Сможет ли Казанский федеральный университет сохранить корпоративное единство?

Казанский университет стал федеральным, его пространство значительно расширилось; в процессе структурных преобразований от университетской цитадели – главного здания – стали «откалываться» факультеты и институты, дрейфуя в пространстве мегаполиса.

Трудно сказать сейчас, хорошо это или плохо, – время покажет. Но пока университетская общественность со смешанными чувствами наблюдает эти изменения, которые заставляют задумываться о том, сможет ли университет сохранить духовное единство – корпоративное братство, которое было и пока остается предметом гордости для многих поколений преподавателей, студентов и выпускников? 

В этот переходный период мысленные взоры университетских людей все чаще обращаются к учебным музеям как местам сохранения корпоративной памяти. На протяжении уже более двух веков существования Казанского университета именно музеи были центрами, где зарождались научные сообщества, складывались новые формы корпоративной этики. Именно здесь происходило приобщение студентов к университетским ритуалам и церемониям, музеи способствовали систематизации знаний, стимулировали появление новых теорий и научных направлений, получивших впоследствии мировое признание. Достаточно вспомнить открытие явления парамагнитного резонанса, сделанное Евгением Завойским в середине XX века. Прорыв мирового значения в физике был сделан благодаря культуре изучения магнетизма и старым магнитам, сохранявшимся в механической мастерской Казанского университета.

Наиболее яркий пример окультуривания пространства университета связан с историей Музея древностей и изящных искусств. Судьба этого музея весьма поучительна. Его открытие было тесно связано с созданием кафедры истории и теории искусств и расширением направлений гуманитарного образования в Казанском университете. К тому моменту в Казани не было художественных музеев и картинных галерей, не устраивались выставки. Бедность и однообразие интеллектуальной жизни провинциальной Казани делала ее непривлекательной для столичных ученых.

Музей просуществовал с 1886 по 1922 год, в разные периоды его возглавляли филолог-классик Дарий Нагуевский, византинист Дмитрий Айналов, историк искусства Алексей Миронов. При Айналове началось создание уникальной библиотеки при музее, для которой выписывались книги из Лейпцига, Базеля, Дрездена, Парижа. По инициативе Миронова при музее был создан студенческий театр «Гаудеамус», где ставились пьесы русских писателей, устраивались капустники.

Содержание музея обходилось университету недешево, и не все профессора поддерживали трату крупных средств на приобретение экспонатов для него. Вместе с тем деятельность музея находила поддержку у тех представителей казанской профессуры, которые были искренне заинтересованы в процветании университета. Среди них – филолог Евгений Будде, доктор медицины Михаил Кондратский, востоковед Александр Казем-Бек, археолог Осип Высоцкий. Ученые-коллекционеры – Иван Симонов, Николай Катанов, Осип Ковалевский, Николай Фирсов, Федор Эрдман, Христиан Френ – стремились привезти из научных командировок и путешествий редкие, диковинные вещи для пополнения коллекций университетских музеев. Известно, что одним из первых дарителей в художественную коллекцию университета стал сам ректор – выдающийся русский математик Николай Иванович Лобачевский (подаренная им картина «Петр I
и Минерва», к сожалению, бесследно исчезла в 1930-е годы).

Бескорыстные дарения свидетельствовали о существовании особого типа университетских профессоров, которые были чистейшими бессребрениками. Их отличали верность идее университетского братства, готовность идти на жертвы и совершать научные подвиги ради прославления своей alma mater.

За первые десять лет существования Музея изящных искусств многое изменилось в жизни университетского сообщества и города. Уже в 1909 году Казань стала одним из центров культурной жизни Поволжья: здесь была проведена всероссийская выставка современного искусства. Примерно в это же время в университете утвердилась новая традиция – устраивать экскурсии по учебным музеям для всех сословий города и гостей столицы Казанской губернии. По выходным и праздникам вереница желающих попасть в
музеи горожан вытягивалась вдоль колоннады главного здания.

К сожалению, Музей изящных искусств не сохранился: в начале 1920-х годов он был уничтожен как «классовочуждый» компонент образования. По рассказам старейшего преподавателя исторического факультета Казанского университета Василия Ивановича Адо, статуи и гипсовые копии погрузили на телеги и повезли, а
по дороге большую их часть разбили. Уникальное нумизматическое собрание исчезло бесследно, античные терракоты были увезены в Москву. Трудно проследить судьбу собрания русских икон, живописных картин. Сегодня о богатстве университетской коллекции мы можем судить только по архивным документам и редким фотографиям.

На протяжении XX века университет понес и другие утраты. Так, в начале 1930-х годов после отсоединения медицинского факультета был фактически выведен из состава учебных музеев знаменитый анатомический театр. Его полукруглое здание и сегодня является архитектурной доминантой университетского двора, но одновременно служит немым укором, предостерегающим последующие поколения реформаторов от необдуманных решений.

В советское время ряд учебных музеев также перестал существовать в результате преобразований, но вместе с тем во второй половине XX века появились новые. Сегодня в университете восемь учебных музеев, некоторые из них имеют более чем столетнюю историю.

На протяжении четверти века Музей истории Казанского университета последовательно возрождает лучшие традиции прошлого, а также стоит у истоков новых культурных традиций. Так, в свое время по инициативе совета музея было поддержано создание камерного оркестра «La Primavera», ныне одного из самых известных музыкальных коллективов республики.

Казанский университет и его славная история – это часть российской культуры и одновременно ее модель. Представители университетской среды, с момента появления в 1830-х годах рисовальных классов Льва Крюкова, всегда стремились соединить два мира – науки и искусства. Не случайно наиболее яркие фигуры в истории Казанского университета уже XX века, такие как математик Борис Лаптев, физики Борис Козырев и Семен Альтшулер, были не только авторитетными учеными, но и прекрасно разбирались в музыке, живописи, театре и литературе. А сколько выпускников университета приобрели творческие профессии! Среди них – писатель Владимир Корчагин, кинорежиссеры Станислав Говорухин и Марина Разбежкина, оперный певец Эдуард Трескин, спортивный комментатор Яков Дамский и многие другие.

В университетской среде всегда дорожили роскошью человеческого общения, ценили ее даже больше, чем материальное вознаграждение, государственные почести, награды или академические привилегии. В наши дни уходят в прошлое формы организации досуга и массовые мероприятия советского типа. Но это не повод для печали. Тревожит другое: представители разных факультетов стали все реже встречаться и пересекаться в пространстве университета. Любимый «пятачок» встреч – фойе главного здания, где раньше мы едва успевали отвешивать приветственные поклоны, – все чаще оказывается полупустынным.

Музеи остались единственным местом, где можно, как раньше, увидеть знакомые лица, обсудить проблемы и новые проекты, обменяться мнениями о событиях университетской жизни, поделиться впечатлениями о научных командировках. По мере того как пространство и территория университета будут расширяться, а его подразделения все более рассеиваться, объединительная функция учебных музеев будет только возрастать. Любовь к alma mater – это своеобразная форма патриотизма, и пренебрежительное отношение к любым формам ее сохранения и закрепления обрекает университет на превращение его в механистическое соединение конклавов различных институтов и подразделений. И если это случится, то тогда следует забыть о любых претензиях на почетное место Казанского университета среди ведущих образовательных и научных центров Европы и мира.

Лидия СЫЧЕНКОВА,
доктор исторических наук