– Вот вы все пишете: "литературная норма", "языковая норма". А что это такое и кто определяет, что норма, а что не норма? Наверное, собирается кучка филологов и решает, что сделать нормой на данный период. А потом другая группа, "захватив власть", устанавливает свою норму в языке…

Подобные рассуждения не раз приходилось слышать. Действительно, что такое норма в языке и как она укореняется в обществе? Давайте разберемся.

Если попроще, то языковая норма – это то, как принято говорить и писать в данном обществе в данную эпоху. Или иначе: норма – это совокупность правил выбора и употребления языковых средств в данном обществе в данную эпоху. Норма неразрывно связана с понятием литературного языка, который иначе называют нормированным.

Норма стоит на страже целостности и общепонятности литературного языка. Она определяет, что правильно и что неправильно, она рекомендует одни языковые средства и способы выражения как "законные" (например, "документ", "квартал" – ударение ставится на последний слог) и отвергает другие, как противоречащие языковому обычаю, традиции (запрещает говорить "документ" с ударением на букву "у", "квартал" с ударением на первый слог).

Языковые нормы не придумываются кем-то (скажем, лингвистами), а объективно складываются в процессе многовековой языковой практики культурных людей. Нормы исторически изменчивы, но меняются они медленно. В развитых литературных языках (в первую очередь русском) норма остается стабильной на протяжении многих десятилетий.

Каждое слово в языке – а оно, как живой организм, рождается, живет, стареет, а порой и умирает (переходит из активного словаря в "архив") – находится под пристальным вниманием языковедов. (Вот бы так к людям у нас относились. Ну это к слову…)

Литературный язык формируется на основе народной речи во всем ее разнообразии. Он отбирает из языка народа наиболее ценный и выразительный материал. Уже сложившись в строгую целостную систему, литературный язык продолжает черпать выразительные средства из диалектов, просторечия, профессиональных жаргонов. Норма играет в этом процессе роль фильтра: она пропускает в литературное употребление наиболее яркое, меткое, сочное из того, что есть в живой народной речи, и задерживает, отсеивает все случайное, блеклое, невыразительное.

Если бы нормы не было, литературный язык не смог бы существовать. Струя литературной речи смешалась бы с потоком диалектной речи, в каждой области своей, социальных арго, просторечия. А это значит, что утратилась бы основная функция литературного языка – культурная. Да мы бы просто перестали понимать друг друга в нашей-то огромной стране.

Вот пример из жизни. Однажды в детстве я с мамой поехала за ягодами в лес. Добирались долго: сначала на автобусе до села Валы (есть такое в Самарской области), потом через село, по полям-лесам еще шли-шли до ягодных кущ, но все никак не могли найти заветное место. А тут повстречали местную жительницу и спросили про дорогу.

– А вот идите дальше все прямо и увидите бараки, там и ягоды, – сказала она.

Идем дальше. Кругом – красота и никаких признаков “цивилизации” в виде бараков, только овраги появились. И там на склонах – душистая клубника…

Только потом мы догадались, что "бараки" – это овраги. И в словаре Даля нашли подтверждение: там напротив слова "барак" с пометкой "в астрх. и сар." – овраг.

В короткой заметке полностью тему языковой нормы, конечно, не раскрыть. Как-нибудь мы к ней вернемся.