– Наоборот, – улыбнувшись, внесла ясность в ситуацию хозяйка дома, – вот как раз из-за этого муж нескоро к нашей компании присоединится. Домой заявится, только когда природа отбушует и он убедится, что вреда полям, фермам не нанесено.
Выпадает подобных испытаний на долю Мухамедьярова немало. Часто испытывает людей на прочность щедрый в этих краях на коварные капризы климат. Навсегда запомнился, к примеру, Ринату Азальевичу июньский вечер лет пятнадцать назад, когда пыльный яростный смерч наделал бед, сорвав крыши более чем с двадцати уразаевских домов. Время было трудное, “дефицитное”, однако Мухамедьяров благодаря своей энергии, разворотливости, о которых ходят легенды, раздобыл для потерпевших бедствие сельчан аж свыше тысячи листов шифера. Спать почти не ложился, пока не справился и с другими неприятностями, доставленными стихией.
Глянув в те дни на посеревшее, с ввалившимися щеками лицо Мухамедьярова, один из его городских друзей сказал:
– Слушай, Ринат, ну вот чего ради ты продолжаешь здесь, в деревне своей, убиваться? Ну доказал, что можешь поставить на ноги ослабший совхоз, и достаточно. Возвращайся в город, хорошее спокойное место с твоими связями без труда найдешь и живи себе не тужи без нервных перегрузок.
– Нет. Я ковыль люблю. А он на городском асфальте не растет, – отмахнулся Мухамедьяров. Вроде как в шутку, поскольку даже с самыми близкими людьми никогда не говорил он о том, что для него по-настоящему свято, что составляет основной смысл его жизни. Иначе говоря – о непреодолимом стремлении к работе на земле, окрепшем в нем с одного необычного сна, который Ринат Азальевич помнит в мельчайших деталях…
Утомленный жарой и многочасовой работой (они в тот день с раннего утра пилили, кололи дрова на зиму) он, четырнадцатилетний паренек, сидит на траве у родительского подворья и не отрываясь смотрит на закатное солнце. И кажется ему, что завораживающее зарево – это вход в царство справедливых и всегда радостных людей, живущих в розовых городах. Вдруг из-за дальнего взгорья, будто прямо из закатной зари, вылетает огромная красная птица, взмах крыльев ее – в половину голубого неба. Вот она уже над ним и спрашивает материнским голосом:
– Что ты хочешь, сын крестьянина? Проси, все исполню.
– А ты кто? – только и нашел сил спросить мальчишка.
– Я – счастье из Розового города.
– Хлеба хочу! – звонко выкрикнул тогда малец в небо. – Для матери с отцом, для всей деревни, для всех людей! И чтоб он не кончался и никто никогда больше не голодал.
– Ну что ж, получай, – произнесла волшебная птица. И в тот же миг увидел Ринат перед собой белый пышный каравай на вышитом полотенце. Потянулся к нему обеими руками и… очнулся от мимолетного сна.
Потом, улучив момент, смущенно рассказал о нем матери.
– Хороший это, сыночек, сон, к добру, – ласково сказала та. И не удержалась, прижала Рината к себе, погладила по голове, хотя муж и не поощрял такие нежности, с пеленок воспитывая сына мужчиной.
– Ты будешь счастливым, обязательно будешь, – продолжила Сода Фархутдиновна, – только не жди, когда счастье тебе сказочная птица принесет, а сам его добывай.
– А как? – поднял Ринат глаза на мать.
– А вот я сейчас тебе расскажу.
Жил давным-давно в одном ауле батыр-бедняк. И очень, как ты, хотел людям помочь. Однажды появилась перед ним красивая девушка и молвила батыру: “Хочешь всех людей вокруг осчастливить? Так вырасти чудо-цвет. Но только трудно это будет сделать. И добьешься цели своей тогда лишь, когда голова твоя станет цвета степного ковыля. Готов ли к этому?”
– Готов! – горячо воскликнул юноша. – Давай для этого чудо-цвета семена!
– Возьми. – Протянула девица несколько жемчужных зерен. – Только знай, что если для других счастье вырастишь, то для себя – бесконечные заботы. Согласен?
– На все согласен! – пылко повторил батыр. – Клянусь, несмотря ни на что, вырастить чудо-цвет!
– Я тоже это сделаю, мама, – взволнованно прошептал Ринат.
По глазам сына Сода Фархутдиновна поняла, насколько глубоко он прочувствовал этот разговор.
И не ошиблась. Ринат все заметнее увлекался всем, что так или иначе связано с сельским хозяйством. Однако не менее сильно он заболел… искусством – собирал из открыток свои картинные галереи, много читал о великих художниках, скульпторах. Да и в целом был охоч до чтения книг, отдавая предпочтение мемуарам, особенно военным. Быстро и с упоением проглотил все, что ему могла предложить сельская библиотека.
Может быть, все же поэтому, окончив школу, выбрал не сельскохозяйственное, а высшее гуманитарное образование, поступил на истфилфак КГУ. После его окончания с завидным для многих ускорением, благодаря деловым своим качествам, зашагал по карьерной лестнице, еще совсем молодым человеком заняв кресло заведующего отделом культуры Азнакаевского райисполкома.
Складывалась, словом, судьба Мухамедьярова так, что лучше по периферийным меркам и не пожелаешь: престижная уже на старте трудовой биографии должность, блестящие административные перспективы, налаженный, достаточно обеспеченный быт. Однако Ринат Азальевич внезапно разом все поломал в своей жизни, приняв предложение местных властей… возглавить “зашатавшийся” совхоз “Янтарь”, что стало громом среди ясного неба для близкого его окружения. Одни, услышав новость, лишь недоуменно пожимали плечами: что он, с ума сошел, надо же, сам себя взял да и сослал в сельскую глубинку от городского комфорта к коммунальным неудобствам и ненормированному труду. Другие, из числа давних знакомых Мухамедьярова, буквально накидывались на него, утверждая, что он не только на служебном своем росте крест поставил, но еще и точно жизнь себе изрядно сократит, взвалив на себя проблемы, которые требуют не гуманитарных, а специальных сельскохозяйственных знаний и поэтому окажутся для него попросту неподъемными. В одном же из казанских кабинетов, где Рината Азальевича утверждали в новой должности, прямо сказали:
– Ты хоть понимаешь, что добровольно голову в петлю суешь? Мы ж тебя уже года через три в тюрьму посадим за развал хозяйства, а до того вечно на разных совещаниях битым будешь…
В общем, немало чего наслушался в ту переломную для себя пору Мухамедьяров. И в “Янтаре”, понятно, тоже, где за его спиной не раз звучало ехидное: дескать, не совхозом ему, культработнику, руководить надо, а клубом. Однако когда Ринат Азальевич уезжал отсюда на новое место работы, провожали его уже слезами сожаления. И немудрено. Ведь всего за несколько лет он построил там дороги, объекты различного, в том числе социального, производственного назначения, значительно улучшил экономическое состояние хозяйства, вместе с которым резко поднялся и уровень жизни тружеников “Янтаря”. Так что были у местных жителей причины искренне переживать в связи с отъездом Мухамедьярова. А он приступил к реализации очередной поставленной перед ним задачи: поправить положение дел в совхозе “Азнакаевский” – самом крупном по наличию угодий, пашни не только в районе, но и в республике.
Начал Мухамедьяров в новом хозяйстве с того же, с чего и в “Янтаре” – с повышения культуры производства, и в первую очередь, на полях. Шутил: уж коли кличут его сельчане культработником, то и должен он этому соответствовать. Впрочем, к тому времени, когда Ринат Азальевич появился в “Азнакаевском”, у всех, кто следил за его работой, возникло твердое убеждение, что наряду с университетским, он получил еще и высшее профобразование. Причем не только агрономическое, но и зоотехническое – до того поражал Мухамедьяров глубиной своих аграрных знаний. Мне и самому пришлось наблюдать, как в ходе семинара в соседнем районе Ринат Азальевич поразил специалистов – он прихватил ладонью смесь для скота из зеленой массы, фуража, прочих компонентов и практически безошибочно, на глазок, как говорится, определил, сколько в ней кормовых единиц, что было подтверждено потом лабораторными анализами.
С учетом того, что уже долгие годы жизни на селе Мухамедьяров трудится, пo существу, без выходных, в среднем часов по 12-14 в сутки, легко представить, насколько сложно ему было выкраивать время на то, чтобы самостоятельно овладеть необходимыми науками.
Однако самое же, пожалуй, главное не в упорстве, жадности, с которыми Ринат Азальевич пополнял необходимый ему запас знаний, а в том, с каким эффектом их затем применял. Через непродолжительное время совхоз “Азнакаевский” стали называть даже не школой, а академией передового опыта. И еще в знак особого почтения – настоящим заводом. Ведь если в иных хозяйствах те или другие подразделения с чьей-то легкой руки пошла мода называть цехами чисто формально, то в “Азнакаевском” фермы, мастерские именно цехами являться и стали, полностью соответствуя столь обязывающему их обозначению. Убедительной иллюстрацией этому в хозяйстве может служить любой животноводческий объект. К примеру, цех доения коров с современным шведским оборудованием и минимумом персонала, без привычных фляг, ведер, поскольку все производственные процессы здесь механизированы.
Существенно облегчающая труд техника появилась и в растениеводческом цехе хозяйства. Среди нее сервисные прицепные комплексы, выполняющие сразу несколько различных агромероприятий, комфортные, высокорентабельные зерновые, кормо-уборочные комбайны, необычная мобильная площадка, позволяющая перевозить солому сразу стогами. Интересно, что в ООО “Уразаево” (так теперь называется бывший совхоз “Азнакаевский”) завели эти и прочие агрегаты последних модификаций одними из первых в районе.
Мухамедьяров со своим штабом, тщательно просчитывая предстоящие расходы, не жалея вкладывает деньги в приобретение тех механизмов, которые не просто обернутся наибольшей прибылью, но и обеспечат повышение качества сельхозпродукции. Уразаевцы, например, первыми в их краях разжились устройством, дающим возможность начинать обмолот колосовых раньше соседей недели на две при влажности зерна начиная с 28-32 процентов, что в уборочную страду с ее напряжением, с непредсказуемыми погодными условиями ценность имеет особую.
Стратегическое мышление Рината Азальевича проявилось и в том, что еще при небольших доходах хозяйства он наскреб все-таки средства для радикальной модернизации кормопроизводства, опять же первым в районе наладил заготовку сенажа тюками в полиэтиленовой упаковке. Все это плюс грамотная работа по улучшению породных, продуктивных качеств скота на фермах и вывело хозяйство в лидеры среди азнакаевских производителей по объемам продаж мяса и молока.
С такой вот крестьянской расчетливостью уразаевцы умеют не только расходовать нелегко зарабатываемые средства, но и используют любой случай сэкономить их. Например, смастерили уникальный бороновальный агрегат, который на рынке сельхоз-орудий стоит более миллиона рублей, активно используют в качестве натуральных удобрений пожнивные остатки, особым, фирменным способом запахивая их в почву.
Понятно, почему на базе “Уразаево” проводятся семинары как районного, так и республиканского значения, а Мухамедьяров отмечен медалью “За трудовую доблесть” и золотыми часами профильного федерального министерства, иными знаками отличия, он – заслуженный работник сельского хозяйства РТ и РФ. А не так давно стал еще и автором пользующейся у специалистов растущим спросом книги “Пути улучшения молочного животноводства”, написанной им в соавторстве с казанским профессором Н.Сафиуллиным.
В отличие от коллектива ООО, который успехи хозяйства связывает во многом со своим руководителем, сам Ринат Азальевич не склонен записывать их на личный счет. И не только потому, что с малолетства приучен к скромности.
– Вряд ли, – убежденно говорит он, – и мои усилия, и усилия всех уразаевцев на полях и фермах обернулись такими достижениями, если бы не по-настоящему эффективная аграрная политика Президента Татарстана Минтимера Шариповича Шаймиева, если бы не его системная разносторонняя поддержка сельхозпроизводителей. Отмечу и постоянную конструктивную помощь со стороны министра сельского хозяйства и продовольствия Марата Готовича Ахметова, который проявляет неформальное участие в решении наших проблем.
Любопытно, как один из уразаевских механизаторов рассказал, почему именно он зауважал Мухамедьярова.
– Когда Ринат Азальевич у нас появился, я начал присматриваться к нему. И, увидев, как новый директор мягко с людьми общается, как попросил доярок (невиданное дело!) цветочные клумбы возле ферм разбить, сделал с усмешкой про себя вывод, что из этого “ботаника” веревки вить можно. Вот и позволил себе как-то “поддатым” в мастерские прийти. Да еще на замечания Мухамедьярова попер на него, решив на испуг взять. А он, хоть я и роста, видишь, немалого, и силушкой не обделен, сгреб меня в охапку и… вытряхнул из мастерских. А за брак, который я тогда при ремонте плугов допустил, оштрафовал.
Долго я на Рината Азальевича обижался. До той осени, когда дожди нам чуть не до зимы не давали сахарную свеклу убирать. Заметил я, как директор за гибнущий урожай переживал. А на полях его тогда и днем, и ночью видеть можно было – караулил момент, когда ранние морозцы подсушат землю и можно будет вывести сюда уборочную технику. Работать плохо под началом Рината Азальевича как-то стыдно стало… И вот еще что. Если раньше молодежь из деревни разбегалась куда глаза глядят, теперь возвращается. А за то время, пока Ринат Азальевич здесь у руля, Уразаево дворов на восемьдесят увеличилось.
Авторитет крепкого хозяйственника Мухамедьяров заслужил давно. Однако сам признал, что состоялся как руководитель лишь после того, как работу его оценил отец. Когда сын переехал из города в “Янтарь”, Азаль Мухамедьярович первым понял, что победила в Ринате неодолимая потомственная тяга к земле. Отец сам когда-то был председателем колхоза, знал поэтому, какой груз наследник на свои плечи взваливает. И лишь убедившись, что ноша сыну по силам, успокоился.
Посетовал, правда, что Ринат из-за вечной своей занятости меньше стал встречаться с братом Тагиром, сестрой Зухрой, другими родственниками. Но уже скоро все они, а в их числе сын Ришат, внуки Мухамедьярова Руслан и Ренат, соберутся за праздничным столом, чтобы поздравить Рината Азальевича с юбилеем. Ведь 19 августа ему исполняется 60 лет.
…Если взглянуть на Уразаево из-за ее окраины со взгорка, то открывшаяся как на ладони деревня с красными крышами, желтыми, зелеными воротами добротных подворий, рядом с которыми можно увидеть по одной, а то и по две легковых машины, разноцветье резных наличников выглядит, как тот самый чудо-цвет, который Ринат Азальевич Мухамедьяров поклялся вырастить в детстве матери.
И вырастил… Не печалясь о том, что волосы стали цвета степного ковыля…
