Они едва успели к отправлению поезда. Ехать было недалеко. Попросив проводницу присмотреть за мальчиком, Ирина в последний раз поцеловала его и выскочила из вагона – поезд уже тронулся. Мимо проплыло милое конопатое личико, сын улыбался и махал рукой, глядя на нее из окна.

– Слушайся бабушку! Помогай ей! Не купайся один! И вообще, не заплывай далеко, – наказывала Ирина, шагая рядом с вагоном.

Состав набирал ход, и скоро платформа опустела. Она взглянула на часы. До встречи с Игорем оставалось два часа.

Наконец-то они будут совсем одни! Не надо дожидаться, когда уснет сын, а потом стелить себе и Игорю на кухне. Не надо бояться, что ребенок проснется не вовремя.

Игорь вернулся к ней полгода назад. За год разлуки он успел развестись с женой и… вступить в другой брак. Кажется, вторая жена любила его меньше, чем первая. Игорь похудел и как-то весь потускнел. Это уже не был тот обворожительный молодой человек, зная которого, просто невозможно было любить кого-то другого. Ирина заметила это и полюбила его еще больше. Порой казалось, больше любить невозможно, и, тем не менее, она чувствовала – любовь усиливается с каждым прожитым днем. Она стала огромным монстром, а Ирина оставалась прежней, и любовь делала с ней, что хотела.

Как был прожит год без Игоря? И вспоминать не хотелось, потому что, кажется, она и не жила вовсе, а если и жила, то механической куклой – без чувств, без мыслей, без желаний. Но исступленно верила: он придет. И он пришел.

Ирина уже ни о чем не спрашивала Игоря, помня, как он умеет уходить от ответов. Сама вопросы приятельницы попыталась обратить в шутку.

– У всех людей любовь приходит и уходит, а семья остается, у Игоря наоборот: семьи меняются, а любовница остается прежней.

– А ты, выходит, всю жизнь согласна быть его любовницей? Когда он в очередной раз предал тебя, я подумала: уж теперь-то конец, не будет возврата. Ну кому ты посвящаешь жизнь? Как он к тебе относится?.. На море едет с женой. В гости с женой. Да везде с женой – в театр, в ресторан. А ты у него что? Ты у него игрушка для будней. Что он сделал для тебя? За десять лет в кино хоть раз пригласил? Подарил что-нибудь, ну хотя бы цветы?

Как же он пойдет по улице с цветами? Город небольшой, непременно встретится какой-нибудь знакомый. И в кино тоже нельзя. Да и зачем?.. Он дарит мне себя, думала Ирина, и нет подарка дороже. Самые важные, самые прекрасные минуты в моей жизни – когда он звонит мне, когда целует меня, когда смотрит, молчит… когда ест, наконец. Ну что тут поделаешь? Он приходит ко мне, и я забываю про вчерашнюю боль, про завтрашнее одиночество, я ни о чем не думаю, а чувствую себя живой и счастливой. Разве этого мало?

Воскресный город залит солнечным светом, народу на улицах немного. Большинство сейчас за городом, загорают, купаются. Приятельница наверняка укатила с мужем на дачу…

Дом встретил тишиной. До прихода Игоря оставалось еще полтора часа. Телевизор включать не хотелось.

Тикали часы. На кухне из неисправного крана капала вода. Надо пригласить слесаря, подумала она.

Делать было нечего, обед готов, только подогреть. Она послонялась по комнате. Потом решительно переоделась в купальный костюм, халатик, захватила покрывало и вышла. Ее квартира располагалась на последнем, пятом этаже, люк на крышу летом всегда открыт. Ирина быстро взобралась по лестнице и расположилась загорать поближе к своему балкону. Она услышит звонок Игоря, дверь на балкон осталась открытой.

Чаще всего Ирина загорает здесь, на крыше. На пляже ей одиноко. Острей всего одиночество чувствуется, когда вокруг сотни людей, а ты одна. Ирина почти всегда одна. Когда жизнь зависит от редких встреч с любимым, лучше не связывать себя близкими отношениями с другими людьми. Придут не вовремя, и если вдруг нагрянет он, придется ждать, когда уйдут. Ее единственная приятельница понимает это и эвакуируется сразу, хоть и ворчит. А всем не объяснишь, что важнее Игоря нет ничего на свете, и не хочешь упустить даже минуту наедине с ним. Правда, он никогда не приходит внезапно. Но ведь может прийти! И рисковать этой возможностью Ирина не хочет.

Солнце припекало. Взлетали и садились голуби, кося на нее красноватые глазки. Она смотрела в небо – высокое, бездонное, сплошь в точечках тополиных пушинок. Небо казалось ей одушевленным и, как она сама, бездонно одиноким…

Ирина утратила ощущение времени, и полтора часа, проведенные на крыше, показались одновременно вечностью и кратким мгновением. Так бывает всегда, когда она ждет Игоря. Прострация. Все в ней цепенеет, и только в мозгу вместе с толчками крови бьется одно слово: скорее, скорее, скорее! Ирина знала, это бесследно пройдет, как только прозвенит звонок. Она очнется, мгновенно ощутив себя от кончиков волос до кончиков ногтей самой счастливой на свете. Гадкое состояние вернется – когда он уйдет. Время между встречами не будет жизнью, оно будет ожиданием ее. Жизнь наступает с его приходом и пропадает, когда за ним закрывается дверь… Ирина существует только для Игоря. То есть почти не существует в реальном мире. И если он когда-нибудь вдруг не придет в назначенный час, Ирина не ручается за свое существование. Ведь глотка жизни от прошлой встречи хватает только до будущей…

Но почему она должна получать жизнь такими маленькими дозами, глоточками? Разве она недостойна целой жизни?..

Достойна или нет, да только без него эта целая жизнь не нужна ей, и тут тоже ничего не поделаешь!

Ирина много думала и пришла к выводу, что наиболее достойным было бы расстаться с Игорем самой. Это значило бы отказаться от лжи, которая присутствует в его жизни и причиной которой является она, Ирина. Первое время он лгал только жене, позже и жене, и ей, а теперь, кажется, он лжет уже сам себе. Ложь стала образом его жизни, а Ирина чувствует виноватой себя. Но как отказаться от его легких, словно бабочки, рук, серых глаз, синеющих в минуты близости от нежности к ней? Как отказать себе в нем?..

– Некоторые толстухи не могут отказать себе в пирожном, хотя страстно мечтают похудеть, – съязвила по этому поводу приятельница.

Неужели она не может осилить жизнь без Игоря, или хотя бы попытаться?.. Ох, до чего же это непросто! Как прыгнуть с обрыва… Но, если прыгнет, может, не разобьется? Может, прыжок в пустоту принесет перемены? Ведь любят же за что-то эту жизнь другие люди, даже те, которые живут вообще без любви? Просто за теплое солнце, как говорит приятельница, за свежий ветер, за то, что соль соленая, а работа трудная.

Приятельницу зовут Анной. Она сильная, все у нее получается просто. Ирина знает, когда-то Анна очень любила одного мужчину, но приказала себе разлюбить – и разлюбила.

– Как тебе это удалось? – спрашивала Ирина, хотя знала, что Анне не нравится вспоминать эту историю. – Ты же понимаешь, что мне это жизненно важно, Анечка!

– Как мне удалось – тебе не удастся. Но могу предложить подходящий рецепт. У тебя над столом висит портрет Экзюпери. Повесь на одном уровне портрет Игоря. Мысленно. И посмотри, что будет.

Ирина добросовестно выполнила указания. Лишь несколько секунд держался портрет Игоря рядом с улыбающимся Антуаном. А затем рамка покосилась, изображение треснуло, посыпались осколки стекла, и все упало на пол.

Но разлюбить Игоря не получилось. Любви к нему даже не убавилось оттого, что Ирина поняла – сравнения с любимым писателем ее любимый мужчина не выдерживает. Но зачем, зачем сравнивать?..

Звонок раздался в условленное время. Она услышала, но не шелохнулась. Прошла минута. Звонок звенел настойчивей, дольше. Она приподнялась на локтях, села. Во рту стало сухо, гулко билось сердце. Летели тополиные пушинки, легко и равнодушно касаясь ее.

– Неужели я смогу? – произнесла и не узнала своего голоса.

Она представила, как он стоит у ее двери. Элегантный, дивно пахнущий.

– Он принес мне в подарок себя, – снова вслух произнесла Ирина и вдруг рассмеялась.

Она снова смотрела в небо, но оно уже не казалось ей одиноким. Небо как небо – чистое, высокое. Она лежала на крыше долго, пока косые тени огромных тополей, росших возле дома, удлинившись, не подползли к самым ногам.

Они едва успели к отправлению поезда. Ехать было недалеко. Попросив проводницу присмотреть за мальчиком, Ирина в последний раз поцеловала его и выскочила из вагона – поезд уже тронулся. Мимо проплыло милое конопатое личико, сын улыбался и махал рукой, глядя на нее из окна.

– Слушайся бабушку! Помогай ей! Не купайся один! И вообще, не заплывай далеко, – наказывала Ирина, шагая рядом с вагоном.

Состав набирал ход, и скоро платформа опустела. Она взглянула на часы. До встречи с Игорем оставалось два часа.

Наконец-то они будут совсем одни! Не надо дожидаться, когда уснет сын, а потом стелить себе и Игорю на кухне. Не надо бояться, что ребенок проснется не вовремя.

Игорь вернулся к ней полгода назад. За год разлуки он успел развестись с женой и… вступить в другой брак. Кажется, вторая жена любила его меньше, чем первая. Игорь похудел и как-то весь потускнел. Это уже не был тот обворожительный молодой человек, зная которого, просто невозможно было любить кого-то другого. Ирина заметила это и полюбила его еще больше. Порой казалось, больше любить невозможно, и, тем не менее, она чувствовала – любовь усиливается с каждым прожитым днем. Она стала огромным монстром, а Ирина оставалась прежней, и любовь делала с ней, что хотела.

Как был прожит год без Игоря? И вспоминать не хотелось, потому что, кажется, она и не жила вовсе, а если и жила, то механической куклой – без чувств, без мыслей, без желаний. Но исступленно верила: он придет. И он пришел.

Ирина уже ни о чем не спрашивала Игоря, помня, как он умеет уходить от ответов. Сама вопросы приятельницы попыталась обратить в шутку.

– У всех людей любовь приходит и уходит, а семья остается, у Игоря наоборот: семьи меняются, а любовница остается прежней.

– А ты, выходит, всю жизнь согласна быть его любовницей? Когда он в очередной раз предал тебя, я подумала: уж теперь-то конец, не будет возврата. Ну кому ты посвящаешь жизнь? Как он к тебе относится?.. На море едет с женой. В гости с женой. Да везде с женой – в театр, в ресторан. А ты у него что? Ты у него игрушка для будней. Что он сделал для тебя? За десять лет в кино хоть раз пригласил? Подарил что-нибудь, ну хотя бы цветы?

Как же он пойдет по улице с цветами? Город небольшой, непременно встретится какой-нибудь знакомый. И в кино тоже нельзя. Да и зачем?.. Он дарит мне себя, думала Ирина, и нет подарка дороже. Самые важные, самые прекрасные минуты в моей жизни – когда он звонит мне, когда целует меня, когда смотрит, молчит… когда ест, наконец. Ну что тут поделаешь? Он приходит ко мне, и я забываю про вчерашнюю боль, про завтрашнее одиночество, я ни о чем не думаю, а чувствую себя живой и счастливой. Разве этого мало?

Воскресный город залит солнечным светом, народу на улицах немного. Большинство сейчас за городом, загорают, купаются. Приятельница наверняка укатила с мужем на дачу…

Дом встретил тишиной. До прихода Игоря оставалось еще полтора часа. Телевизор включать не хотелось.

Тикали часы. На кухне из неисправного крана капала вода. Надо пригласить слесаря, подумала она.

Делать было нечего, обед готов, только подогреть. Она послонялась по комнате. Потом решительно переоделась в купальный костюм, халатик, захватила покрывало и вышла. Ее квартира располагалась на последнем, пятом этаже, люк на крышу летом всегда открыт. Ирина быстро взобралась по лестнице и расположилась загорать поближе к своему балкону. Она услышит звонок Игоря, дверь на балкон осталась открытой.

Чаще всего Ирина загорает здесь, на крыше. На пляже ей одиноко. Острей всего одиночество чувствуется, когда вокруг сотни людей, а ты одна. Ирина почти всегда одна. Когда жизнь зависит от редких встреч с любимым, лучше не связывать себя близкими отношениями с другими людьми. Придут не вовремя, и если вдруг нагрянет он, придется ждать, когда уйдут. Ее единственная приятельница понимает это и эвакуируется сразу, хоть и ворчит. А всем не объяснишь, что важнее Игоря нет ничего на свете, и не хочешь упустить даже минуту наедине с ним. Правда, он никогда не приходит внезапно. Но ведь может прийти! И рисковать этой возможностью Ирина не хочет.

Солнце припекало. Взлетали и садились голуби, кося на нее красноватые глазки. Она смотрела в небо – высокое, бездонное, сплошь в точечках тополиных пушинок. Небо казалось ей одушевленным и, как она сама, бездонно одиноким…

Ирина утратила ощущение времени, и полтора часа, проведенные на крыше, показались одновременно вечностью и кратким мгновением. Так бывает всегда, когда она ждет Игоря. Прострация. Все в ней цепенеет, и только в мозгу вместе с толчками крови бьется одно слово: скорее, скорее, скорее! Ирина знала, это бесследно пройдет, как только прозвенит звонок. Она очнется, мгновенно ощутив себя от кончиков волос до кончиков ногтей самой счастливой на свете. Гадкое состояние вернется – когда он уйдет. Время между встречами не будет жизнью, оно будет ожиданием ее. Жизнь наступает с его приходом и пропадает, когда за ним закрывается дверь… Ирина существует только для Игоря. То есть почти не существует в реальном мире. И если он когда-нибудь вдруг не придет в назначенный час, Ирина не ручается за свое существование. Ведь глотка жизни от прошлой встречи хватает только до будущей…

Но почему она должна получать жизнь такими маленькими дозами, глоточками? Разве она недостойна целой жизни?..

Достойна или нет, да только без него эта целая жизнь не нужна ей, и тут тоже ничего не поделаешь!

Ирина много думала и пришла к выводу, что наиболее достойным было бы расстаться с Игорем самой. Это значило бы отказаться от лжи, которая присутствует в его жизни и причиной которой является она, Ирина. Первое время он лгал только жене, позже и жене, и ей, а теперь, кажется, он лжет уже сам себе. Ложь стала образом его жизни, а Ирина чувствует виноватой себя. Но как отказаться от его легких, словно бабочки, рук, серых глаз, синеющих в минуты близости от нежности к ней? Как отказать себе в нем?..

– Некоторые толстухи не могут отказать себе в пирожном, хотя страстно мечтают похудеть, – съязвила по этому поводу приятельница.

Неужели она не может осилить жизнь без Игоря, или хотя бы попытаться?.. Ох, до чего же это непросто! Как прыгнуть с обрыва… Но, если прыгнет, может, не разобьется? Может, прыжок в пустоту принесет перемены? Ведь любят же за что-то эту жизнь другие люди, даже те, которые живут вообще без любви? Просто за теплое солнце, как говорит приятельница, за свежий ветер, за то, что соль соленая, а работа трудная.

Приятельницу зовут Анной. Она сильная, все у нее получается просто. Ирина знает, когда-то Анна очень любила одного мужчину, но приказала себе разлюбить – и разлюбила.

– Как тебе это удалось? – спрашивала Ирина, хотя знала, что Анне не нравится вспоминать эту историю. – Ты же понимаешь, что мне это жизненно важно, Анечка!

– Как мне удалось – тебе не удастся. Но могу предложить подходящий рецепт. У тебя над столом висит портрет Экзюпери. Повесь на одном уровне портрет Игоря. Мысленно. И посмотри, что будет.

Ирина добросовестно выполнила указания. Лишь несколько секунд держался портрет Игоря рядом с улыбающимся Антуаном. А затем рамка покосилась, изображение треснуло, посыпались осколки стекла, и все упало на пол.

Но разлюбить Игоря не получилось. Любви к нему даже не убавилось оттого, что Ирина поняла – сравнения с любимым писателем ее любимый мужчина не выдерживает. Но зачем, зачем сравнивать?..

Звонок раздался в условленное время. Она услышала, но не шелохнулась. Прошла минута. Звонок звенел настойчивей, дольше. Она приподнялась на локтях, села. Во рту стало сухо, гулко билось сердце. Летели тополиные пушинки, легко и равнодушно касаясь ее.

– Неужели я смогу? – произнесла и не узнала своего голоса.

Она представила, как он стоит у ее двери. Элегантный, дивно пахнущий.

– Он принес мне в подарок себя, – снова вслух произнесла Ирина и вдруг рассмеялась.

Она снова смотрела в небо, но оно уже не казалось ей одиноким. Небо как небо – чистое, высокое. Она лежала на крыше долго, пока косые тени огромных тополей, росших возле дома, удлинившись, не подползли к самым ногам.