их выполнению. Помнится, всякий раз, когда мне доводилось по тем или иным делам приезжать в Ново-Алимово или Такталачук, ворота открывал и закрывал дежурный по «контрольно-пропускному пункту», другой воспитанник вежливо сопровождал к администрации детдома. Обращали на себя внимание и такие факты, как заботливая опека младших старшими питомцами, неукоснительное соблюдение на территории детдома чистоты и порядка, увлеченная работа ребят над домашними заданиями учителей.
Неудивительно поэтому, что случаев второгодничества в подопечных Газизову детдомах не было. Спустя годы, в процессе дружеских встреч за домашним столом открылась такая хитрость директора Газизова: особо одаренных питомцев он вопреки установленному положению оставлял в детдоме до завершения среднего образования, а потом помогал им поступить в тот или иной казан-ский вуз. Будучи и студентами, бывшие питомцы не порывали связи с родным приютом, приезжая сюда каждое лето на каникулы.
Я начал эти заметки с эпизода инспекторской проверки. Так вот, каждая такая проверка заканчивалась благоприятным для директора детдома исходом. С удовлетворением проверяющие отмечали такие факты, как хорошая организация школьного и трудового обучения, высококалорийного питания, обязательно включавшего мясные блюда на завтрак и обед. Ларчик открывался тут просто: старшие воспитанники активно привлекались к выращиванию и откорму свиней на колхозной ферме, за что хозяйство расплачивалось свининой. Завхоз затем менял ее на говядину для детдомовской столовой. В самой столовой было установлено дежурство ребят по залу и кухне.
По итогам моей проверки в начале 1952 года Назип Газизов был вызван в Министерство просвещения ТАССР к заместителю министра Азовскому A. M., который торжественно сообщил ему о том, что Новоалимовскому дому в качестве поощрения выделяется новенькая полуторка ГАЗ-53. Радость Газизова была неописуемой! Отчетливо помню: на глаза его навернулись слезы. Потом он не раз делился со мной своей радостью по поводу того, что многие его питомцы научились водить машину и впоследствии стали студентами факультета механизации сельхозинститута.
И еще один штрих из далекого 1951 года. Декабрьский день. Неутомимый рыжий детдомовский конь увозил меня по свеженакатанному зимнику в Камбарку, на поезд. Газизов провожает меня. Мороз крепкий, не меньше двадцати градусов. Из средней школы, что возвышалась на окраине Актаныша, вышли полтора десятка питомцев детдома и шумной веселой ватагой зашагали по дороге в Ново-Алимово. Поравнявшись с ними, схожу с саней, чтобы попрощаться. Любуясь их зарумянившимися лицами, добротной одеждой и валенками на ногах, говорю строго при них директору: «Морозно! Особенно по утрам, поэтому детей надо возить в школу и обратно на розвальнях». Но от детей слышу: «А мы так быстрее добежим, к тому же после нескольких часов сидения на уроках подвигаться-порезвиться необходимо для здоровья, воздухом подышать. Так что дорога короткой нам кажется!»
Минуло с тех пор более полувека, а перед глазами Назип Газизов — молодой и энергичный. Вижу, вот сидит он уединенно в уголке нижнего этажа детдома и с улыбкой на лице молча смотрит концерт воспитанников, отдыхая душой от бесконечных своих забот не только как директора детдома, но и секретаря парторганизации колхоза «Кызыл куч»…
Зимой 1965 года Газизов по кляузе бухгалтера детдома неожиданно был отстранен прокурором от руководства детским домом, осужден и приговорен райсудом к двум годам тюрьмы. Мне, даже не юристу, было очевидно: он абсолютно не виновен, стал жертвой произвола районного прокурора, снятого вскоре с треском с должности. Коммунисты села встали на защиту невинно осужденного, отказавшись лишать его партбилета. Вследствие этого Газизов не был еще взят под стражу, и он поехал за правдой и справедливостью в Казань. Возвратившись однажды в ту пору поздно вечером домой с работы — я был тогда директором средней школы в Свияжске, в колонии НКВД ТАССР, — я увидел сидящего на диване усталого и очень печального Газизова. И первым вопросом его был: «В какой ИТК Казани посоветуешь отбыть вынесенный мне срок?» На его вопрос я ответил вопросом: «Сможем завтра собрать твоих детдомовских из вузов Казани?»
И на защиту своего любимого директора поднялись десятки питомцев: в тот же день полетели их телеграммы в разные адреса страны. Помню, как из погранзоны Белоруссии в адрес Верховного суда ТАССР поступила телеграмма-молния, суть которой сводилась к мысли, что директор детдома, воспитавший такого отличного пограничника, который у них там служит, не может быть преступником. Подписал ее, как помнится, генерал, Герой Советского Союза. Отозвались и министр лесного хозяйства, и министр просвещения республики, давно и близко знавшие Газизова. Я как бы «дирижировал» процессом защиты через его бывших питомцев. Они обратились также к первому секретарю обкома комсомола Раису Беляеву. Тот с присущей ему напористостью чуть ли не потребовал от тогдашнего председателя Верховного суда Татарстана выслушать лично питомцев детдома.
И справедливость в конце концов восторжествовала: Газизов был полностью оправдан и, вернувшись домой, уже на другой день был на работе — отлученный от детдома, он тогда перешел на должность агронома в колхоз «Тан» села Такталачук. И в том же 1965 году его бригада вырастила урожай гороха, ставший рекордным по стране! Наградой ему за это стала полученная в подарок от Министерства сельского хозяйства СССР автомашина «Волга».
Однако душа его тосковала по общению с коллективом детей. И я горжусь тем, что помог ему вернуться на педагогическое поприще, обратившись с просьбой к заместителю министра просвещения Р.А.Галиахметову. На базе расформированного детского дома в селе Такталачук, полностью разваленного через год-другой бесталанным преемником Газизова, была открыта вспомогательная школа для умственно отсталых детей. В середине 70-х годов Министерство просвещения РСФСР провело в Актаныше научно-практический семинар работников вспомогательных школ. В центре внимания его участников был опыт работы коллектива школы в Такталачуке с «педагогически нестандартным» контингентом детей. Думается, по этому факту можно судить, насколько успешным и умелым в избранном деле был Назип Газизов.
Вся его сорокалетняя педагогическая деятельность — он умер в 1977 году — была без остатка посвящена служению детям. За минувшие десятилетия выросли дети детей войны, подрастают внуки. Наверняка они слышали от своих родителей имя человека, отдавшего свой талант, жар сердца их обездоленным военным и послевоенным лихолетьем отцам и мамам. И они, думается, через всю свою жизнь пронесут чувство благодарности незабвенному Назипу Газизовичу Газизову, заслуженному учителю школы ТАССР, отличнику народного образования РСФСР. Мне кажется, я не одинок в мысли о том, что было бы справедливо и по совести назвать его именем школу или улицу в Актаныше.
Салих НАЗМУТДИНОВ-ШАМОВ,
ветеран войны
и педагогического труда