Если бы не мировой финансовый кризис, я бы и не узнал, что, оказывается, до него мы жили в эпоху сытого благополучия, которая войдет в новейшую историю России как период стабильности и нефтяного благоденствия. Правда, длился он всего ничего — лет десять. И мало кто, кроме, разве что, Абрамовича с компанией, вкусил от него полной мерой (и даже сверх того!). Для подавляющего же числа россиян это было время физиологического выживания, перманентных ожиданий прибавок к зарплатам, пенсиям, пособиям, скорби по утраченным льготам, мучительного выбора между соцпакетом и его денежным эквивалентом. Короче говоря, население сырьевой сверхдержавы все это время сводило концы с концами. А, как известно, сводить концы с концами можно без конца!

И вот теперь нас убеждают, что все эти годы мы жили «припиваючи» и «приедаючи», тратили больше, чем зарабатывали, кредиты оформляли несоразмерно с собственным карманом. В общем, превратились (какой ужас!) в общество потребителей. Это при том, что социальная пенсия все еще отстает от стоимости потребительской корзины, которая согласно расчетам ПФР составит к концу года 3665 рублей! И призывают нас жить по средствам: мол, пожировали и хватит! Но большинство из нас и так с младых ногтей живет по средствам, то есть посредственно. Коттеджей не строит, автомобилей, тем паче иномарок, не покупает, кредитов не берет, а если и одалживается, то не в банке, а у родни или соседей. Так что в этом глобальном кризисе нашей вины нет, и потерпеть от него должны те, кто перегонял миллиарды нефтедолларов за бугор, укрепляя не свою — чужую экономику. А что мы слышим? «Придется потерпеть год-два, подождать, пока установится кредитно-финансовая стабилизация, а цены на нефть снова начнут расти, как на дрожжах, вот тогда и заживем лучше прежнего!» — увещевают нас политики и аналитики. «Это вряд ли», — возразил бы на это красноармеец Сухов. К тому времени, надо полагать, Стабилизационный фонд будет вычерпан до дна на погашение внешних заимствований нефтяных и газовых корпораций. А там, глядишь, доберутся и до золотовалютных резервов, которые, как сообщалось, уже сравнялись по объему с внешним долгом отечественных компаний. Что же останется на развитие, инновации, национальные программы, нанотехнологии, социальную сферу? Как ни крути, а итог кризиса вполне предсказуем: если он что и ускорит, так только темпы обеднения населения.

Да и призыв к терпению некорректен с классовой точки зрения: терпение терпению рознь — терпит и кошка на печи, и собака в стужу под забором, говорят в народе. Для олигархической элиты потеря нескольких миллиардов долларов — что слону дробина. Ну, продаст «жертва кризиса» лишний замок в Лондоне, яхту, какую-нибудь компанию — и вся недолга. Человеку, если он не из среднего класса или, тем более, пенсионер, терпеть куда труднее! У Билль-Белоцерковского есть эпизод: к председателю укома приходят пожилые женщины и просят поставить их на продовольственное довольствие. Он возмущен: какие такие заслуги у них перед советской властью? «А мы терпели», — смиренно отвечают те. Нынешним пожилым россиянам тоже впору потребовать с государства адекватное вознаграждение за свое стоическое долготерпение. Терпели они, когда на их глазах нувориши, присвоившие в одночасье закрома и недра Родины, становились владельцами фабрик и заводов, дворцов, зарубежных футбольных клубов, антиквариата, купались в роскоши и брали непомерные кредиты у Запада и США. Терпят и теперь, видя, как на спасение должников-миллиардеров государство тратит умопомрачительные средства, народу как бы тоже принадлежащие и которые могли быть употреблены на увеличение размера пенсий, социальных выплат, наполнение пресловутой «потребительской корзины», реальное, а не гипотетическое улучшение качества жизни.

Сегодняшнее моральное состояние пожилого россиянина можно выразить словами пациента психклиники из пьесы «Странная миссис Севидж»: «Мы никогда не спим, потому что боимся проснуться в завтрашнем дне. Сегодня — это еще как-то можно понять, но завтра — полная неопределенность». Только было приспособился неработающий пенсионер худо-бедно существовать на госпособие в 3-5 тысяч рублей, как очередной финансово-экономический катаклизм грозит схарчить его не бог весть какие сбережения. Приватный кризис для него страшней глобального — «антикризисная программа» не для ветерана писана, ему остается только одно: «оптимизироваться», то бишь затянуть потуже пояс. Хотя куда уж туже? Для многих ветеранов труда и инвалидов непомерными стали уже цены в общественную баню, парикмахерскую, кинотеатр. Единственным из 365 календарных дней, когда они могут бесплатно помыться, постричься и сходить в кино, остается День пожилого человека (точнее было бы сказать полуживого). Но эта «геронтологическая» благотворительная акция выглядит, скорей, насмешкой над их нищенской участью.

В минувший День пожилого человека я стал очевидцем чествования ветеранов колхозного труда в одном из сельхозпредприятий Медведевского района Марий Эл. Каждому вручили по 150 рублей и три буханки хлеба. Сюда бы еще пачку соли, кусок мыла, коробок спичек — и стандартный паек военных лет готов! В числе тех, кого таким «набором» одарили, оказалась солдатская вдова Авдотья Козлова. Она рассказала мне, что когда ей, доярке с 50-летним непрерывным стажем, пришлось выбирать между пособием за потерю кормильца и колхозной пенсией, она предпочла денежную компенсацию за не вернувшегося с войны мужа — пенсия-то оказалась еще меньше. На дворе XXI век, а старуха, выходит, до сих пор на «иждивении» у своего погибшего под Кёнигсбергом Василия?

 Чтобы жить по-человечески, надо, чтобы платили по-божески, остроумно подметил сатирик. Сегодняшний размер пенсии низводит ее получателя до уровня ходячего биотуалета — денег хватает разве что на пропитание. Правда, правительство обещает в новом году повысить базовую часть трудовой пенсии и проиндексировать ее страховой компонент, но какие гарантии, что инфляция не «съест» эти не столь значительные прибавки раньше, чем пенсионер успеет на них хоть что-нибудь купить? И что регионы в пик кризиса не станут экономить на пенсионерах, урезая установленные им местные надбавки?

Этого опасается и бывший преподаватель литературы (я ее ученик) казанской школы № 1, с которой мы разговорились про ее житье-бытье. Грустной оказалась исповедь любимой училки. Отличнику народного просвещения России, орденоносцу с выходом на заслуженный отдых пришлось отказаться от множества вещей, без которых трудно представить полноценную жизнь вообще и, в частности, интеллигентки в третьем поколении: отдыха на море, посещений концертов московских гастролеров, бассейна, полетов на самолете и даже поездок на такси.

— Не могу позволить себе выписывать газеты и толстые литературные журналы (профессионально деградирую) , не пользуюсь прачечной, химчисткой, забыла, когда в последний раз была в кафе, ресторане, не покупаю дорогие импортные лекарства. Прав был Бунин: «Терпение — медицина бедных». Стыдно признаться, в магазинах стараюсь выбрать самые дешевые (для них я придумала индекс СД) продукты.

А мне вспомнились выспренные слова представителя местной администрации, обращенные к тем самым медведевским ветеранам: «Примите искренние слова благодарности за ваш труд и подвиг, пожелания крепкого здоровья и долголетия, счастья, оптимизма, благополучия». Попробовал бы он прожить долго, счастливо и с оптимизмом на мизерную пенсию и одноразовый приварок из трех буханок! Эти пожелания, скорее, в адрес, не наших, а японских стариков — мировых рекордсменов по долголетию. Век нашего среднестатистического жителя короток, его удел — увидеть пенсию и умереть. Вот потому национальной спортивной забавой в Японии является сумо — борьба раскормленных до неприличия толстяков, а в России — борьба с сумой. И победителей в ней нет, одни проигравшие и недожившие.

Евгений УХОВ